Во главе конца

Повисла напряжённая тишина. Глаза Кая изредка двигались по экрану, но выражение лица не менялось.

– Собираешься хоть как-то оправдать это видео? – с жёсткой улыбкой, напоминающей раздражённый оскал, обратился Морос к Каю.

Мейв и Иво испуганно переглянулись. Похоже, только я не понимал, в чём дело. Без смущения обойдя стол Кая, я заглянул ему через плечо. На экране ноутбука проигрывалось одно и то же зацикленное видео, просто с разных камер. Изображение было чёрно-белым, похоже, снятым в тёмное время суток камерами на улицах.

Там был онир, нападающий на тёмную машину на узкой парковке. Со стороны водительского сиденья, судя по росту и светлым волосам, вышел Кай. Он без колебаний из-под полы чёрного плаща достал длинное оружие. Похоже, дробовик. Вскинул его к плечу и выстрелил в онира. Существо было слишком близко. Я поморщился, когда часть его головы разорвало на куски. Видео было беззвучным, но у ближайшего автомобиля, очевидно, сработала сигнализация. Кай повернулся, перезаряжая оружие, и без каких-либо колебаний выстрелил в машину. Мигающие фары потухли. После Кай схватил мёртвого онира за ногу и потащил к своему автомобилю, не обращая внимания на остающийся от него кровавый след с кусками плоти.

– Что не так? Я убрал тело, – с безразличием ответил Кай, закрывая крышку ноутбука.

Я поёжился, представив, как он хладнокровно запихивает онира в багажник. Часто сын Гипноса одновременно восхищал и ужасал поразительной обыденностью в своей внезапной жестокости.

– Оставив его ошмётки на асфальте! – отрезал Морос, и я отошёл в сторону, ощущая назревающие проблемы. – Рано утром жители вызвали полицию, они провели экспертизу, чтобы выяснить, чьи же куски разбросаны на парковке. Разумеется, одновременно они проверили камеры видеонаблюдения. Ладно, онир и плевать на чужое имущество, которое ты повадился портить! Ты палагеец, а у тебя в руках дробовик! – рявкнул Морос. – Благо эту запись видели немногие, но мне пришлось отвалить крупные суммы и задействовать связи, чтобы переубедить их это где-либо публиковать. Журналисты бы сожрали за такие новости. Палагеец, способный держать их огнестрельное оружие! Людей успокаивает убеждённость, что у них есть пушки против нас, а ты демонстрируешь, что сам способен ими пользоваться.

Кай выдержал гневную тираду Мороса не моргнув и глазом. Он продолжал сидеть за столом, сцепив руки в замок перед собой.

– С какой стати ты начал носить дробовик?! – воскликнул Морос, не получив от Кая хоть какой-то реакции.

– В последние годы ониры больше обычного лезут в город.

– И?!

– Они быстрые, умеют уворачиваться от пуль. Я устал за ними бегать и одолжил у отца часть арсенала.

Морос лишился дара речи. Бесхитростная причина выбила его из колеи.

– Разве ты не можешь контролировать кошмарных тварей? – как бы между делом вклинился я.

Кай повернул голову в мою сторону.

– Не в мире людей. Возможно, дело в радиоволнах, но здесь они мне не подчиняются, только боятся и пытаются удрать.

– А чужая машина тебе чем не угодила?

– Она шумела.

Я умолк под пустым взглядом Кая, понимая, что с его железобетонной логикой бороться тяжело.

– Ониры и прочие твари лезут в Санкт-Данам, потому что ты постоянно зол! Переправа это чувствует, – обвинил Морос племянника, беря себя в руки.

– Я не зол. Всего лишь не в духе.

Морос наградил Кая тяжёлым взглядом. Он так долго на него смотрел, что тот сдался, шумно выдохнул и сухо пояснил:

– Я плохо сплю.

– Как давно?

– Не помню, – моментально отрезал Кай, но нехотя добавил под давящим молчанием дяди: – Давно. После открытия нового мира.

– Кассия с тобой говорила?

На лице Кая отразилось недоумение, впервые хоть какие-то эмоции.

– О чём она должна со мной говорить? – вопросом на вопрос ответил Кай.

– Сколько лет прошло? – резко обратился Морос к Иво, а затем посмотрел на Мейв и меня.

Я знал о плане Кассии. Она попросила ничего не рассказывать Каю. Не поддерживая, но уважая её решение, я молчал. Похоже, остальные сделали то же самое.

– С принятия венца архонта почти четыре года, – ответил я, прекрасно помня день, когда познакомился с дедушкой.

Именно он стал переломным, Майрон принял меня с понимаем и теплом, которого я не ощущал от кровного отца. Мы по-прежнему общаемся, хоть и реже, чем хотелось бы, но я не испытываю судьбу и не посещаю Палагеду без их официального приглашения, поэтому мы пересекаемся на Переправе в доме Гипноса.

– И она так ничего и не рассказала?! – недовольно отрезал бог.

– Морос, – предупреждающе позвал Иво.

– Нет. Думаю, пора с этим разобраться, потому что его спокойствие меня пугает. Даже мне и Гипносу не удалось быть столь хладнокровными, а опыта в безразличии у нас больше, чем у вас.

– Морос, – уже с мольбой позвал Иво, но бог взмахом руки приказал ему заткнуться.

– Происходящее сейчас – проблема! И ситуация будет ухудшаться, – заверил его Морос и обернулся к Каю. – Раньше в Санкт-Данаме ты помогал мне справляться с проблемами, а теперь сам отчасти их создаёшь. Я молчал, подтирая подобные улики за тобой, молча приплачивал и запугивал местные власти и СМИ, чтобы не светили информацией, – перечислил Морос, ткнув в закрытый ноутбук.

Кай ответил ему скупо приподнятой бровью.

– Если за эти годы ты так и не понял причин своего неуравновешенного состояния, то я дам тебе долбаную подсказку, – скорее с угрозой закончил Морос и появился передо мной.

Я не успел и слова сказать, как его руки оказались на моих висках. Я в испуге распахнул глаза и напрягся всем телом в ожидании боли, помня, как жутко было смотреть видения сивилл, но ничего не ощутил, помимо шершавых пальцев на своём лбу и висках.

– Расслабься, Микель, – велел Морос. – Я одолжу часть твоих самых невинных воспоминаний. Будешь дёргаться, и случайно перепотрошу всю твою память. Могу где-то ошибиться, и ты начнёшь считать себя девочкой. Уяснил?

– Понял, – недовольно выдавил я, но замер, не уверенный, насколько его предупреждение лживо. – Не двигаюсь.

– Всем бы быть такими послушными, – проворчал себе под нос Морос, а дальше у меня перед глазами пронеслось множество эпизодов из моей жизни.

Они слились в цветные пятна, будто фильм, промотанный на сумасшедшей скорости. Не знаю, сколько времени ему потребовалось, но мне показалось, что прошло всего секунд десять, и Морос уже меня отпустил. Я покачнулся от внезапной слабости, но устоял на ногах.

В голове продолжало назойливо гудеть, когда Морос положил два стеклянных шара перед Каем. Шары напоминали те, которые Гипнос дал Мелаю. Я слышал, что таким способом Морос может передавать другим чужие воспоминания. Кай не притронулся к ним, лишь опустил взгляд. Я был готов поклясться, что он не желает их видеть, и я призадумался: сколько таких чужих воспоминаний ему пришлось просмотреть, чтобы иметь хоть малейшее представление о забытом периоде? Сомневаюсь, что приятно видеть свою жизнь отрывочными кусками и через призму чужих глаз.