Внук

Дальше он спрашивал про будущее, про Хрущева, Брежнева. Я давал ответы, по мере знаний, и просто думая логически. Тот же Хрущев. Ведь все его потуги с сельским хозяйством, управлением страной или другими идеями, происходили от отсутствия образования. Человек банально мало знал, залезая на трон. Они тогда думали только о власти, не подозревая, что страной управлять, это не кукурузу выращивать, а работать в поле, совсем не то же, что в кабинете сидеть. И там, и там, нужно думать головой.

– Товарищ Берия, - произнес Сталин, вскинув взгляд на Палыча, - а почему у нас товарищ Новиков, имеет всего две, незначительные награды?

– Товарищ Сталин, Сергей награжден, в соответствии с заслугами.

– Но за последнюю его выходку, - Сталин хитро прищурил глаза, - его не стали награждать, и инициатива исходила из вашего ведомства!

Я блин, готов был провалиться.

– Разрешите, товарищ Сталин, - сказал я увидев как Берия, несколько потерялся.

– Слушаю, товарищ Новиков!

– Дело в том, что я не заслуживаю большей награды, чем благожелательное отношение начальства, - произнес я глядя на Берию, - я хотел бы просто служить народу. Меня и так, наградили, повысив в звании, я и его то не заслужил. Поэтому считаю, что получил свое, и даже больше! Тем более, что нарушил приказ своего непосредственного начальства.

– Слышали мы про ваше разгильдяйство! Но, вы выполнили важную работу. Вы и майор Истомин, пресекли работу вражеской диверсионной группы. Неизвестно, сколько они здесь натворили дел, и еще могли натворить. Это должно быть оценено, Лаврентий, подготовь приказ о награждении.

Берия молча кивнул.

– Работайте, товарищ Новиков. И не надо стесняться своих, заслуженных наград. Мы просто так не награждаем.

– Служу трудовому народу!
– выговорил я.

– А вот вы указывали в ваших донесениях, что к сорок третьему году, мы серьезно пересмотрели воинский устав. Ввели погоны, командиров снова стали звать - офицер, и многое другое. А какой ответ мы ввели, вместо "Служу трудовому народу"?

– Служу Советскому Союзу!
– отрапортовал я.

– Мне нравится, мы с товарищами подумаем, после того как отгоним немца от нашей столицы, может, и пересмотрим устав. Но вот с погонами, думаю торопиться не надо!

– Спасибо за доверие, товарищ Сталин.
– Бодро сказал я, разрешите идти?

– Идите Сергей Сергеевич, оправдывайте доверие народа!
– произнес Сталин, и хитро улыбнулся.

Я повернулся на каблуках и посмотрел на Берию.

– Подожди меня в машине, - сказал он.

Выйдя на улицу, удивился, ночь уже. Глянул на часы, ого! Разговор со Сталиным, длился четыре часа. Увидев меня, парень, водитель Палыча, вылез из машины. Достал пачку папирос и предложил мне.

– Спасибо, у меня есть.

– Чего, подождать просили?- спросил он у меня.

– Ага. Только не знаю сколько.

Ждать пришлось около часа. Водитель Берии поделился бутербродами, сказал, что у него так часто бывает. Берия появился неожиданно. Открылась дверь, и он упал на сиденье.

– Проголодался, ну ничего, дома поешь.
– Берия был доволен, глаза сверкали под пенсне, несмотря на темень.

– Так Алевтина Игоревна спит, наверное, давно! Ночь на дворе.

– У нее и ночью найдешь, чем перекусить. Молодец, что не стал на меня ссылаться, когда про награды говорили. Иосиф Виссарионович, и сам все прекрасно знает, просто хотел увидеть твою реакцию.

– И как, я не ляпнул лишнего?

– Ему понравилось, раз он приказал наградить. Вместе с Истоминым получишь. Заслужили.

– Ну, спасибо! Лаврентий Павлович, а как на фронте? Где сейчас фашисты?

– Недалеко. Все идет так, как ты и рассказывал. Даже в Туле все совпало. Но и отличия есть, в том, что мы сумели перебросить больше войск, за тоже время, немцы идут чуть медленнее и думаю с большими потерями, чем в твоем варианте. Командуют люди, указанные тобой. Но и некоторые прежние остались. И хорошо командуют.

– Это радует. Вот и дом показался.

– Давай аккуратнее, в городе уже замечены начавшиеся беспорядки. Внимательней будь!

– Вас понял! Буду.
– сказал я вылезая из машины. Анатолий Круглов, мой охранник, уже стоял возле машины.
– До свидания, Лаврентий Павлович.

– Завтра жду к 12ти, дело будет.

Я вылез, спросил у Толи, как дела.

– Да тихо все. Постреливали где-то, час назад, Алевтина дергалась.

– Лаврентий Павлович говорил что-то о беспорядках.

– Во-во! Уроды, пользуются случаем. Милиция везде не успевает.

– Ну ничего, кого не пристрелят, те сами разбегутся. Пошли, есть охота.

С утра, дождь хреначил, что твой потоп. Который всемирный! Да холодный зараза. Ноябрь все-таки. Да! Как же на фронте-то? Звиздец! После небольшого дождика в сентябре, еле пролезали, а что сейчас. Дорог то нет вообще, даже направлений не видно.

С мрачным настроением, я завтракал. Зазвонил телефон.

– Опять у кого-то, что-то не получается.
– Сказал я, ковыряясь в тарелке с яичницей. К телефону подошел Андрей. Он тоже здесь ночевал.

– Сергей, тебя!
– крикнул он из прихожей.

– Да ладно, правда что ли?
– попытался пошутить я.

– С Лубянки звонят, - серьезно сказал он.

Я быстро подошел к нему, и взял трубку.

– Новиков.

– Сергей Сергеевич, Лаврентий Павлович, приказал срочно прибыть в Мытищи.

– Понял, выезжаю!
– я положил трубку.
– По коням пацаны!

Собрались быстро, блин, забыл награды отстегнуть. По фигу, ехать надо. Все равно, под шинелью не видно. В Мытищи, значит на полигон. Кубинка-то не доступна теперь. Под немчурой все. На полигон мы прибыли во время. Вся комиссия была в сборе. На КПП я показал удостоверение, нас быстро пропустили. Вдалеке, примерно метрах в семистах, стоял танк. Тридцатьчетверка. Чего они задумали? На исходную, рыкнув мощным дизелем, выбросив в серое небо столбы черного дыма, выехала еще одна. Красавица. В зимнем камуфляже, а не привычного зеленого цвета. Замерла, бах! Подопытная старая тридцатьчетверка, казалось содрогнулась всем корпусом. Еще выстрел, еще. Пока танк обстреливал жертву, мы с парнями подошли ко всем присутствующим, и смешались с толпой. В комиссии, было человек семь, еще были технари, какие-то ГэБэшники, и видимо инженеры. Больно уж интеллигентного вида. Потом все пошли смотреть. Три попадания, все три борт насквозь. Я тоже посмотрел.