Во имя Абартона

– Странные дела творятся в Абартоне, не находите?

Мэб неуверенно покачала головой. С ее точки зрения дела в университете творились не просто «странные». Тут определенно требовалось иное слово. Но заговаривать на эту тему она не решалась, ловя себя на неприятнейшей мысли, что подозревает фактически каждого.

– Видите ли, леди Мэб, - продолжил хмуро Арнольд, - расследования как такового не было. Кэрью — забери его черти!
– просто закрыл дело, вынеся какое-то невразумительное решение.

– А что говорят пожарные?

– То, что им велят, - фыркнул профессор.
– Вы разве не замечали, леди Мэб? Здесь всех волнует только жизнь, безопасность и благополучие выкормышей Королевского колледжа, девочек из Принцессы и де Линси. Последние, впрочем, обходятся своими силами. Благоденствуют те, за чьими плечами стоит семья, капитал или магическая сила. Такая себе теория эволюции в действии. Вы читали Пинеля, Мэб? «Выживает сильнейший».

Говоря, Арнольд распалялся все сильнее и сильнее, а потом, договорив, смущенно отвел глаза.

– Простите, леди Мэб. Увлекся.

Уже второй человек за утро говорил о том, что в Абартоне во главу угла ставят нужды аристократов. Сперва Реджинальд, и тут можно было списать все на обиду простолюдина — хотя Мэб сомневалась, что Реджи волнуют подобные мелочи. Теперь о том же заговорил профессор Арнольд, который происходил не из самой знатной, однако пользующейся заслуженным уважением семьи.

– Вы полагаете… - осторожно начала Мэб, - полагаете, именно поэтому ректор не активировал защиту Абартона?

Арнольд хмыкнул.

– Отчасти. Хотя, полагаю, главная причина в том, что наш дорогой вон Грев — не маг, а значит активация защиты будет ему дорого стоить. Вы ведь знаете, на каком принципе она строится?

Мэб покачала головой.

– Я, конечно, изучала этот вопрос, когда училась здесь, но… к стыду моему, магическая защита никогда не была в сфере моего интереса. Так что я знаю о ней только как об историческом факте. Кажется… «кровью и волей», так это называется?

Арнольд улыбнулся шире. Чужое невежество неизменно поднимало ему настроение. Галантно предложив Мэб локоть, он неспешно пошел по аллее. Пришлось не без труда подстраиваться к его медленному шагу.

– Полагаю, ваш компаньон, как специалист в данном вопросе, объяснил бы все значительно лучше. Если вкратце, то для активации защиты требуется определенное количество крови ответственного лица — в нашем случае это ректор — и его желание защитить вверенную ему территорию. В прежние времена, когда во главе Абартона стояли маги, это не было такой уж проблемой. Кровь волшебников сильна сама по себе, зачастую ее требуется всего пара капель. Но вон Грев не маг, а значит…

– Не обескровит же его это!
– раздраженно фыркнула Мэб.
– Как подумаю, что активируй ректор защиту сразу после пожара, и я бы не подверглась нападению, а Лили…

Мэб с трудом подавила дрожь. Профессор Арнольд покосился на нее, в глазах заплясали смешинки.

– И, - закончила Мэб, - возможно мы бы смогли избежать этой кутерьмы с поисками… соблазнителя.

– Вы меня удивляете, леди Мэб, - ухмыльнулся совсем повеселевший Арнольд.
– Признаться, я не думал, что вы настолько прогрессивная особа. Проявляете заботу о студентах низкого происхождения, потратили столько времени и сил на поиски обидчика бедной девочки, водите дружбу с профессором Эншо…

– Вы тоже весьма прогрессивно настроены, - Мэб ухмыльнулась в ответ.
– Так почему бы нам, таким прогрессивным и современным, не пойти к ректору вдвоем и не настоять на активации защиты? Люди, напавшие на нас с Лили Шоу, все еще могут быть на территории Университета. И к тому же, то, что они искали в музее, может найтись.

Арнольд остановился, сделал шаг в сторону и внимательно оглядел Мэб с головы до ног.

– Любопытно, делаете ли вы это из благородных побуждений или из страха за свою жизнь? Впрочем, вы правы. Поговорим с ректором немедленно.

И он игриво ущипнул Мэб за бедро.

– Профессор!
– возмутилась молодая женщина.

– Идемте, леди Дерован, - махнул рукой престарелый шалун, окончательно сбросивший уныние.
– Поспешим с этим делом.

Потирая украдкой бедро и вяло поругивая про себя нахального старика, Мэб пошла следом.

Глава сорок вторая, в которой Мэб взывает о защите

В приемной ректора пришлось прождать больше четверти часа, хотя и Мэб, и профессор Арнольд с одинаково серьезными лицами настаивали, что дело срочное. Секретарь вон Грева, худой, носатый, как никогда сильно напоминающий Мэб тощую, облезлую крысу, пообещал заняться всем немедленно и пропал. Мэб опустилась в кресло для посетителей, пролистала машинально брошенный на столе университетский ежегодник и повернулась к своему спутнику. Арнольд стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел вниз. С улицы доносились звонкие голоса студентов. Уныние, владевшее Абартоном всего день назад, опять развеялось.

– Скажите, профессор, вам не кажется, что наш ректор лишь создает видимость кипучей деятельности?
– поинтересовалась Мэб, бросая раздраженный взгляд на часы. Хотелось подскочить с кресла, ворваться в кабинет и наорать на вон Грева, призывая его действовать.

Арнольд хмыкнул.

– Забавно, забавно, леди Мэб. Давно ли вас интересуют университетские дела?

– Я всегда!… - Мэб осеклась и стушевалась под насмешливым взглядом старшего коллеги.

– Полно, леди, - добродушно пожурил профессор.
– Вы годами сидели в своем музее, нос не показывая к нам, грешным. И тут вы очень похожи на этого славного мальчика, Эншо.

– Реджинальда глубоко волнуют дела Университета, - вступилась Мэб.

– Когда касаются его лично. Как и все мы, дорогая леди Дерован, не обижайтесь, - хмыкнул Арнольд.
– Если хотите знать мое мнение, дела у нас творятся неладные, и чем дальше, тем хуже. Абартон утрачивает свое значение. Поговаривают, король собирается оказать покровительство Эньюэлсу.

Мэб сморщила нос.

– Это будет оскорблением древних традиций.

– Проблема, дорогая Мэб, не в традициях, не в оскорблениях и не в какой-то эфемерной чести Абартона, - покачал головой Арнольд.
– Боюсь, суть лежит глубже.

Договаривать он не стал: дверь в кабинет ректора открылась, наконец, и секретарь сделал приглашающий жест.

– Господин ректор ждет вас.

Вид у него был при этом такой, словно юнец разжевал особенно кислый лимон.

Первым в кабинет зашел профессор Арнольд, и Мэб последовала за ним, нервно потирая пальцы.

Вон Грев сидел за своим столом, привычно заваленным бумагами. Под конец академического года их число возрастало в немыслимой прогрессии, и казалось, все папки, отчеты, ведомости и студенческие списки вот-вот обрушатся и погребут ректора под собой. Мэб поймала себя на мысли, что ее бы вполне устроил такой исход. Вон Грев оказался погребен заживо под своими бумагами, а его место занял кто-то, желающий и умеющий решать проблемы.