Во все Имперские Том 6. Дриада

Кроме того, у меня вдруг возникло предположение, что этот автобус везет Соловьева, и если это так — то проникать в отделение магических травм мне уже нет никакого смысла.

— Пожалуй вы правы, господин лейтенант, — кивнул я агенту Охранки, — Да, забудьте о моем предложении. Это я так… Горе от болезни Соловьева, моего любимого преподавателя, ударило мне в голову и свело меня с ума. Всего доброго! Сам Государь гордится вашей неподкупностью, я уверен.

Лейтенант в ответ на это что-то мрачно хмыкнул, я же отошел подальше от здания нужного мне отделения, потом нырнул за кусты шиповника, покрытые ярко-красными мясистыми ягодами. Под прикрытием этих кустов я скрылся за зданием часовни, а там уже активировал ауру и бросился наперерез микроавтобусу, который неспешно ехал к моргу.

Автобус я перехватил, когда тот уже почти въехал в морг, огороженный отдельным чугунными забором. Да, заборы в этом мире любили не меньше, чем в моем родном.

Я схватился за дверь автобуса и притормозил машину одной силой своей ауры АРИСТО.

За водительском стеклом мелькнула недовольная рожа парня в засаленном белом халате, еще через мгновение парень приоткрыл стекло:

— Вы чего? Чего вы, а?

— Я хочу дать тебе денег, — честно признался я, — Пятьсот рублей.

Парень глянул на толстую санитарку, сидевшую рядом с ним. Санитарка тут же сориентировалась и кивнула:

— Пятьсот рублей нам не к чему, господин. Этого добра у нас хватает. Но вот от двух тысяч рублей мы бы не отказались.

— Говно вопрос, — подтвердил я, — Могу дать и две тысячи. Кого вы везете? Соловьева?

— Увы, но нет, — ответила санитарка, — Соловьев, к сожалению, живой. Я сегодня из-под него утку три раза выносила. А везем мы графа Пугачева. Он сегодня утром приказал долго жить.

— А что с ним?

— Кровь лешего выпил. Мы его три дня лечили, но тут без вариантов, сразу было ясно, что помрет.

— Кровь лешего? — я присвистнул, — Прикольно. А зачем? И где он её взял? Леший же животное редкое, не?

— Про лешего ничего не скажу, — санитарка пожала своими мощными плечами, — Собственно, я даже не знаю, животное ли это, и существуют ли они вообще. А кровь лешего Пугачев выпил, чтобы всех напугать. И я клянусь, что ему это удалось. Даже врачи были в ужасе, когда глядели, как у графа внутренности на глазах превращаются в труху.

— Хм, это странный поступок, — хмыкнул я, — А зачем Пугачев решил всех напугать, причем ценой своей жизни? Хотя погодите-ка, не отвечайте…

— Ага, — тем не менее ответила санитарка, ухмыльнувшись, — Я сама-то неодаренная, но даже я знаю, что ваш брат-АРИСТО часто сходит с ума на почве своей родомагии. А у Пугачевых родомагия — всех пугать. Вот Пугачев и решил всех напугать, причем максимально жестко. Не удержался. А может он думал, что не помрет, а сам превратится в лешего, и тогда сможет всех пугать еще сильнее. Кто знает?

— Про родомагию — это правда, — согласился я, — Я сам Нагибин и страсть как люблю всех нагибать, даже с риском для собственной жизни. Так что понимаю усопшего Пугачева. Ну отчасти, на пол-шишечки. Но вообще мне нужно добраться до Соловьева. За этим я вас и остановил.

— Чем болен Соловьев — не знаю, — пояснила санитарка, — Да по-моему даже целители не знают. Но он плох. Скоро поедет на нашей машинке вслед за Пугачевым, если вы понимаете о чем я, барон.

— Значит, нам нужно поспешить, — сделал я единственно верный вывод, — Так что нечего лясы точить. Откройте кузов.

— Открытие кузова две тысячи рублей стоит, — тут же напомнила санитарка, — Там же две дверцы. Как раз по тысяче за одну дверцу…

— Я дам десять, как только доставите меня к Соловьеву, — пообещал я, — Открывайте. И похраните пока мои мандарины.

Я закинул фрукты в кабину.

Водила нажал кнопку, дверцы кузова открылись. За ними оказалось совсем небольшое пространство, достаточное только для того, что пихнуть туда как раз один труп одного графа.

Пугачев был завернут в белоснежную простыню с изображением черепа — эмблемы клана Мертвяковых, который вроде и заведовал всеми моргами для магократов в стране.

Я кое-как влез в тесный кузов, размотал простыню и обнаружил под ней почерневший и страшно раздутый труп, напоминавший скорее тело толстого американского гангста-репера, а не русского графа.

Водила вышел из машины и тоже заглянул в кузов.

— Это его от крови лешего так раздуло, — пояснил парень, — И почернел он от неё же. При жизни-то он белым был. И совсем маленьким старичком. Ну и все внутренние органы тоже в труху — Имперским гаруспикам там доставать уже нечего, ни сердца, ни желудка не осталось. Так что нахрена его везти в морг — сам не знаю, но такая инструкция…

От трупа исходил едкий гнилосто-химический запах, простыня, в которую было завернуто тело, вся была в черных пятнах.

— Мда… — брезгливо протянул я, — Впрочем, ладно. Слушай, а он не токсичен?

— Да вроде нет, — не слишком уверенно сообщил водила, — Ну, по крайней мере, целители его так лапали, даже без перчаток… Вроде кровь лешего уже выветрилась. Или впиталась во внутренние органы и там растворилась. Трудно сказать. Я же не целитель…

— Достанем его из машины, — приказал я.

Вдвоем с водилой мы вытащили почерневшего графа из кузова и аккуратно уложили на травку. Врачей и пациентов рядом вроде не было, так что наших странных погрузочно-разгрузочных работ никто не заметил.

— Теперь дуй назад, в отделение магических травм, — распорядился я.

— А че я лейтенанту-то скажу…

— Придумаешь что-нибудь, — ответил я, — Помни, что на кону десять тысяч рублей. Это поможет тебе придумывать лучше. Давай, поехали!

Я еще раз поморщился от запаха, подавил подступавшую к горлу рвоту, а потом завернулся в измазанную черной гнилью простыню и улегся на место трупа. Водила закрыл двери кузова, через мгновение авто уже развернулось и поехало назад — к нужному мне отделению, где неизвестно от чего подыхал нужный мне Соловьев.

Потом автобус остановился, я услыхал недовольный голос лейтенанта:

— Зачем вы вернулись-то?

— Так это… — растерянно ответил водила, — Рано забрали. Живой он оказался.

— Кто живой? — недоверчиво уточнил лейтенант.

— Да Пугачев! Пугачев еще живой! Рано в морг повезли. Еще надо лечить. Вот еще полечат — потом в морг…

— Что ты мне мозги пудришь? Открой кузов!

Двери щелкнули, через несколько секунд голос лейтенанта прозвучал почти над самым моим ухом: