Во всем виновата месть

Мне будто с силой бьют в солнечное сплетение. Хочет сказать, что всё это задумал из благих намерений? Почему просто не поговорил с ней и не объяснил всего? Ему нравилось над ней измываться. Даже если сейчас говорит так, он всё равно получал удовольствие и чувствовал своё превосходство.

Мажор убирает страховку в сторону и медленно идёт в сторону выхода.

— Подожди! — хватаю его за плечо, заставляя остановиться.

Вот только я даже не могла ожидать, что случится дальше, потому что парень разворачивается слишком резко, прижимает меня к себе, и наши губы встречаются в поцелуе. Мягкие губы мажора двигаются осторожно, на языке появляется привкус цитрусов и мяты. Дыхание перехватывает, но всё это сейчас неважно, потому что я отвечаю, чувствую, как земля уходит из-под ног, но он не позволит мне упасть. Шумно выдохнув, Максим проводит губами по моей щеке, прислоняется своим лбом к моему и делает глубокий вдох. Он не спешит отстраняться, словно пытается понять — оттолкну ли я его, влеплю ли оплеуху, а я дрожу и ничего не могу с собой поделать. Меня сотрясает изнутри, но я не ощущаю правильности происходящего. Кажется, что наступаю на битое стекло, ранюсь и раню других. Я не хочу повтора, поэтому мягко отталкиваю Максима от себя.

— Я хотел сделать это ещё в день нашего прощания в прошлом году. Прости… не смог сдержаться, — пытается оправдаться парень.

— Всё нормально. Прости. Мне тоже не следовало провоцировать тебя. Пойдём в раздевалку? Ужасно устала, а у нас ведь ещё домашка.

Я не готова продолжать сейчас спор о правильности его поведения. Все мы совершаем ошибки, но он… кажется, он исправился и повзрослел.

Сглотнув, Максим кивает.

Я не могу избавиться от мысли, что мне понравился поцелуй, но на мгновение я подумала о губах другого парня… и до умопомрачения захотела попробовать их на вкус по-настоящему. Как я смею в чём-то винить Золотарёва, если сама та ещё грешница? Это ему следует держаться от меня подальше… а не мне от него.

Глава 4

Сестра спрашивает, как всё прошло, а я утаиваю о поцелуе с Золотарёвым. Это случилось неожиданно для нас обоих. Проводив меня до дома, он ни слова не сказал, словно сам сомневался в правильности происходящего.

Мы проводим остаток вечера вместе с Анькой, а на следующий день не разлучаемся в лицее. Захару придётся смириться, потому что мне хочется держаться подальше от прилипалы Паши. Вроде и неплохой парень, но ведёт себя немного по-идиотски.

— Девочки, обедаете и без охраны? А где твой парень, красотка? — спрашивает он у Ани, сев за наш столик в столовой.

— Он мне не парень. Просто друг, — Аня краснеет. — И он занят сейчас.

— Так что же вы мне не сказали раньше? Теперь я буду кусать локти, что не предложил встречаться тебе.

— Паш, хватит паясничать. Почему Максим сегодня не пришёл?

— Максим… Максим… А кто такой Максим? — Он смеётся, но под моим гневным взглядом плавится. — Он сегодня на права сдаёт. Не говорил вчера?

Я отрицательно качаю головой. Видимо, не успел. А может, и не планировал. Он не обязан передо мной отчитываться.

— Сдаст, не переживай. Он же решил сам всё, чтобы честно, хоть отец и предлагал оплатить ему получение прав. Будет скоро сам катать нас. Даже немного завидую. Я бы с удовольствием тоже пошёл, но так лень учиться, когда можно пользоваться услугами водителя.

Странно, мне казалось, что все парни из золотого круга мечтают получить права и хвастать своими тачками перед остальными. Я бы тоже пошла в автошколу. Даже просто, чтобы уже получить права. Понятно, что в ближайшее время мы не купим машину, потому что ещё и жильём собственным не обзавелись. Папа не собирается постоянно жить в доме мамы, говорит, что если она однажды вернётся, у нас должен быть свой плацдарм.

Мы немного ещё общаемся с Павлом, он шутит, и я замечаю, что Аньке его шутки нравятся. Видел бы их Захар, пыхтел бы сейчас от злости. Но он не видит, потому что пошёл помогать учителю биологии с каким-то экспериментом для младших классов. Я не осуждаю сестру, хоть и переживаю за неё, потому что Паша — балагур. Если она в него влюбится, может обжечься впоследствии. Захар мне нравится больше. С другой стороны, советовать что-то сестре я не имею права, потому что сама балансирую на грани — дрожу в объятиях одного парня, но на его месте представляю другого. Может, это болезнь? Что, если я вообще не умею любить и не рождена для этого? Как однажды сказал Дэн в прошлом году — есть типы девушек, которым нравится, когда их добиваются, а вот в отношениях они уже не готовы состоять. Вдруг я такая же?

После последнего урока Захар везёт нас с Анькой домой. Он предлагает сестре немного покататься с ним, и она легко соглашается, а я иду в дом. Вроде бы ничего особенного в моей жизни не происходит, но почему-то с ночи я задыхаюсь и чувствую себя ужасно. Проснувшись в холодном поту посреди ночи, я едва пришла в себя. Распахнула окно настежь и долго не могла понять, что со мной происходит, а потом еле заставила себя заснуть снова. И вот до сих пор дурное предчувствие давит.

Вижу машину папы и радуюсь, что он уже дома, но недолго. Слышу, доносящийся из гостиной их спор с бабушкой. Они редко спорят, а сейчас говорят на повышенных тонах.

— Ты не можешь просто уехать и ничего не сказать ей. Яна имеет право знать правду.

— Вы же понимаете, что я не могу… Ей сейчас об учёбе нужно думать, а как там всё обстоит, я пока сам не знаю. Я выясню, а потом поговорю с ней.

— Что случилось? — вхожу я в гостиную, глядя на обоих. — У нас сейчас два выходных. Времени выше крыши, чтобы оправиться от плохих новостей.

Я серьёзно смотрю на отца. Он никогда раньше не держал от меня секретов, так что же изменилось? Почему теперь пытается скрыть что-то?

— Яна… — отец поджимает губы.

— Лучше скажи прямо, Алексей. До неё всё равно дойдут слухи и лучше, чтобы ты оказался рядом, — говорит бабушка и уходит, а мы с папой остаёмся наедине.

— Ну? Мне из тебя раскалёнными щипцами вытягивать? У тебя проблемы на работе? Куда ты должен уехать? И какое отношение это имеет ко мне?

Папа потирает переносицу и шумно выдыхает.

— Мне позвонил отец Влада и сообщил, что ночью парень разбился.

Сильнейшее головокружение едва не сносит меня с ног. Свет перед глазами на мгновение меркнет. С губ срывается рваный вздох, смешанный с всхлипом. Лихорадочная дрожь с каждой секундой становится сильнее. Папа вовремя поспевает подхватить меня за плечи и прижать к себе. Не могу втянуть в себя воздух, словно какой-то важный клапан в мгновение перекрыли.

— Он жив, но в реанимации. Его состояние расценивают как стабильное… но никто не дает никаких прогнозов.

Жив…

Становится легче, но не сильно. Это потому я проснулась от кошмара и не могла длительное время прийти в себя? Потому что Кэш пострадал? Я почувствовала, будто он думал обо мне в ту секунду.

— Поехали. Чего мы ждём?

— Я не знаю, сколько времени там пробуду. Меня попросили узнать все детали дела. Поговаривают, что это был не несчастный случай. Я, конечно, не могу и здесь надолго оставить всё, но я и оставить Влада с Михаилом не могу. Они нам как родные ведь.

— Мне всё равно, сколько мы там пробудем. Я нужна ему сейчас. Неужели ты не понимаешь этого?

Кто мне, вообще, сказал, что нужна? Сама придумала себе что-то… Он ведь явно дал понять, что больше в нашей дружбе не нуждается, но и оставить его в такой ситуации не могу. Он бы меня не оставил — это я точно знаю. Если он не придёт в себя, я должна быть рядом, сколько смогу. Я не смею оставлять его. А учёбу обязательно наверстаю. Знаю, что Влад сделал бы всё то же для меня. Хоть и исчез из моей жизни, не попрощавшись.