Во главе конца

Вернувшись, Гипнос не отвергал общение, но напоминал пустую оболочку себя прежнего. Морос сказал, что потребуется время, но его брат преодолеет потери, как делал всегда. Я верила, зная, как много детей Гипнос уже пережил, и всё же у меня сжималось сердце при виде его потухшего взгляда.

Взмахом руки Гипнос подозвал к себе Весту. Он лично наложит иллюзию на наши лица, чтобы нам не пришлось волноваться, что она спадёт, и, побывав во дворце, он запомнил служащих там девушек. Однако перед тем, как начать работу, Гипнос поцеловал Весту в лоб и обнял, с закрытыми глазами задержавшись в таком положении. Веста выглядела не менее недоумевающей, чем я. Гипносу были не чужды проявления любви, но в основном в насмешливой форме: потрепать по волосам или бросить ласково-ироничную фразу. Эти же объятия были серьёзными, пропитанными любовью и тоской. Веста обняла отца в ответ, и лишь спустя пару мгновений Гипнос отступил и принялся за дело.

Он разрезал себе палец и оставил мазки крови на лице и волосах Весты. Те впитывались и исчезали, пока Гипнос накладывал иллюзию.

– Моя кровь поможет образу держаться стабильно максимум сутки, но я не советую рисковать, возвращайтесь до рассвета, – пояснил Гипнос, заметив моё недоумение.

Волосы Весты из чёрных превратились в русые. Глаза остались зелёными, но их разрез изменился, и лицо приобрело более круглую форму. Закончив с дочерью, Гипнос взмахом руки подозвал меня. От него я получила такой же поцелуй и объятия. Похоже, моя тревога отчётливо проступила на лице, на что Гипнос выдавил жалкое подобие успокаивающей улыбки.

Кожу пощипывало, пока он оставлял мазки своей крови и ощупывал мои скулы и подбородок, накладывая иллюзию.

– Сейчас будет неприятно, Кас. Нужно капнуть кровь тебе в глаза. Они слишком заметные.

Я покорно запрокинула голову и широко распахнула веки. Зрение затуманилось от крови, и я невольно зажмурилась от внезапной режущей боли. Слёзы потекли по щекам, но ласковые поглаживания по спине помогли расслабиться.

– Всё готово, – заверил Гипнос, когда я сумела поднять веки, и они с Вестой критически осмотрели мою новую внешность.

Рядом не было зеркала. Я потрогала лицо, но ничего не поняла, перекинула заплетённую косу через плечо: волосы потемнели до светло-русых. Я вспомнила о нашем деле, и весь интерес к новому облику пропал, это не имело значения, либо Гипнос снимет обман, либо он сам сойдёт уже завтра. Бог сна скрыл наши ахакоры, те и так прятались под длинными рукавами, но было решено не рисковать.

– Я думал, только сыновья Гипноса обладают врождённой безрассудностью, но дочери, похоже, не отстают, – раздался позади ироничный комментарий.

Мы обернулись на Мороса. На нём был костюм, но образ Дардана Хилла он сбросил, открыв настоящее лицо. Несмотря на ухмылку, взгляд был напряжённым. У меня появилось странное ощущение, что мы все полностью растеряли былую расслабленность. После неудачных переговоров с Микелем, переросших в масштабное кровопролитие, нас всех сопровождала неясная, гнетущая тень.

В руках Мороса были два непримечательных плаща, которые он протянул нам, чтобы на первых порах скрыть наряды. Мы не пойдём через Санкт-Данам, Гипнос откроет старый проход. После нам придётся добраться до города, а затем до храма мойр, оттуда ведут подземные туннели во дворец Клана Металлов. По рассказу Гипноса, под храмом есть пути во дворцы всех пяти Кланов, они существуют с давних времён и раньше служили тайными ходами для встреч царей с богинями, но теперь остались лишь как запасной путь для побега при необходимости. По словам Гипноса, о их существовании знают единицы, иначе те ходы давно перестали бы быть тайными.

– Ты проследишь, чтобы Кай оставался в постели до нашего возвращения? – спросила Веста у Мороса, её голос никак не изменился. Это напомнило, что придётся помалкивать, если по несчастливой случайности мы столкнёмся с Микелем.

– Даю слово. Хочешь, чтобы я забрал у него воспоминания о том, как ты дала ему маковый чай?

– Не стоит, ещё и с твоим вмешательством он точно заметит подвох.

Морос кивнул, уважая её решение. Гипнос развернулся и зашагал прочь от дома в уже знакомом направлении. Набросив плащи на плечи, мы с Вестой молчаливо последовали за ним.

То ли из-за гнетущей атмосферы, то ли из-за напряжения, но мы не разговаривали на протяжении всего пути. Гипнос не без усилия вновь разорвал старый шрам между мирами и раскрыл материю, будто полотно, демонстрируя нам вид на Эридан.

– Я буду ждать здесь. Если что-то пойдёт не так, то не пытайтесь вернуться через город. Во дворце Клана Металлов есть проход в Санкт-Данам. Отправляйтесь туда, – наставлял он серьёзным тоном.

Я прилежно слушала, пока Веста снисходительно кивала его словам. Она позволила ему выговориться, прежде чем улыбнуться, наклонив голову.

– Хватит переживать, пап. Я тоже умею проходить сквозь стены, оружие из иллюзий всегда при нас.

– Помните, что я сказал про сосуд, в котором сохранён порошок. Не вскрывайте его, – заупрямился Гипнос, нахмурив брови, из-за чего Веста только насмешливо фыркнула.

– Я знаю о его функциях. Без нужных смесей он не взорвётся. Здесь сосуд будет в безопасности, – Веста указала на кожаную сумку, закреплённую на поясе.

Бог сна хотел что-то дополнить, но Веста успокаивающе похлопала отца по руке. Его плечи устало поникли, с губ сорвался вздох, он наконец признал поражение.

– Всё будет хорошо, и ты нравился мне больше, пока не был таким сверхзаботливым. Это пугает, – тем же беззаботным тоном пожурила Веста, улыбка на губах Гипноса была мимолётной, и всё же я ощутила облегчение при её появлении.

Веста подтолкнула меня к трещине между мирами и, взяв за руку, уверенно повела по полям в сторону города. Я не стала что-либо спрашивать, но видела, как вся игривость исчезла, сошла, словно сброшенная по дороге маска. Взгляд Весты стал внимательным, брови нахмуренными, а лицо застыло в сосредоточенном выражении. Сейчас она сильнее, чем когда-либо, походила на Кая, а состояние отца её тревожило больше, чем она показывала самому Гипносу.

До границы города мы добрались уже на закате. В Эридане я была лишь однажды, на той злополучной встрече, на которой открылась правда о моей родословной и погибла Сирша. Она хотя бы взглянула на город с балкона, я же видела улицы впервые.

Вечером они были заполнены даориями, спешащими по домам после рабочего дня. Веста вела меня по переулкам уверенно, будто не впервой в столице Даории. Скорее всего, так оно и есть. Я прислушивалась к голосам, отмечая правдивость слов Микеля. Палагейский и даорийский очень похожи, хотя из-за непривычного диалекта часть услышанного я не успевала осознать. Значит, мне тем более нельзя открывать рот. Мой акцент по-прежнему силён, даже по-палагейски не говорю чисто, а уж даорийский пародировать не сумею.

Я не удивилась, когда Веста, умело копируя местный диалект, поймала извозчика, чтобы быстрее добраться до храма. Сидя в карете, я молча рассматривала город в начавшихся сумерках.

Архитектура так сильно напоминала Пелес, что, не знай, где мы, решила бы, что заплутала в незнакомом районе собственного города. Первым отличием были скалы неподалёку, где с высоты обрушивались три водопада, внизу становясь одной широкой рекой. Вторым стало расположение дворцов. В Палагеде все поместья архонтов стояли на Акрополе, однако дворцы Кланов были построены в разных частях города, словно побаивались слишком близкого соседства.