Во всем виновата месть

— Сгинь, Сахар! — рычит мажор.

Угрожающие вибрации его голоса даже меня слегка пугают.

Смахнув чёлку со лба, Сахаринский уходит. Он ворчит себе под нос, что нечего было от друзей отворачиваться, и обманывать меня никто не собирается.

— Я тебе всё объясню позже.

— Да без проблем… Руку пусти. Мне нужно подготовиться к уроку.

Мажор нехотя разжимает пальцы. Я не истеричка, могу потерпеть и послушать, что он мне объяснит, а потом уже сделаю выводы. Неприятная мысль о том, что до этого на моём месте сидела Синицина, и Золотарёв вот так же сжимал её руку под партой, а потом легко расстался с ней, царапает сознание. Я не рассчитываю на любовь до гроба… Пфф… Я любви и не жду вовсе. Наверное, я просто хотела доказать самой себе, что в отношениях мы не будем ощущать притяжения, которое не давало покоя всё это время. Разойдёмся в итоге спокойненько… и я смогу думать об учёбе.

Время пролетает быстро. Уроки кажутся мне интересными, а близость Максима становится привычной. Я больше не шарахаюсь от него, хоть он и тянет меня за собой на каждой перемене.

— Мы не будем постоянно ходить по лицею как сиамские близнецы, — решительно заявляю я после последнего урока.

Такая демонстрация отношений мне ну совсем не нравится. Я бы сказала — раздражает изрядно.

Анька и Захар уже уехали. Мне на мгновение показалось, что сестра обиделась на меня, но я решила, что разузнаю всё дома.

— Конечно, нет… Я отвезу тебя домой? Или снова хочешь прогуляться?

— Нет… вы, конечно, даёте. Спор ты выиграл, может, отстанешь теперь от девушки? — фыркает Павел, приблизившись к нам.

— К слову, о споре… Ты так и не рассказал, что у вас там было.

— Ну если быть до конца откровенным, то ты взбесила меня разительными переменами, а потом этот финт с бабулей… никогда не забуду, как надо мной ржали. Тогда я сдуру заявил Сахаринскому, что пробью брешь в твоей защите и сделаю своей. Это было глупостью, но сделанное не изменишь. Я откровенно говорю тебе об этом, потому что спор закончился в тот момент, когда мы начали репетиции.

— Я сейчас расплачусь от умиления. Сколько ванили! Теперь ты должен признаться ей в любви, встать на одно колено и сделать предложение. А я скажу горько, и вы поцелуетесь. Самому-то не тошно? Девушки любят недоступных парней, с загадкой.

— О! Ты сплошная загадка, Паш. Да-а! — смеюсь я, а Павел, кажется, слегка обижается.

Ну а что? Сам ведёт себя так, словно готов вешаться на каждую встречную поперечную.

— Ты только не забудь ей сказать, что завтра идёшь в ресторан с отцом… где будет его партнёр с дочкой. Он ведь спит и видит, чтобы вы начали встречаться. Да и она, вроде бы, тоже.

— Пашка, когда-нибудь я зашью тебе рот или вырву язык, — злится Золотарёв.

У-у… скелетов у него побольше, чем казалось. Ухлёстывал за мной, пытался доказать, что у нас есть притяжение, а сам в это время бегал на свидания? Ну ладно… свиданиями это не назовёшь. Я думала, что отношения с отцом у Золотарёва хуже, но если таким образом он пытается наладить их — я не против.

— Паш, а ты пойди с Максимом на этот ужин? Может, девушка расположится к тебе, и ты избавишь брата от навязанной невесты? М?

Пашка хочет всеми силами оттолкнуть меня от Золотарёва, вывести на эмоции и рассорить нас, но у него не получается. Нет у меня ревности. Если Максиму понравится другая девушка — так тому и быть. Я уже давно решила, что ограничивать своего избранника в общении с другими представительницами прекрасного пола не стану. Если буду дорога ему — он на них и не посмотрит, а если нет… ну что же, значит, такова судьба. Тут уж ничего не поделаешь.

— Ты так спокойно реагируешь, словно не с Золотарём встречаешься теперь, а всё ещё со мной. Тебе настолько всё равно, что он будет ужинать в компании богатенькой красотки?

— Абсолютно! — заявляю и уверенно киваю. — Есть такая вещь, называется доверием. Не слышал, нет? Я никого держать рядом с собой на верёвочке не собираюсь. Макс, ты поезжай с братом, а я всё-таки прогуляюсь. Боюсь, моя голова не выдержит его болтовни по пути до дома.

— Тогда я провожу тебя, а потом вернусь за машиной.

— Э-э! Так нечестно! — воет Пашка. — Я о тебе забочусь, дурачина ты. А ты кидаешь меня вот так? Это несправедливо!

— Я просил тебя сгинуть… Если хочешь, можешь посидеть тут и подождать меня.

Золотарёв сам едва держится. Когда мы выходим на улицу, он снова предлагает мне отвезти на машине, но я отрицательно качаю головой. Тут идти-то недолго. Ну в самом деле!..

— Поезжай с ним домой. Я прогуляюсь немного, узнаю у папы, как там Кэш… и возможно, поеду в больницу.

Парень кивает. По взгляду вижу, что он ревнует, но не говорит мне этого после того, как я сама ни слова не сказала против его ужина с девушкой, которую так активно пытаются навязать ему в невесты. Не рановато ли их родители задумали свести детей? Впрочем, игры богатых мне никогда не были понятными.

— Ты действительно не против моей встречи с Даниэль?

— Совсем. Если хотел себе ревнивую девушку, нужно было продолжать встречаться с Синицей. Я не такая. Конечно, в пределах разумного.

— Ты необычная. Не перестану об этом говорить.

Золотарёв чмокает меня в висок. Этот жест приятен. Может, я и не зря затеяла проверку чувств отношениями? Кажется, между нами появилось нечто тёплое. По крайней мере я больше не чувствую себя как на пороховой бочке. И это уже большой плюс.

Глава 6

Что определяет нашу человечность? Возможность найти пути исправления совершённых ошибок? Не наступать на одни и те же грабли, делая выводы из болезненного прошлого опыта? Или жизнь «по правилам», рисующая маску твоей идеальности для окружающих? Я задумываюсь над этим, но найти ответ на вопрос не могу. Людям дана уникальная возможность понимать грани добра и зла, но иногда балансируешь и не можешь сделать шаг, потому что добро для одного оборачивается злом для другого. Я была уверена, что за время собственной изоляции смогла успокоиться и смотреть на вещи под другим углом, но как же сильно ошибалась. Если в чём-то я действительно повзрослела, то делать выбор так и не научилась. Живи я в каком-нибудь восемнадцатом веке, сколько парней сгубила бы на дуэлях?

— Яночка, можно? — заглядывает в комнату бабуля.

— Тебе можно всегда и без вопросов. Ну ты чего как неродная?

Бабуля улыбается, а я хлопаю по кровати рядом с собой. Не терпится поскорее обнять её, и как только бабушка присаживается рядом, я как маленькая обезьянка обвиваю её руками.

— Свалишь меня, — смеётся бабушка. — Потом поднимать придётся.

— Вот ещё! Сама легко поднимешься. Не нужно тут строить из себя старушку. Ты у меня ещё ого-го… Кстати!.. Рассказывай! Что за ухажёр прислал тебе букет?