Внук
Шрифт:
– Я все понял, Лаврентий Павлович. Можно вопрос?
– Да, конечно!
– Берия смотрел на меня открытым взглядом, располагающим к беседе.
– Истомин, говорил о том, что просил прислать ему, мою бывшую группу разведчиков, дадут?
– Лебедев, комдив 235ой, если не помнишь, когда узнал, зубами в них вцепился. Когда ты их так успел натаскать, что они лучшими в дивизии стали?
– Да ни чего я не делал. Просто объяснил парням, простите, товарищ Берия, я вам приведу слова, из мемуаров одного немецкого генерала. Если Германия, могла бы себе позволить так транжирить жизни солдат,
– Да, к сожалению, многие безграмотные представители партии, находящиеся на должностях политруков, не думают о ценности жизни простого солдата. Но это тоже с верху идет. Один сказал, другой пересказал и дополнил от себя, а до пятого дошел уже полностью перевранный приказ. Мы пытаемся это искоренить. Уже запрещено, политрукам и особистам, отменять приказы командира, или приказывать, что-то самим, не согласовав это с командиром подразделения. Делаем все, что можем. А разведчики, Вам, будут! Лебедев, конечно, ворчал, но есть дела более важные.
Он еще пару минут говорил о сложности задания, о том, что не хочет меня пускать на фронт. Я продолжал настаивать на своем участии, поняв, что все уже решено, я еду!
– Тебя один раз уже отправили на фронт, рассказать, что вышло?
– Берия нервно кинул карандаш, который держал до этого в руках, на стол.
– Слушай, Сергей, а ты выполнил поручение товарища Сталина? Это я про песню для парада 7 ноября, подготовил?
– Конечно. Я и думать не буду даже! Т.к. лучше и более подходящей, еще не написали!
– Что за песня?
– спросил с интересом Палыч.
– Вставай страна огромная! Лучше нет ничего!
– Я знаю эту песню. Иосиф Виссарионович, ее и хотел, но подумал, что может у потомков есть что-то лучшее?
– Товарищ Берия! Это то, что надо, особенно сейчас!
– Хорошо, можешь идти. Сейчас ко мне прибудет Александр, нужно поговорить, а ты подожди его в приемной. И не уходи, я еще позову.
– Разрешите идти?
– отчеканил я.
– Иди, - коротко ответил нарком.
Выйдя в приемную, столкнулся с Истоминым. Видимо Берия, хотел поговорить с нами порознь.
– Ну, здравствуй, младший лейтенант!
– произнес Истомин, и протянул мне руку.
Я пожал ее.
– Здравия желаю, товарищ майор. Как ваше здоровье?
– Не дождешься!
– шутливо бросил Истомин, направляясь к двери в кабинет наркома, - подожди меня.
– Жду! Мне товарищ Берия приказал ждать!
Присев на стул, задумался. Как же они решили меня отпустить, ведь явно не расценивают как матерого следака. Да я и рядом не стоял. Но они меня привлекают. Ладно, на фронте был уже, может, и здесь сгожусь!
– Ты уверен, что его нужно туда тащить?
– спросил всесильный нарком.
– Да, уверен. Я видел как у него
глаза горят, он на месте, соображает втрое быстрее. Чутье ли сказывается, или еще что, не знаю. Но он хорошо чувствует ситуацию, - отвечал полковник Истомин.– Ему известно, о сути дела?
– Нет, посмотришь, сработает ли у него его чутье, про которое ты мне твердишь! Только пусть следит за языком! Все идеи, мысли или предложения, только через тебя. Никто не должен знать больше, чем требуется. Товарищ Сталин, вообще был против его привлечения, я настоял, по твоей просьбе. Так что с тебя и спрашивать буду. И не только я! Позови его.
– Я все понял, Лаврентий Павлович, - майор встал и вышел.
Выглянув из открытой двери, майор обратился ко мне.
– Зайди!
Мы встали с майором перед народным комиссаром.
– Товарищи, мне поручено вас наградить, т.к. времени нет, да и выставлять на показ, вас не нужно, я сделаю это сейчас.
Берия вернулся к столу, взял две коробочки, и какие-то бумаги. Повернулся к нам.
– Товарищ майор государственной безопасности, за проведенную операцию, по выявлению опасных преступников, и по совокупности заслуг, вы, награждаетесь правительственной наградой "Орден Ленина", и присвоением внеочередного воинского звания - Старший Майор Государственной безопасности.
– Ого, вот это Истомин взлетел!
– пронеслось у меня в голове.
Дальше, Берия повторил почти тоже самое, со мной, и вручил мне орден "Боевого Красного Знамени". Мы, теперь со старшим майором ГБ, синхронно козырнули, и Берия нас отпустил.
– Не знаю, что у вас получится, мне бы твою уверенность, майор!
– пробормотал тихо нарком, когда дверь за нами закрылась.
– Идем, - произнес Истомин, когда мы оказались в приемной. Было видно, что он о чем-то сосредоточенно размышляет.
– Идем, - протянул я, - пока Дима!
– Счастливо, удачного дня!
– ответил мне, и скользнул взглядом по нам обоим секретарь Берии.
В машине Истомина, мы молчали, он заговорил со мной, только, когда прибыли к подъезду дома, где я временно жил.
– Собирай вещи, и едем на аэродром. Там встретимся с твоими друзьями, - сказал майор.
– Так парни уже здесь?
– вскрикнул я радостно.
– Чего орешь-то? Здесь, сегодня прибыли. Их разместили прямо в казарме у летунов. Впереди долгая дорога, с нами еще эти, изобретатели едут.
– Почему долгая, мы что, не полетим?
– На мне инспекторские обязанности, где-то под Тихвиным, потерялся артполк, и полк пехоты. Надо искать, - зло процедил Истомин, - так что грузимся на поезд, а километров за сто до Волхова, нас сгрузят. Дальше двинем на машинах, а потом может и вообще пешком! Как получится.
– А как же научники? У них, наверное, оборудования вагон?
– я недоумевал.
– Ящики, как снарядные. Пять штук. Да должно получиться. Хотя сам не понимаю, почему ученых с нами отправляют. Запланировано наступление под Тихвином и Волховом. Войска постараются отжать фрицев, ну а мы попытаемся проскочить под шумок. Увидишь короче, там такие силы задействованы, нам крайне важно попасть в город, - майор еще что-то говорил, но я уже думал о предстоящей поездке.