Вода: Наперегонки со смертью

Суровый, спартанский, но простой уклад жизни нравился Макарову все больше. Дамоклов меч из обязательств, висевший над ним все годы предпринимательства, пропал, что вызывало огромное чувство облегчения. В лагере все было просто и понятно, в свою смену заготавливаешь или рубишь дрова, топишь печь и три раза в день ходишь есть. Хоть и голодно целый день на казенном пайке, но организм уже начинал привыкать.

Однажды, одного мужика из их палатки отправили в местный городок, и все скинулись на алкоголь и закуску. С алкоголем было строго, поэтому, чтобы ему не «запалиться», под бушлат сшили настоящую разгрузку с десятью кармашками. Дали ему с чужого плеча бушлат на два размера больше, чтобы не выпирало, и отправили, не особо рассчитывая на успех.

Вернулся он с военными на вездеходе под вечер. Офицеры, когда он вылез наружу, подсмеивались над ним.

— Я не вижу ничего смешного в том, что у меня такое заболевание, — ответил с укоризной «засланный казачок».

Мужики из палатки во все глаза смотрели на засланца, пытаясь понять, получилось у него или нет. «Казачок» тепло попрощался с военными и странной походкой, будто его прихватил ревматизм, направился к палатке. Лицо его при этом выглядело страдальчески. Каждый шаг давался с трудом, что поневоле верилось, будто с ним случилась по дороге какая-то болезнь.

Засланец под вопросительные взгляды товарищей прошел в палатку, громко выдохнул и раскрыл бушлат. Все десять кармашков были заняты бутылками водки. Чтобы не привлекать любителей халявы из других палаток, радовались молча. Засланец получил одобрительные рукопожатия от товарищей. В сумке, которую он привез из города, лежали легально разрешенные продукты, консервы, сырокопченые колбасы и прочее.

— А про какую болезнь ты говорил? — спросил у него Андрей.

— Геморрой.

— На самом деле?

«Казачок» хитро улыбнулся, полез в штаны и вынул еще четыре бутылки водки.

— Бутылки провернулись, поэтому я никак не мог сесть. Пришлось сочинять.

Без геморроя никак.

Палатка начала тихо ржать.

На следующий день после попойки к лагерю пригнали три старых Шилки, снятые с консервации и доведенные до боевого состояния. С этого дня, помимо хозяйственных забот началось еще и обучение военному делу. Машины сквозили старьем из каждой щели, однако были на ходу и все узлы работали исправно. Все три тысячи человек прогнали через органы управления, приняли теоретический экзамен, после чего отправили на практический, включающий в себя вождение, стрельбу и обслуживание.

Как понял Руслан, задачей военного командования было выявить потенциально способных механиков-водителей, стрелков и просто смекалистых к технике. В итоге, набралась сотня, которую забрали и увезли куда-то. Видимо туда, где должно продолжиться обучение. Этот факт навел Руслана на мысль, что одним месяцем его служба точно не закончится. К чему были такие телодвижения с обучением, если через полторы недели возвращаться домой.

«Партизаны» не находились в информационной блокаде. Интернета в лесу не было, но связь с родственниками и телевизор в командирской палатке имелись. Государства, попавшие под раздачу первыми, не таили, что несут колоссальные потери по причине того, что территория становится непригодной для жизни. Потери были не только в урожае, но и в людях. Паника, беспредел, мародерство и беспорядочная миграция способствовали гибели граждан. Но в первую очередь они гибли из-за обезвоживания. Тысячи ослабленных были брошены умирать под палящими лучами солнца.

В палатках, особенно перед отбоем, часто вспыхивали разговоры о глобальной ситуации в мире.

— Жалко их, но если пустить к нам, то они превратят нашу страну в пустыню за один год, — Андрей Щербаков озвучил мысль, которую придерживались большинство. — В данной ситуации нам лучше выжить, чем погибнуть вместе со всеми.

— Подожди, наступит лето, сами за снегом на север пойдем.

— Не знаю, в этом году лето может не наступить. Слыхали, таких морозов, как в этом году никогда еще не было. Ледоколы встали намертво. Толщина льда в Северном Ледовитом океане достигает десяти метров.

— Это же хорошо. Когда придет тепло, лед не даст воде быстро остынуть, может быть, до следующей зимы. А мы как-нибудь приспособимся.

— Приспособимся? Это если китайцы не попрут всей массой через границу?

— А мы их ядерным оружием по всей границе остановим, чтоб через свою стену не лезли. Глядишь, со страху и придумают вакцину от этой катастрофы.

— Они не придумают, они только копировать умеют.

— Недооцениваете вы их. Китайцы далеко шагнули вперед, и многие вещи сделали самостоятельно.

— Если бы у меня была вакцина, я бы не стал сразу облагодетельствовать всех, продал бы по хорошей цене.

— Во, буржуй, зачем тебе столько денег?

— Остров куплю и яхту, и буду там жить, как Робинзон. Вместо Пятницы, у меня будет семь женщин, и будет их звать как дни недели.

— Да ты к концу недели вплавь сбежишь с этого острова.

После этого начинались разговоры про женщин, длившиеся до самого отбоя. Макаров в этих разговорах обычно не участвовал. Думал о себе, о бывшей, о том периоде глупости, который они сами себе создали. Когда женатые мужики заводили разговоры о женах, и неважно какие, хвалебные или критические, Руслан в эти минуты чувствовал себя брошенным корабликом, у которого нет родного порта, где хотелось бы бросить якорь.

Вскоре со складов хранения привезли оружие. Некоторые «калаши» еще имели деревянные приклады и цевье. Раздали оружие и записали номера в военные билеты. Руслану достался РПК. Начались ежедневные тренировки по стрельбе и боевому взаимодействию. Военные, побывавшие в вооруженных конфликтах, доходчиво объяснили смысл тактики в бою. Внутри взводов были сформированы боевые двойки и тройки. Например, у пулеметчика или гранатометчика имелся напарник стрелок, у снайпера их было два.

Оказалось, что так действительно удобно. До этого Руслан представлял себе бой иначе. Он думал, что надо залечь и молотить в сторону врага. Оказалось, что современный бой, происходящий не в окопах, требует постоянного движения. Чтобы бегать под пулями, необходимо было чьё-то прикрытие либо своевременное сообщение об изменении обстановки на поле боя, если приоритет цели поменялся или появилась возможность окружения.

С обучением время пошло веселее и быстрее. Каждый день к лагерю подвозили что-то «новое», расконсервированное из складов стратегического запаса. Это были гранаты, ручные гранатометы, противопехотные и противотанковые мины, крупнокалиберные пулеметы и, как вишенка на торте, десяток БТРов не самой последней модели.

— Не пацанам же эту рухлядь подсовывать, — оправдался кто-то из офицеров. — Вы мужики с опытом, почините, если что.

Так Руслан стал мотострелком-пулеметчиком. На построении, при оружии, трехтысячное войско выглядело точь-в-точь как партизанский отряд. У кого шапка заломлена на бок, у кого автомат через пузо, у кого бушлат расстегнут до пояса, у кого вместо кирзачей цивильные сапоги-дутыши. Подполковник, ответственный за обучение «партизан», всякий раз на построении качал головой и тяжело вздыхал.

— Цирк шапито, — приговаривал он, — враги от смеха сдохнут.

На построениях обычно доводили информацию о том, что на границах случаются попытки ее пересечения группами граждан сопредельных государств. Случаи пока единичные, но это до тех пор, пока по ту сторону границы тоже зима. Армии государств, пострадавших от экологической катастрофы, пока были заняты поддержанием порядка в своих странах. Китай еще не ощутил в полной мере ее последствий. Миграция населения из южных регионов только началась. Им пока хватало собственной буфферной территории.