Во власти обольстителя

— О чем вы, мисс Старлинг?

— Мне кажется, вы понимаете, о чем я. — С отсутствующим видом она наматывала белокурую прядь на палец, превращая ее в локон. — Я проснулась сегодня на рассвете. Случайно посмотрела в окно моей спальни и увидела герцога, идущего к дому.

— Неужели! — Она попыталась говорить невозмутимо, хотя сердце было готово выскочить из груди.

— Он был одет в тот же самый сюртук, что и прошлым вечером.

Аннабелл вскинула брови:

— У вас завидное зрение.

— Не жалуюсь. — Мисс Старлинг остановилась возле кустов роз, росших вдоль дорожки, и залюбовалась цветком сочного розового цвета. — Недолго думая, я вышла на лестницу, чтобы встретить его, и поинтересовалась, не с охоты ли он. Он сказал, что нет.

— Какой увлекательный у нас разговор! Только какое отношение это имеет ко мне?

— Терпение, мисс Ханикоут. — Она двинулась дальше, как будто у них это была милая прогулка. — Хантфорд также стал отрицать, что куда-то ездил верхом. Я никак не могла понять, что же он скрывает, но у меня возникли подозрения, что именно вы как-то связаны с этим.

— Я польщена.

Мисс Старлинг в упор посмотрела на нее.

— Поэтому я решила поехать к вам на выручку вместе с ним. И мне бросились в глаза весьма интересные вещи. Ваши очки, которые пропали, нашлись в кармане его сюртука. Как они там оказались?

— Понятия не имею. — Щеки у Аннабелл горели. Для шантажистки она все-таки была чудовищно плохой вруньей.

— Ну, тогда я объясню вам, но это выставит вас в неприглядном свете. — От неприязненного тона мисс Старлинг мурашки побежали у Аннабелл по спине. Дом находился всего в нескольких ярдах. Аннабелл отчаянно захотелось кинуться к себе в спальню и захлопнуть за собой дверь. — Ваши действия переходят все границы, установленные приличиями. Если о вашем поведении станет известно, ваши питомицы окажутся в шоке и смятении.

Аннабелл проглотила комок в горле. Сама мысль нанести вред Роуз и Оливии была ей ненавистна.

— Такой скандал станет серьезным препятствием на пути сестер в общество. Они и так со странностями.

— Они прелестные девочки. И заслуживают подруг лучших, чем вы.

Мисс Старлинг приподняла изогнутую бровь.

— Ваше негодование просто очаровательно, даже высказанное в такой грубой форме. Позвольте мне закончить мысль, мисс Ханикоут. Для герцога вы не больше чем игрушка. Мы обе понимаем, что интрижка ему быстро наскучит, и тогда конец вашей сказке. Вы вернетесь к своему жалкому существованию — будете подшивать подолы у платьев и одеваться в лохмотья. А тем временем Хантфорд женится на мне.

Аннабелл задыхалась от гнева и чего-то еще. Наверное, от страха. Усилием воли она заставила себя успокоиться.

— Это все весьма интересно. А теперь, если вы меня извините, пойду немного отдохну.

— Не спешите. — Мисс Старлинг сжала ее руку как тисками. — После обеда вы скажете герцогу, что должны немедленно покинуть поместье и что отказываетесь от роли компаньонки его сестер.

— Я не могу этого сделать. Я…

— Сможете.

Аннабелл вырвала руку.

— Я не от вас получаю распоряжения.

Мисс Старлинг это развеселило.

— Нет? Тогда подумайте вот над чем. Если вы не уедете — немедленно! — я доведу до сведения всех присутствующих, что вы любовница герцога.

— Любовница? Но это ложь!

— Да неужели, мисс Ханикоут? — Она рассмеялась так, словно Аннабелл сказала ей что-то остроумное. — Хотите сказать, что обманываете сами себя?

Аннабелл развернулась и направилась в дом, на ходу глотая слезы. От ощущения счастья, пусть недолгого, не осталось и следа.

Пусть мисс Старлинг — дурной человек, но ее слова ранили, потому что в них содержались зерна правды.

Ее ультиматум — либо ты уезжай, либо тебя выставят напоказ — стал какой-то иронической формой справедливости.

Все возвращается на круги своя!

Начав как вымогательница, Аннабелл теперь сама оказалась жертвой.

Глава 27

— Ты не можешь уехать! — Оуэн пытался совместить воспоминания об Аннабелл, такой теплой и податливой в его руках, какой она была прошлой ночью, с женщиной, которую видел перед собой. Сейчас, гордо выпрямившись, она стояла возле стола в библиотеке, куда Оуэн скрылся из гостиной, чтобы избавиться от пустопорожней болтовни, посидеть в тишине и подумать. Ее кожа розовела, влажные завитки волос спускались по сторонам лица. Было такое впечатление, что она только что вышла из ванны. На ней было голубое платье, и от этого ее серые глаза превратились в серебристые.

В руках она сжимала сумку. О Господи!

Аннабелл была не из тех, кто любит притворяться. И что тогда остается? Она сядет в карету и уедет, оставив его в клубах пыли?

— Я знаю, это звучит неожиданно, но мне отчаянно захотелось вернуться домой. Я беспокоюсь о матери и Дафне.

— Понятно. — Она явно лгала, иначе почему избегала смотреть ему в глаза? — Если это из-за прошлой ночи, я хочу, чтобы ты знала…

— Прошлая ночь здесь ни при чем.

Еще одна ложь! Оуэн встал, обойдя Аннабелл, подошел к двери и захлопнул ее. Потом повернулся к ней лицом.

— Мне не хотелось будить тебя, уезжая из домика. Но я отвечаю за свои слова и сделаю все, чтобы мы остались вместе.

— В этом нет ничего трудного или сложного. Потому что мы не будем вместе.

— Нет, будем. — Оуэн обнял Аннабелл, положил подбородок ей на макушку и вдохнул свежий сладковатый запах ее волос. — Я люблю тебя, Белл. — Он не осознавал этого раньше, но внезапное открытие удивило его самого. Он любит ее!

Аннабелл замерла на миг, а потом отстранилась. Оуэн похолодел.

— Я благодарна тебе за то, что ты сделал для меня и моей семьи. Обо мне можно не беспокоиться. Мать выздоровела, и теперь я смогу обеспечить их с Дафной.

Разумеется, он не ждал от нее, что она признается в любви в ответ, но могла бы ведь по крайней мере опустить на пол свою сумку.

— Ты мне ничем не обязана, Аннабелл. Просто ты мне нужна.

— Мы оба знаем, что это неправда. Без меня твоя жизнь будет намного проще. Но я решила уехать не по этой причине.

— Так скажи, по какой? — Оуэн увидел, как она нервно сглотнула, и ему сразу захотелось прикоснуться губами к этой шелковистой коже у основания шеи, чтобы растопить лед в ее взгляде.

— Я из другой жизни. Я не принадлежала к твоему миру и не буду принадлежать. — Ее серые глаза смотрели с полной искренностью. И он понял — она говорит то, что думает.

Вот это его пугало больше всего.

— Ты не можешь уехать. Ты не закончила работу. Что случилось с твоим кодексом чести? — Второстепенный вопрос, но он был готов хвататься за соломинку.

— Не сомневаюсь, что бальные платья прибудут в твое загородное поместье задолго до дебюта Роуз. — Она вздернула подбородок. — Я поступаю так, как надо, поверь мне.