Внук

Дождь барабанит с утра и до вечера

Небо застывшее кажется вечностью.

Враги наступают по всем направлениям

Танки, пехота, огонь артиллерии

Нас убивают, но мы выживаем

В атаку себя мы на встречу бросаем!

Да, пришлось переделывать прямо на ходу. Не забыть бы только, чего пел! А главное не спеть бы, где-нибудь последний куплет, про сорок пятый!

Выступление кончилось глубокой ночью, но не из-за усталости.

Просто дежурный врач, сказал, что бойцам отдых нужен, а то у многих от возбуждения нервишки сдадут!

Мы с парнями поехали домой, пожелав майору и остальным, скорейшего выздоровления. Истомин еще заинтриговал, сказав, то, что мы с ним делали, еще не закончено. Работы очень много, как на фронте, так и в тылу.

Я сказал, что всегда рад. Да, Истомин сообщил радостную новость, для меня. После того, как погибла его группа, ему нужны хорошие бойцы. Поэтому, он обратился к Берии, с просьбой, вызвать с фронта мою бывшую разведгруппу. Сразу после излечения, парни прибудут в Москву. И дальше опять будем вместе служить. Я очень обрадовался. А Толя Круглов, улучил момент, и попросил взять его к нам. На что я ответил, что если мне разрешат, то я возьму их обоих с Андреем. Т.к. хороший боец и отличный водила, нам не помешают. И рассказал это Истомину, тот меня поддержал.

Спали мы всего ничего. Разбудил нас телефонный звонок. К телефону подошел Андрей. Выслушав говорившего, он коротко ответил - Есть! Встал я охрипшим, и с такими глазами, что не знал как буду смотреть в лицо Лаврентию Павловичу. А именно к нему меня и вызывали, Андрюха посмеиваясь, смотрел, как я пытаюсь холодной водой привести себя в порядок. Я только показал ему кулак, и продолжил свое мокрое дело.

Вторая подряд бессонная ночь, нет, я не жалуюсь, хотя, чего там, жалуюсь, конечно. Тяжело мне, не привыкшему. Ну ладно, как-нибудь привыкну, наверное. Другим не легче.

Берия, сидел за столом, и потирал красные глаза. Пенсне лежало рядом, на носовом платке. Всегда любил наблюдать за людьми, носящими очки. Без них, и лицо то другое делается.

– Ну, что лейтенант, все поешь?

– Немного, Лаврентий Павлович. Что-то накосячил?

– Чего сделал?
– Палыч уставился на меня широко распахнутыми глазами.

– Ну, напортачил где-нибудь?

– Скажешь тоже, как хочешь, так и понимай твои слова. Да нет, пой, только думай, чтобы лишнего не ляпнуть. Товарищ Сталин, просил узнать, не мог бы ты песню подготовить к параду на седьмое ноября?

– Это как подготовить?
– не понял я.

– Да вот так! Исполнить ее с оркестром. А потом выступить.

– Товарищ Берия, я не хочу светиться. Давайте лучше сделаем так. Песню, я подберу подходящую, а исполнит ее пусть тот же Утесов. Первоклассный певец, меня и рядом не поставишь.

– Я думаю, товарищ Сталин одобрит, такой ход. Готовь песню!

– Отлично.

– Я вот зачем тебя вызвал! Ты писал в одном из первых донесений, про Власова. Он правда до такой степени опустится?
– В словах Берии, проскользнул акцент.

– Опять же, Лаврентий Павлович. Двоякое мнение. С одной стороны, он гнида. Так писали многие источники. С другой, его бросили на произвол судьбы, его армию. Не было ни какого снабжения. А когда попал в плен, объявили предателем. Ну, он и сделал финт ушами! Там много чего было, генералы из его штаба, стрелялись, а он решил сдаться. И в тоже время, ну сдался, чего уж клеймить-то. Или впрок, чтобы другие не смели даже думать?

– Возможно. Ясно другое, в критической ситуации, он может подвести.

– Ну, в моем времени, он хоть и тяжело, но все-таки принес пользу в контрнаступлении под Москвой. Его двадцатая армия, хорошо дралась. Так писали в книгах.

– Хорошо, мы примем это к сведению. Что там у тебя на сегодня?

– Сам у вас хотел спросить.

– Тогда дуй к оружейникам. У них есть, что показать.

– Понял, лечу. Я вышел от Берии и направился к выходу. На улице столкнулся с человеком, который поспешил обратиться ко мне.

– Извините, вы товарищ Новиков?

– Да, я. С кем имею честь разговаривать?

– Мы с вами виделись на стрельбище. Вам понравился мой пистолет-пулемет.

– Товарищ Судаев? Извините, не признал сразу.

– Ничего страшного. Вы не уделите мне пару минут?

– С удовольствием! Пойдемте, прогуляемся.

Мы шли по улице, за нами тихо следовала моя машина. Судаев шел к Берии, надеясь к нему попасть. Дело было важным, и встретив меня, он решил попробовать попасть через меня.

– Понимаете, Сергей Сергеевич, конструкция ППС такова, что его можно производить в любой мастерской, или даже специально оборудовать несколько сборочных цехов. Ведь все нужное есть.

– И в чем проблема?

– Эти, товарищи, тормозят все дело.

– Какие, эти?

– Да есть у нас там, не до тебя сейчас говорят!

– Как это не до тебя? У вас же приказ. А с чем наши бойцы должны родину защищать? Пойдемте, пусть Лаврентий Павлович примет меры.

Мы вернулись в приемную, я попросил секретаря доложить. Тот снял трубку, сказал, что я вернулся, не один.

– Проходите, - коротко произнес мне секретарь.

Мы вошли в кабинет, Берия был не один. Рядом с ним стоял какой-то человечек, совершенно еврейской наружности. Да, подумал я, эта нация всегда будет при власти, и на войну не полезет. Нет, конечно, есть и рядовые, воюют, еще и другим пример показывают. Но в основной массе, только руководят.

– Что случилось, Сергей?
– спросил Палыч, и посмотрел на Судаева. А тот смотрел на собеседника Берии.

– Лаврентий Павлович, вот Алексей Иванович, прибыл, у него есть, что сказать.

Вдруг, тот второй человек, стал что-то шептать на ухо Берии.

– Вы извините, пожалуйста, - обратился я к нему, - но не прилично шептаться в окружении других людей.

– А вам то какое дело, - нагло произнес тот.

– Прекратить!
– потребовал Палыч, - с вами мы обсудим позже!
– сказал он своему собеседнику, - подождите в приемной.