Внук
Шрифт:
– Да, командир. Пометило немного. Чуть бы в сторону и ...
– Отлично! Ребят, валим отсюда, и побыстрее!
Шли быстро, вражеских войск здесь не было. В небольшой рощице, куда мы забрели для большей скрытности, встретили два десятка красноармейцев. Одеты они были в такое рванье, что даже на форму не похоже было. Оружия почти нет, четыре винтовки и ППШ, на всех. Патронов вообще не было.
Бойцы были окруженцами, как раз из третьей дивизии народного ополчения, из которой я сам назвался, когда появился здесь, по их позициям, немцы прошли в первую очередь. Они были отрезаны
Нас тоже взяли в плен, но свои же. Поэтому и взяли. Командир саперов, что минировали подступы к укрепрайону, придирчиво прочитав документы, и осмотрев мою побитую физиономию, покачал головой и сказал, что много нас таких здесь шляется. Нас отконвоировали к штабу дивизии, оказалось, что попали мы в чужой для нас полк, но в наш же 41 корпус. Заперли всех в каком- то сарае, даже воды не дали. Ребята, особенно моя группа, сильно переживали, как это так, мы разведка, а нас за предателей держат. Я пытался успокоить, говорил, что в такой неразберихе, может быть всякое. Но парни конечно сильно переживали.
Когда состоялся первый допрос, меня, т.к. Я назвался командиром отряда, вызвали первым. Я не стал качать права, ругаться, спокойно рассказал все. Рассказал, как вышли из окружения вместе с остатками 235 дивизии, как генерал Лебедев дал задание проверить тылы отступающих войск. Как встретили разведчиков и окруженцев. Особист слушал не перебивая. Когда я закончил свой короткий рассказ, он, наконец заговорил.
– Допустим, ты сержант госбезопасности, допустим, с тобой группа разведчиков 235 сд. То, что вы встретились с разведкой 111 сд, тоже допускаю и даже окруженцев. Но что ты, конкретно ты, сержант ГБ делал с окруженцами и разведкой в тылу противника?
– Я выполнял особое поручение майора госбеза Истомина. Свяжитесь со 111ой, он должен быть там. Ведь у вас наверняка есть с ними связь! Товарищ майор все объяснит, если имеет право.
– А сам чего, не хочешь объяснять?
– не унимался особист, судя по шпале в петлицах, старший политрук.
– Товарищ старший политрук, я не имею на это права.
– Мы связывались со 111ой, у них нет сержанта ГБ - Новикова. Разведку они посылали, данные сошлись. За ними скоро приедут, а вот ты и якобы твои бойцы, там не числятся.
– Все верно, товарищ старший политрук. Мои ребята состоят в 235 сд, их командир роты и непосредственный начальник, капитан...
– Так ты то кто такой?
– Я уже говорил, свяжитесь со 111, попросите Истомина. Вам самому не надоедает одно и тоже спрашивать, если все можно легко узнать, - я начал помаленьку закипать.
– Что, а главное как делать, это моя забота, а ты должен отвечать!
– Он тоже стал говорить на тон выше.
– Да я все уже ответил. Может, закончим, все равно, без приказа сверху, я не имею права сказать большее.
– Когда закончить,
я решу сам. Хорошо, я попытаюсь связаться со 111 снова. Но ты пока посидишь у нас.– Да я и не собираюсь никуда, только распорядитесь, пожалуйста, чтобы хоть воды принесли. У нас еще раненые, им бы в санбат. Мало ли чего.
– Раненых уже должны увести. Иди пока, вызову.
К ребятам я вернулся задумавшись. Черт его знает, этого служаку, вызовет Истомина или нет. Да и если вызовет, майор меня убьет!
– Серег, чего все так плохо?
– начал Зимин.
– Не бери в голову, нормально все.
– Да на тебе лица нет, командир - Мурат подошел ко мне.
– Да там со мной как обычно, непонятки. С вами то все норм, ваши приедут скоро, и уедите.
Открылась дверь, конвоиры внесли два ведра воды.
– Серег, а почему тебя не увели в санбат?
– Да мне никто и не предложил.
– Ты чего, сбрендил что ли? Тебя хотя бы перевязать надо!
– Да ладно, не долго просидим, я думаю. Особист хоть и дотошный, но вроде не дурак. Сообщил бы только побыстрее, а то пока подумает, пока решит чем ему это может грозить.
Так просидели часа два, зато потом было что-то! Открылась дверь, парней крикнули, они встали, посмотрели как-то непонимающе на меня и побрели к выходу. А вот когда они все вышли, в сарай влетел Истомин. Майор был зол, даже не зол, разъярен. Закрыв за собой дверь, подошел ко мне.
– Встать!
– проорал он.
Я медленно поднялся, нога уже болела серьезно. И повязка, сделаная еще в лесу казахом, пропиталась насквозь.
– Здравия желаю, товарищ майор.
В ответ на мое приветствие, майор Истомин зарядил мне такую плюху, что я как-то быстро сел на жопу. Открыл рот, и хлопал глазами, как девочка подросток, стоя перед учителем не зная урока!
– Твою мать, под арест, нет, лучше сразу пулю в башку, чтобы не качалась!
Я сидел, и не мог ничего сказать. А что говорить, Истомин прав 100 раз. Я оборзел! Не важно, делом я был занят, или гулял, я реально оборзел.
– Вставай, машина ждет! Нам еще добираться.
Встав, я невольно пошатнулся, нога дрогнула. Похоже с раной все не так просто. И все моя бравада, забыл, как люди из-за меньших повреждений лишались частей тела. Все боялся показать слабость, вдруг парни подумают, вот, стал гэбэшником, теперь его облизывать должны. Противно, поэтому и терпел. Но организм не обманешь. Меня повело в сторону, так бы и хлопнулся, но майор бросился ко мне и подхватил.
– Я тебя вроде не сильно приложил, ты чего?
– и вдруг заметил, наконец, липкую от сочившейся крови повязку.
– Блин, ну ты точно дурак, что же ты молчишь, что ранен.
Майор заорал кому-то на улицу. Появились два бойца. Он показал им на меня, и они сноровисто подхватили меня за подмышки, и поволокли к машине.
Машиной оказалась полуторка, в которой уже сидели все мои бойцы, и с ними, бойцы Истомина. Мои, увидев, что меня выносят, спрыгнули из кузова, и побежали ко мне.
– Да все нормально. Нога просто болит. Мне помогли залезть в кузов, а точнее затащили в него. Майор сел в кабину, меня заставили лечь, бойцы сели вокруг.