Во власти пламени

Я стояла, почти не дыша. Прижимая к груди ноющую руку, с жадностью ловила каждое слово дракона.

— Древние боги ушли, но их сила, или скорее тень былого могущества, до сих пор властвует над Адальфивой. Особенно это ощущается в таких местах, как это: в храмах, где они когда-то царили.

Каррай посмотрел на небо, угрожающе щерившееся грозовыми тучами. Скорей бы полило, что ли. В храме было жарко, как в подземелье у тагров, хоть я там никогда не бывала. Немного освежающей прохлады нам точно сейчас не помешает.

— Однажды ночью отец привез нас с Клер в этот храм. Хорошо помню огонь в чашах и людей в масках. Здесь собрались маги нашего рода и те, кто остался неудовлетворен наказанием для Адельмара Талврина. Вместе они провели обряд. Отец воспользовался силой этого места, его древней магией, чтобы связать меня с моей названой сестрой и первенцем Талвринов. С тобой, Риан. На тот момент ее светлость уже была тобой беременна. — Его голос звучал глухо, тихо, почти безжизненно. — Прядь волос твоей матери, несколько капель моей крови и клеймо проклятия, которое они поставили на младенце, на моей сестре. А потом взяли с меня клятву… Я тогда плохо понимал, что происходит, а мать не переставала повторять, что я обязан постоять за честь рода, защитить свою младшую сестру от нависшей над ней угрозы. «Ты ведь не хочешь еще и ее потерять?» — склонившись ко мне, вкрадчиво говорил отец. К тому времени я уже успел привязаться к розовощекой крикливой малышке, и мысль, что с ней может случиться что-то страшное, как с Олеандрой, казалась для меня невыносимой. И я дал клятву. Вот здесь, на этом месте. — Взгляд тальдена потемнел. — Что разрушу твою жизнь, Риан. Заставлю страдать твоих родителей. Сделаю тебя своей рабыней. Лишу будущего. Ты должна была стать моей до своего двадцатилетия, иначе…

— Клер бы погибла, — закончила я за Огненного.

Содрогнулась внутренне, оглядывая место, ставшее свидетелем страшного преступления. Всю свою жизнь я считала дядю чудовищем, а сейчас поняла, что чудовищ в этом мире гораздо больше. Есть и такие, что будут пострашнее Адельмара Талврина. У того хотя бы была цель, которую он искренне считал благой — избавить мир от драконов, живого воплощения зла на земле. По крайней мере, он таковыми их видел. Отцом же Каррая и его сообщниками двигала только слепая жажда мести.

Животные. По-другому не назовешь.

— Повзрослев, я понял, в чем заключалась суть обряда: Клер использовали, чтобы давить на меня. Но это еще не все. — Лицо Каррая исказила усмешка, больше напоминающая болезненную гримасу. — То ли во время обряда что-то пошло не так, ведь они посмели прикоснуться к темной силе, с которой смертным лучше не связываться в принципе… а может, отец так и планировал, но несколько месяцев назад в приюте начали болеть дети. У них были те же симптомы огненной болезни, так ее прозвали в Чарояре, что и у Клер. Первые приступы у сестры начались, когда ты получила свое первое приглашение на отбор.

Я нахмурилась. Помню сватавшегося ко мне дракона: наглый, самовлюбленный тип с отталкивающей наружностью. Я сделала все, чтобы произвести на него неизгладимое впечатление в наихудшем смысле этого слова, и дело даже не дошло до помолвки. Огненный сбежал раньше.

— После этого болезнь стала проявлять себя все чаще. Как напоминание о моей клятве. — Каррай опустился на край жертвенника, скрестив руки на груди. — Я тянул до последнего, но скоро тебе исполнится двадцать, и я не мог больше медлить. Однажды я спас Шахиру жизнь, потребовав за это выполнить одну мою… просьбу, когда придет время. Так ты стала моей, Риан. После брачного ритуала в храме Ясноликой в приюте заболела только Синия, и вот вчера плохо стало Клер. До этого я почти не покидал Чарояр, а сестра сгорала у меня на глазах. Сейчас ее не узнать.

— Ты искал способ избежать выполнения клятвы? — Я в упор посмотрела на Огненного. — Исцелить Клер и детей, не принося меня в жертву.

Тальден с иронией улыбнулся. Мне сейчас улыбаться совсем не хотелось, не то что иронизировать.

— А ты как считаешь?

— Заглянул в пару книг?

— Перечитал все манускрипты в Поднебесной академии, изучал предания о Гроаре и его силе, просил помощи у мудрецов, целителей со всего мира. Разве что не призвал самого огненного духа в Адальфиву, чтобы лично с ним побеседовать об особенностях его магии. Но это, извини, мне не по силам.

— Веселишься? — Во мне вспыхнуло раздражение.

— Разве похоже, что мне весело? — На губах тальдена появилась горькая усмешка. — С помощью чар мать должна была сделать так, чтобы во время нашей первой ночи ты не смогла принять мою силу. Но ты не позволишь к себе прикоснуться, а я не хочу чувствовать себя еще большим ублюдком, чем уже есть. Поэтому и согласился на отбор. Не чтобы еще больше тебя унизить, хоть ты уверена в обратном. До того, как тебе исполнится двадцать, я снова женюсь и передам одной из алиан свою силу. Мы же с тобой по-прежнему будем связаны священными узами Ясноликой, и, пока ты будешь со мной, их никто не разрушит. Ни твои родители, ни твоя названая мать. Ни тот сопляк. — Каррай поморщился, словно одна только мысль о Мориэне вызывала у него оскомину.

— Навсегда превратишь меня в свою пленницу? — Сейчас во мне было столько чувств, самых разных, противоречивых, сильных, что, казалось, еще немного и я взорвусь. Или вспыхну, как отмеченная темной магией Клер.

— Или до тех пор, пока не найду способ тебя отпустить, не навредив сестре. Я продолжаю искать, Риан, но я не могу и не буду ничего тебе обещать.

Угу, найдет он. Спустя лет двадцать, когда я уже буду никому не нужна. У меня не будет ни мужа, ни детей. Зато у Каррая будет ари и семья. И морканта будет упиваться свершившейся местью.

Наверное, я ужасный человек, но смириться с таким положением вещей я не могла. Даже ради детей и Клер.

— Сестра знает о твоей клятве? О том, на что обрекли меня эти монстры, твои родители?

— Знает. — Каррай резко поднялся, мрачно и жестко добавив: — Но она здесь ничего не решает. Еще совсем недавно ты была для меня чужой, а Клер — моя семья. Даже если бы это не касалось детей, выбирая между твоей свободой и ее жизнью, я выберу ее жизнь. На что бы ты пошла ради своей сестры?

Каждое слово больно ранило, напоминая, кто я для Каррая.

— Зачем ты все это мне говоришь? Надеешься, что я, как покорная овечка, смирюсь с тем, что меня отправляют на заклание ради всеобщего блага и торжества несправедливости?

Небо сотряс грозовой раскат. Несколько дождевых капель слезами скользнули по моим щекам, коснулись дрогнувших плеч, но едва ли могли потушить полыхавший во мне огонь из самых противоречивых чувств.

— Ты хотела ответов, ты их получила. — Тальден оторвался от камня, в котором злобно шипело пламя, потревоженное ненастьем. — Я не надеюсь на твое понимание, Риан, и не жду от тебя жертвенной покорности. Уже успел понять, что ты не такая. Можешь продолжать меня ненавидеть, я этого, несомненно, заслуживаю.

— И продолжу! — выпалила в сердцах. — Даже не сомневайся!

Оттолкнув Каррая, бросилась к выходу из храма, чтобы оказаться как можно дальше от протравленного ядовитой магией святилища и оставшегося в нем мужчины.

Расстояние до кареты я преодолела за считаные секунды, промчавшись по отмеченной огнем дороге. Тальден тоже не медлил, отправился за мной следом. Лучше бы оставил меня одну хотя бы на минуту. Так нет же! Протянул руку, от которой я раздраженно отмахнулась, и сама забралась в повозку, мечтая о том, чтобы один из фальвов сделал доброе дело — хорошенько лягнул это воплощение «благородства» и «добродетели».