Во всем виновата Маринка

Маленькую девочку, по имени Валя, мать бросила, когда ей было всего три года. Это было в небольшом поселке возле города П-ска. Уехала, забрав старшую дочь, а младшую оставила мужу и никогда не интересовалась их жизнью. А жизнь была жестока. Отец начал пить, сошёлся с такой же пьющей женщиной с семилетним сыном Сергеем Гордеевым. Их в скором времени лишили родительских прав, а Сергей и Валя оказались в детском доме. Уже тогда Сергей защищал Валюшу, после детдома они тоже не расстались.

Жизнь не стоит на месте.

Приближался второй год со смерти Георгия. Как-то надо было объяснить Ирине и Тимофею, что уже не одна. Да, до сих пор не решалась Марина сообщить о рождении Сашеньки. Понимала, что глупо молчать, что придётся всё равно говорить об этом, да и Сашенька был такой хорошенький, ну нельзя не похвастаться таким ребёнком. Несколько раз звонила она друзьям, особенно Ирине, но так и не сказала.

– - Увидимся на даче в ноябре, когда приеду на могилу Георгия, тогда скажу, - решила женщина.

Но в начале ноября позвонила Ирина и извиняющимся голосом сообщила, что они хотят всем семейством слетать на отдых куда-нибудь, где тепло, поэтому их не будет в день смерти Георгия на даче. И пусть Марина их простит, но у Тимофея вечно нет времени, а сейчас у него появился надежный заместитель, и Тима летит с ними, да и Юлька ещё не видела моря.

– - Уважительная причина, - засмеялась Марина, - особенно, что Юлька никогда не была на море. Счастливо вам отдохнуть.

Вечером Тимофей и Ирина, разговаривая, решили, что всё-таки их подруга пришла в себя: и голос совсем другой, не бесцветный, и интересоваться начала ими, пошутила, пожелала счастливого пути, и деньги стала снимать с банковской карточки. Тимофей даже предположил:

– - Может, у Маришки кто-то появился? Мужичок какой!

– - Ты думаешь, она уже настолько забыла Георгия, что готова связать себя с другим?
– засомневалась Ирина.

– - Она же живая, весёлая женщина! Вспомни, что они вытворяли с Гошкой на Новый Год, - улыбнулся муж.

Он вспомнил Деда-Мороза и Снегурочку, которые обошли в новогоднюю ночь всю деревню, развлекая местных дедов и бабок и приезжих дачников. Причем старикам, кто жил победнее, еще и подарков принесли. Правда, Георгий сильно "надедоморозился", по выражению Марины, так как в каждом доме ему наливали по стопочке местного "коньяка", и потом болел сутки, а она ничего, отпаивала его рассольчиком и безвинным голосом предлагала стопочку настоящего коньячка. Какую стопочку - Гошка на воду даже смотреть не мог. Ирина невольно засмеялась, вспомнив их веселую пару. К ним они тоже заходили, заставили серьезного Тимку читать детские стихи.

– - А святочная неделя, они ряженые ходили с огромным мешком. Колядки пели. Гошка мешок таскал с подношениями. Помнишь, они напоследок пришли к Сереброву, нашему негласному хозяину города. Да с ним и сели за стол. А пили самогонку, что дали им местные бабули. Гошка-то уже имел горький опыт, воздерживался, рюмку выпьет. Вторую и третью выльет, а Серебров хорошо заложил за воротник. Кричал, что это настоящая живая вода. А потом... Как он говорил: три дня воду не мог пить, неделю не курил, месяц к водке не притрагивался, а самогонку, наверно, до сих пор не пьет.

– - Помню, помню, как ему плохо было, - смеялся Тимофей.
– Даже Альку Королеву, нашу колдунью, позвал, чтобы похмелье сняла, на коленях перед ней стоял.

– - А та сказала, что против местной самогонки даже сибирская колдунья бессильна, и посоветовала кислых щей похлебать... Но в том, - закончила Ирина, посерьёзнев, - что у Марины появился мужчина, сильно сомневаюсь. Хотя ты прав: голос у неё повеселел. Журчит опять понемногу...

В ноябре Марина съездила на кладбище. Отделалась одним днем. Погода в этот год баловала жителей А-ской области. Осень была тёплая, долгая. Старожилы не помнили такой. И сейчас, когда недолго до зимы, случалось, днём температура поднималась до десяти - пятнадцати градусов. Не верилось, что такое может быть в Сибири-матушке. На кладбище всё ещё росли и цвели синие альпийские астры - сентябринки. Это позаботилась Ирина. Похоронены Георгий и Елена были рядом. Марина положила на могилу большой букет ярких искусственных цветов, живых она не покупала покойному мужу. Как всегда, что-то сжалось внутри. Женщина невольно заплакала. Казалось, она спрятала своё горе так глубоко в себе, что не достанешь, укутала его толстыми слоями времени. Но малейшее прикосновение пробило брешь, и полились слёзы. Глотая их, женщина присела на скамеечку и заговорила. Марина рассказывала мужу о сыне, просила простить её.

– - Ты знаешь, Гоша, это наш сын, твой и мой. Сашенька будет расти, а я буду ему о папе рассказывать - о тебе. Мы будем сюда приходить вдвоем, мальчик будет знать, что здесь спит его папа, - говорила женщина.
– У нас славный малыш. Жаль, что не рыжий. У него темные волосы. Валюша говорит, что посветлеют....

Через час, не заходя на дачу, поспешила домой. Марина впервые оставила Сашеньку почти на половину дня. В электричке она моментально успокоилась. Слез словно и не было. Все мысли были о маленьком сынишке. Как он там без неё. Не плачет? Покормила его Валюша? Не свернулось ли нацеженное молоко? Быстрее бы приехать!

На дачу!

Время бежало быстро. Надвинулись холода. Сергей так и не обратился за помощью к Тимофею, сам нашел какую-то работу. Марина, глядя на девчонок, выросших из прошлогодних зимних курток, рассердилась, пошла гулять с сыном, прихватив с собой деловых тройняшек, зашла в "Детский мир" и купила детям теплые пуховички и зимнюю обувь. Старые куртки по пути выбросила. Ждала реакции Сергея. Но расплакавшаяся Валюша решила все по-своему - она не стала ничего говорить мужу. Тот выздоровел, пропадал допоздна на работе и не заметил обновок у детей.

Наступила весна, Сашенька, рос, улыбался, пытался ходить.

Валюша по-прежнему побаливала, врачи опасались, что у неё развивается астма. Но рвалась помочь Марине, постирать, и с ребёнком посидеть всегда была готова. Марина всё чаще думала, что надо кончать придумывать, откуда у неё деньги.

– - Я богатая женщина, мой мальчик не должен нуждаться, а я чего-то мудрю, вру, да и надо подаваться из города на свежий воздух, в конце концов, есть дача, из семи комнат, всем места хватит, да и Вале врачи советуют в деревню. Сергей весь извёлся в поисках хорошо оплачиваемой работы, а ведь не позвонил Тимке, упрямец, - размышляла Марина.- Надо их как-то звать с собой. И пора всё-таки сказать Ирке и Тимофею, что у меня растёт сын.

Она придумала, как уговорить соседей на лето перебраться из города на чистый воздух.

Как-то вечером, когда дети уже спали, а взрослые наслаждались такой редкой в их квартире тишиной и покоем за вечерним чаем, Марина стала говорить о том, что у неё есть двоюродная сестра, она богатая женщина, в ближайшее время уезжает на полгода за границу, ей срочно нужен сторож на дачу.

– - Поедемте,- предложила, Марина.
– Мне она разрешила жить в её доме летом. Сказала, что можно с друзьями. Вы будете в качестве сторожа. И детям свежий воздух, и жильё бесплатное, и ещё приплачивать будут пятьсот долларов в месяц. Сереж, у тебя опять нет работы. Сколько можно перебиваться временными заработками?

Сергей недоверчиво задумался:

– - Только сторожить, и всё?

– - Нет, - быстро нашлась Марина, - там возле дома запущенный участок, его надо в порядок привести, причём хозяев в это лето не будет, можно вместо цветов посадить овощи. Сестра разрешила мне. Главное, чтобы земля не зарастала сорняками.

А про себя подумала:

– - А что, земля всё равно пустует, пусть овощи сажают, а то дети зелени не видят, я без цветов обойдусь. Да и когда мне с Сашенькой успеть заниматься еще цветоводством. Пусть морковка растет. Тому же Саше свежий сок нужен.