Во имя Абартона

Глава сорок первая, в которой Мэб взывает о защите

Мэб нравилось просыпаться первой, пусть и раньше всего на несколько минут. Можно было, не задумываясь о будущем, о причинах и следствиях, пребывать просто здесь и сейчас. В тишине, и вместе с тем, не в одиночестве. У нее быстро появилась привычка, очевидно дурная, прижавшись щекой к обнаженному плечу Реджинальда, вдыхая знакомый запах реагентов и трав, медленно считать вдохи и выдохи, свои и его. В эту минуту не существовало ни «Грёз», ни проблем Абартона, ничего кроме этого размеренного, покойного дыхания.

Но не сегодня.

Мэб не могла сказать наверняка, но была в то же время почти уверена, что разговор с ректором не дастся ей так просто. Да, она аристократка, и к ней вон Грев прислушается скорее, чем к преподавателям низкого происхождения. Но ему куда проще будет отослать ее в имение, под защиту родовой магии, чем инициировать какие-либо протоколы защиты Абартона.

В угрозу самому Абартону ректор тем более не поверит.

– Что ты так угрожающе сопишь?
– сонно спросил Реджинальд.

Мэб смутилась, потом обиделась, потом снова смутилась и отодвинулась на край постели. Реджинальд спокойно протянул руку, обхватил ее за талию и притянул к себе. Мэб посопела немного недовольно, пофыркала, а после выдохнула и пожаловалась:

– Ничего у нас не выйдет.

– Надавим на больную мозоль вон Грева, - предложил Реджинальд.

– Он не поверит в угрозу Абартону.

– В угрозу конечно не поверит, - согласился Реджинальд.
– Однако, безопасность Абартона волнует нашего дорогого ректора в самую последнюю очередь. А вот если в прессу просочится информация, что вон Грев не предпринял всех мер для защиты Университета…

Мэб резко села, прижимая к груди одеяло. Оно у них с Реджинальдом было одно на двоих, так что мужчина оказался наполовину обнажен. Не то зрелище, что располагает к серьезному разговору. Мэб отвернулась.

– Это неразумно.

– Отчего же? По большому счету, ректор должен был активировать защиту еще после пожара. И, уверен, он сделал бы это произойди тот пожар в Королевском Колледже или в де Линси, - Реджинальд поднялся с постели и принялся спокойно одеваться.
– И мы с тобой оба прекрасно знаем, что вон Грев этого не сделал по единственной причине: не захотел тратить силы. И в Роанате достаточно магов, которые, прочитав газеты сделают тот же самый вывод.

Мэб завернулась в одеяло, точно в кокон, надеясь укрыться под ним ото всех проблем и неприятных тем. Угрожать ректору! Так она запросто потеряет место работы, или же оно сделается невыносимым.

– Я бы с радостью сделал это за тебя, Мэб, - Реджинальд присел перед ней на корточки.
– Однако, мне что-то подсказывает, что ко мне ректор прислушиваться не будет.

– Почему это?
– буркнула Мэб, страстно в эту минуту желающая переложить на кого-нибудь тягостную необходимость добиваться своего.

– Да потому, что ректор недолюбливает всех простолюдинов в штате и старательно делает вид, что нас не слышит.

– Не замечала, - покачала головой Мэб.

– Гм. Ты просила его когда-нибудь расселить нас? Или найти тебе другого компаньона?

Мэб вновь покачала головой, на этот раз медленно, задумчиво. Ее в первые минуты разозлило само предложение поселиться в одном коттедже с Реджинальдом, но она не стала спорить. Все прочие дома давно уже были заняты, а среди прочих вариантов была пожилая леди Хамбли, читающая курс истории изящных искусств и Дженезе Оуэн. Жить с мастером Проклятий никто бы не пожелал, а леди Хамбли держала четырех мелких, шумных собачонок новомодной породы куингли, и весь ее дом, мебель, одежда — даже ее кабинет в профессорской — пропитались резким мускусным запахом. Так что выбор был невелик, и Мэб согласилась, поставив однако условие, что ее отселят тотчас же, когда будет закончено восстановление квартир.

– Я пытался добиться этого неоднократно. И постоянно получал отговорки, подчас неубедительные, почему это нельзя сделать, - закончил Реджинальд, поднимаясь.

С языка едва не сорвалось: «Ты до сих пор этого хочешь?». Ну конечно же хочет! И Мэб тоже хочет со всем разобраться, вернуть себе привычную, нормальную жизнь, в которой нет места наколдованной страсти и… и… и этому человеку.

– Я немедленно поговорю с ректором, - проворчала Мэб.

Она поднялась, все еще кутаясь в одеяло, схватила халат и переоделась почти молниеносно. В глубине души ей хотелось, даже мечталось иметь смелость, которой наделены все поголовно героини фривольных романчиков, что тайком почитывает кузина Анемона. Они, те героини, могут расхаживать перед мужчиной в одном нижнем белье, а то и вовсе голые, призывно покачивая крутыми бедрами, сладко, маняще улыбаясь и взмахивая ресницами. Словно сошедшие с конвейера куклы, как всегда казалось Мэб. А вот сейчас хотелось обрести ту же граничащую с бесстыдством смелость, встать перед Реджинальдом обнаженной и ловить на себе его восхищенный, жаждущий взгляд.

И в этом тоже повинно проклятое зелье!

– Когда будет наконец готов антидот?
– спросила хмуро Мэб, затягивая пояс халата.

Реджинальд, повязывающий галстук, обернулся и посмотрел на нее немного удивленно. Все верно, тон Мэб взяла слишком, неоправданно резкий.

– Чуть позже, чем кофе, - сказал мужчина.
– Кофе сейчас актуальнее. Будешь?

Мэб подумалось, что теперь, когда избавление от чар так близко, пора бы уже начать отвыкать от мужчины и его привычек. И прежде всего от утреннего кофе с пряностями и специями, ведь никто его больше так варить не станет. Нужно сказать: «Нет, я выпью чаю».

– Да, - сказала Мэб.
– С удовольствием.

Слишком многое в ее жизни было теперь сопряжено с удовольствием. Не с экстазом, страстью, удовлетворением похоти, а с удивительно обыденной легкой радостью. Мэб знала, что может в любую минуту положиться на Реджинальда Эншо, и это успело ее порядком избаловать. А уж о всяких мелочах вроде кофе, улыбок и приятных интересных бесед и говорить нечего.

– Я… - Мэб прикусила губу.
– Я, пожалуй, откажусь от кофе. Мне лучше поговорить с ректором прямо сейчас, не откладывая.

И она выставила Реджинальда за дверь спальни.

* * *

Жизнь в Абартоне, кажется, вошла в свою колею. До окончания учебного года остались считанные дни, и часть студентов с младших курсов уже разъехалась. Бойкие ватаги студентов и стайки студенток сменили рабочие в заляпанных краской спецовках. На пепелище Колледжа Арии — о пожаре напоминали только редкие следы на земле — деловито занимались обмерами человек десять.

– Расследование уже закончили?
– поинтересовалась Мэб у с мрачным видом рассматривающего эту картину профессора Арнольда.

Декан факультета философии и один из кураторов Арии дернул плечом, даже головы не повернув. Он продолжал неподвижным взглядом сверлить опустевшее пепелище и, казалось, готов был прожечь дыру в каждом землемере. По счастью, магического дара у профессора не было. Наконец, словно очнувшись, он повернул голову и посмотрел на Мэб.

– Как ваше самочувствие, леди?

– Благодарю, профессор, - улыбнулась Мэб.

Арнольд несмотря на то, что давно уже перешагнул рубеж шестидесятилетия, оставался дамским угодником, и обычно улыбки красивых женщин действовали на него живительно. Но сегодня никакой реакции не последовало. Профессор оставался неподвижен и мрачен и взирал на землемеров с прежним неодобрением.