Во всем виновата месть

— Я не за неё заступаюсь, а за тебя. Тебе мало было после того инцидента с туалетом? Ты на грани отчисления. Забыла?

Золотарёв обходит меня, приобнимает блондинку за плечи, а она льнёт к нему как самая настоящая кошка. Мыльных опер пересмотрела? Ещё мамкино молоко на губах обсохнуть не успело, а уже строит из себя великую соблазнительницу.

— Ты такой заботливый! Ты прав, Максик. Спасибо, что напомнил. Я ведь не хочу, чтобы нас разлучили.

— Иди уже! Чего стоишь, как вкопанная? И больше не огрызайся! — говорит Золотарёв, простреливая меня своим взглядом.

Понимаю, что он слышал нашу небольшую перепалку. Неужели действительно решил вступиться? Так как показаться грубиянкой не хочу, то решаю не отвечать мажорчику колкой фразой. Он помог избежать серьёзного конфликта, и мне следует хотя бы из-за этого не язвить ему сейчас.

Быстрым шагом вхожу в лицей и направляюсь к расписанию. В груди до сих пор кипит, как хочется вернуться и врезать хорошенько за все оскорбления, которые пришлось терпеть моей сестре. И дружок её меня разочаровал. Мои друзья никогда бы не позволили кому-то раскрыть рот в мою сторону, даже если противник сильнее. С синяками, но один за всех, а все за одного.

— Ань, куда ты так бежишь? Почему ты так повела себя? — Захар догоняет меня и хватает за локоть.

Быстро вырываю руку и зло смотрю в его глаза.

— Тебе действительно интересно? Может, потому что надоело жить в страхе, вечно поджимая уши, как трусливый заяц? Если никто не может вступиться за тебя, то следует научиться самостоятельно давать отпор.

Мне не хотелось обвинять Захара, но вижу, что он принимает мои слова на свой счёт. Оправдывать его тоже не собираюсь. Видно же, что смотрит на меня влюблёнными глазками, значит, давно испытывал что-то к моей сестре, но при этом спокойно смотрел, как над ней измываются. Смотрел и ничего не сделал.

— Я хотел позвать охранника… — виноватым голосом говорит Захар.

Пока ты бегал бы за охранником, Аньку уже отметелили бы!

Так и хочется сказать это вслух, но я сдерживаю порыв внутри. Я пришла здесь, чтобы отстоять честь сестры и защитить её. Как только я покину это место, никто не посмеет даже косо посмотреть в её сторону. Теперь у неё появилась защита. И я буду сражаться за мелкую хоть самим дьяволом.

— Пойдём уже в класс. Не хочу опаздывать, — бормочу я, решив, что разборки с Захаром в мои планы не входили. С его трусостью пусть сестра решает что-то сама, если хочет продолжать общаться с парнем и называть его своим другом.

— Ты изменилась за эти несколько дней, — говорит Захар. — Кажется, что тебя подменили…

Открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю, потому что ко мне подбегает двое парней и девушка.

— Тихонова, можно с тобой сфотографироваться? Ты крутая! Как смело бросила вызов Синициной! — лепечет девчонка.

Я не успеваю отреагировать, как они пристраиваются, оттесняя Захара, и фотографируются вместе со мной. Кажется, я зажмурилась от слепящей вспышки? Не суть! Они здесь все с другой планеты? В моём мире всегда принято отвечать на грубость! А в их — это признак героизма? Я думала, что только моя сестра трусливая, а тут работы непочатый край…

* * *

— Тихонова! Ты слышишь меня? — повторяется строгий голос учителя.

Я смотрю на русоволосого мужчину средних лет. Отмечаю, что его взгляд направлен на меня, но не сразу доходит, к кому он обращается.

— Тихоня в облаках сегодня летает, Сергей Георгиевич. Она себя бессмертной возомнила! — вмешивается белобрысая.

Точно! Преподаватель географии — Сергей Георгиевич. Аня говорила, что он хороший учитель. Надеюсь, я не получу первую негативную отметку в журнале сестры.

— Простите, Сергей Георгиевич. Я так увлеклась вашим рассказом о геополитики, что задумалась — не изучить ли её подробнее.

Мужчина улыбается. Он доволен моим ответом. Хочется верить, что не станет задавать новые вопросы и вызывать к доске.

Геополитику мы уже успели пройти, но я сильно не вдавалась в детали.

— Тогда скажи, что такое геополитика. Я только что объяснил, и уверен, тебе не составит труда ответить, повторив мои слова.

Тяжело вздохнув, я встаю. У нас в школе принято вставать с места, когда отвечаешь учителю. Видимо, здесь нет, потому что на меня сразу обращается немало косых взглядов.

— Геополитика — это теория и практика государственной внешней политики, основанной на максимальном учёте географических факторов.

— Умница, Тихонова. Садись. Заслуженная пятёрка.

— Сергей Георгиевич, так нечестно. У нас страница открыта в учебниках с этим определением! Она могла просто прочесть.

На самом деле мне крупно повезло. Я не слышала слов учителя, но тему запомнила неплохо. Всё думала — не сделаю ли хуже этим обменом местами с Аней. Если она вернётся забитой, то все эти гады могут ещё сильнее ожесточиться против неё.

— Может, тогда ты, Синицина, ответишь мне — чем западная литература различает геополитику и политическую географию?

Белобрысая мямлит что-то нечленораздельное, но ответить не может.

— Тихонова?

Я снова встаю по привычке и отвечаю уверенным тоном:

— «Политическая география» рассматривает государство с позиции пространства, а геополитика — пространство с позиции государства.

— Садись. Твёрдая пятёрка. Синицина — два.

— Но почему?

Я не слушаю возгласы одноклассницы, которая сегодня не просто ответить смогла, но и двойку получила по моей милости. Будет знать!.. Нечего было вмешиваться и говорить про открытую страничку в учебнике.

— Молодец! Даже я не успел запомнить эти определения, — шепчет Захар.

И это элитный лицей для мажоров? У нас уже давно прошли эту тему. Вообще, у нас в школе преподаватели любили забегать вперёд, обучали нас быстро. Да и не было такой травли никогда. Если над кем-то подшучивали, то всегда знали меру. Я даже по Горгоне успела соскучиться. Вот сейчас бы как обняла её!

— Спасибо, — отвечаю шёпотом.

Урок заканчивается, и все спешат покинуть класс. Учитель уходит первым, а я немного притормаживаю, запихивая учебник с тетрадью в сумку. Они как-то не хотят вмещаться, а эта жутко неудобная форма раздражает. Даже у меня настроение отвратительное — могу себе представить, в каком сюда приходила сестра.

Захар дожидается меня, поэтому в классе остаёмся мы одни.

— Самарин, иди… оставь нас с Тихоней на минуту.

Вздрагиваю. Вот же прилипала! Мне его голос скоро в кошмарах будет являться. Сестра так сильно мечтала, чтобы он обратил внимание на неё. Достаточно было надеть красную тряпку, и взгляд быка сосредоточен на тебе теперь даже без неё.

— Я н-не, — заикается Захар, но я перебиваю его.

— Я их не боюсь. Можешь идти.

— Я буду ждать у двери. Если что только позови.