Во имя Камелота

— Сэр Гавейн! — окликнул их кто-то. Через секунду в поле зрения возникла леди среднего возраста, одетая в синее строгое платье, украшенное серебром. Еще одна из тех, чьим фаворитом был Гавейн. — Я была уверена в вашей победе, поздравляю, — она пристально оглядела Трину. — Эта прекрасная леди — фаворитка наследника Лотиана?

На Трину накатила еще одна волна раздражения. Прекрасная леди? Да, она даже не видела ее лица!

Но женщина по-доброму улыбалась, так, как обычно улыбаются тетушки, которые заподозрили, что их племянники имеют романтическое увлечение. Это немного остудило пыл Трины.

— Леди Эвелин, — Гавейн отвесил поклон. — Леди Трина — гостья лорда Мерлина. Она проявила благосклонность, поддержав меня сегодня. Я должен сопроводить ее к столу. Прошу меня простить.

И все же у него были хорошие манеры, подумалось Трине. Но, видимо, для всех, кроме нее.

Леди Эвелин, казалось, была слегка разочарована ответом.

— Что ж, не буду вас задерживать, — по-светски произнесла. — Ты непременно должен показаться отцу. Он гордится тобой.

Теперь Трина была готова спорить на что угодно, что Эвелин и правда тетушка Гавейна.

Они обменялись еще парой вежливых слов, прежде чем он указал ладонью, что пора продолжить путь.

— Вы так и не поговорили с отцом? — вырвалось. — Но почему?

Она понимала, почему сама уже десяток лет не говорила и не виделась со своим, но Гавейн… Его отец не покидал его. Наоборот — Гавейн покинул отцовский дом, будучи наследником и стал служить чужому королю. Что заставило его сделать это? Только ли желание снискать славы?

Гавейн не отвечал, игнорируя ее, и Трина вспомнила его слова на пиру. «Это очень долгая история, леди Трина, и я не хотел бы ее рассказывать».

Который раз за день она почувствовала себя неуместно и неловко. С чего бы Гавейну откровенничать с ней, когда она ведет себя, как взбалмошная девчонка? Когда она и есть взбалмошная девчонка.

— Вы правы, это не мое дело, — ответила на его невысказанную мысль.

— Иногда вы довольно проницательны, — достаточно мягко, вопреки ожиданиям.

***

Вечер тянулся целую вечность. Общество леди из шестого века было поистине утомляющим. Особенно скучным и тягостным оно стало тогда, когда единственное знакомое лицо — леди Бриенна — поднялась из-за стола, следуя за слугой, который принес ей какие-то новости.

Трина была уверена, что Гавейн наконец потребовал свой приз.

Разочарование кольнуло в груди.

А быть может, все та же обида?

В любом случае, что-то неприятное липким комом ворочалось внутри, когда она думала, что каждый ее знакомый в Камелоте в этот вечер имеет компанию.

Мерлин сидел рядом с королем, далеко от нее. Персиваль, Борс, Галахад и другие рыцари — рядом с ним. Они наверняка обсуждали что-то более интересное, чем замужество и управление хозяйством, как это делали женщины. Конечно, иногда в разговорах мелькало упоминание о красоте и доблести Гавейна и о смелости и прелести юного Мордреда, но не более того.

В этот момент Трина передумала учиться быть леди. Если это значило вести подобные беседы день за днем… Увольте.

И ее соседки уловили это безразличие и неодобрение: пару раз попробовав завести разговор, на который Трина отвечала дежурными улыбками и вялыми фразами, они сдались.

Решив, что никто не заметит, если она встанет и уйдет, Трина поднялась из-за стола, раздумывая, чем бы занять остаток вечера. Она, определенно, могла бы пойти в библиотеку, чтобы потратить еще несколько часов на изучение древней магии и истории Морганы. По крайней мере, это будет сильно полезнее, чем светские беседы.

Она медленно продиралась сквозь толпу гостей, которые не желали рассиживаться, а перетекали от одного стола к другому, чтобы обменяться с кем-то впечатлениями о турнире или поболтать о семьях, битвах и других привычных камелотцам делах. Кто-то танцевал, ведомый музыкантами, что играли чарующую этническую музыку.

Через несколько минут Трина вошла в пустынный замок, из которого вереницей, похожей на муравьиную, выходили слуги, неся очередную порцию угощений. Минуя их, она направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, и, поднявшись, оказалась в коридоре, освещенном тусклым светом трех факелов. Как-то маловато для ночного времени. Неужели сегодня все были так заняты пиром снаружи, что позабыли о наведении порядка внутри замка?

Трина вздохнула. Она могла бы зажечь магический свет, но не решалась. Вдруг кто-то увидит? Пусть магия в Камелоте и не была под запретом, но про то, что она ведьма, знали только приближенные короля. Мерлин предпочитал не предавать широкой огласке ее способности.

Подумав, что бояться темноты нечего, а до дверей с драконом рукой подать, она шаг за шагом продвигалась по коридору. Стоило признать, сейчас он все же казался пугающим, и каждая мелькнувшая тень заставляла волноваться.

«Так, тебе нужно всего лишь пройти еще двадцать метров и завернуть за угол», — успокаивала себя.

Дойдя почти до конца коридора, она резко остановилась, услышав голоса. Один из них казался таким знакомым, что сил сдержаться не было — она снова подслушает разговор.

— Гавейн, — в этом имени, произнесенном женщиной, было столько чувства. — Я очень рада, что мы наконец нашли время, чтобы побыть вдвоем. Я так долго ждала этого. Все эти месяцы, проведенные вдали от Камелота, я думала о тебе. Я…

— Бриенна.

Трине почудилось, что он вздохнул. Сама же она чуть не охнула от досады. Она пришла в замок, чтобы сбежать от парочек, пира и придворных леди, а наткнулась на двух людей, которых хотела бы видеть и слышать меньше всего. Тем более, слышать то, о чем они говорили сейчас.

— Бриенна, я хочу поговорить с тобой. Я должен был давно это сделать, — на удивление нежный тон, который при этом был решительным.

— О, я знаю, — в голосе Бриенны послышалось воодушевление, надежда. — Я знаю. Я так ждала этого дня! Я понимаю, что ты не хотел задеть Персиваля, но я давно поняла, что…

— Бриенна, — он твердо оборвал ее. — Ты должна знать кое-что. Прошу, дай мне сказать и, что бы я ни сказал, знай, что мое уважение к тебе безгранично и ты дорога мне.

Бриенна смолкла. Трина представила, как сестра Персиваля влюбленно глядит на Гавейна, ожидая признания в любви.

Сама она его слушать не хотела. Наверное, ей придется зайти в библиотеку в другой раз, а сейчас стоит отправиться в свою комнату. Она развернулась было, чтобы уйти, как следующие слова рыцаря заставили ее застыть на месте, повергнув в шок.

— Бриенна, я поспорил на тебя.

В этих словах не было сожаления — просто факт, который Гавейн, видимо, по соображениям чести, считал нужным озвучить.

Любопытство захлестнуло Трину, и она решилась сделать несколько осторожных шагов в сторону говоривших и даже выглянуть из-за угла, чтобы увидеть эмоции на их лицах.