Водораздел

— Ну как, вкусной ли была картошка в риге? — спросила Наталия.

Хуоти растерялся. Наталия никогда раньше не обращалась к нему в таком язвительном тоне. Бросив дрова на землю, Хуоти побежал за ней и схватил за руку.

— Пусти.

Но Хуоти не отпускал.

— Наталия, да не верь ты всему, что бабы наговорят, — и он притянул девушку к себе.

— Я же совсем одна. Никого у меня нет. Только ты… — сказала Наталия дрогнувшим голосом. — Не надо. Люди увидят.

И она оттолкнула Хуоти.

Вдруг за мельничным мостом грохнул выстрел, за ним другой.

— А-вой-вой! — испугалась Наталия.

Хуоти схватил ее за руку.

— Идем, спрячемся.

Наталия покорно пошла за ним следом.

Спрятавшись в риге, они наблюдали через щель в двери, как белофинны беспорядочной толпой устремились в деревню.

— В школе их уже никого не осталось. Еще утром убежали за границу, — сказала Наталия.

Когда раздались выстрелы, все жители попрятались, кто в овин, кто в подполье. Но больше не стреляли. Видимо, и те два выстрела, которые слышали Хуоти и Наталия, были случайными. Кому-то из белофиннов в панике померещился притаившийся враг, и он со страху пальнул по какому-нибудь пню или коряге.

— Куда к дьяволу они все подевались? — кричал кто-то из руочи.

Наконец, с берега озера перестали доноситься крики и ругань, и люди начали вылезать из укрытий. Многие хватились своих лодок.

— И нашу тоже взяли, — охала жена Хёкки-Хуотари, — вот разбойники-то…

К избе Хилиппы собрались бабы, потом потянулись и оставшиеся в деревне старики.

— Надо бы выйти им навстречу и принять как положено.

— А болгары так те встречали нас хлебом и солью, — вспомнил Петри.

Хилиппа молчал. Только ему одному некого было встречать.

Но старики не успели договориться, как встречать своих освободителей. За деревней со стороны мельничного ручья показался всадник и остановился на пригорке, видимо поджидая своих отставших товарищей. Лошадь все узнали сразу — на этом коне вчера приезжал нарочный из Вуоккиниеми, но сидел на нем уже кто-то другой.

— Да никак наш Теппана, — неуверенно сказал Хёкка-Хуотари, всматриваясь в верхового из-под ладони.

Петри тоже сделал ладонь козырьком, сощурил выцветшие от старости глаза.

— Да, это он! — воскликнул Хёкка-Хуотари и замахал рукой. — Давай сюда, не бойся. Здесь нет никого.

Всадник оглянулся, махнул рукой кому-то находившемуся сзади, видимо давая знак следовать за ним, и поскакал к деревне. Уже по тому, как лихо он повернул коня, видно было, что это, конечно, Теппана.

Следом за Теппаной на крутой берег реки один за другим стали выходить вооруженные люди в желто-зеленых мундирах.

Хилиппа, не дожидаясь, пока они подойдут к деревне, куда-то незаметно исчез.

— Тпру!

Теппана на полном скаку остановил коня.

— По лесу хоть червяком, а в деревню — гоголем, — заявил Теппана и лихо спрыгнул с коня.

— В старое время в русской армии была не такая форма, — сказал отец Теппаны, поморщив нос.

— Ты что-нибудь знаешь о Ховатте? — спросил Хёкка-Хуотари.

— Он у нас главный начальник.

— Ишь ты! — Хёкка-Хуотари не знал, хорошо это или плохо.

Подошла Доариэ.

— А мой там идет или нет?

— Идет. В Вуоккиниеми остался пока.

Тем временем подошли остальные разведчики из полувзвода Теппаны.

У Теппаны не было времени разговаривать с односельчанами: надо было прочесать деревню и ее окрестности, выставить посты и отправить наряд на границу.

— Брат просил кланяться, — крикнул Теппана, проходя мимо Наталии. Она не посмела подойти к нему и стояла в стороне, глядя на него своими темными глубокими глазами.

— Моариэ будет теперь радешенька, мужик домой вернулся, — зашептала Доариэ жена Хёкки-Хуотари, почему-то хихикая.

— Да, конечно, — задумчиво ответила Доариэ.

Все в деревне были рады, что пришли свои мужики, карелы, и прогнали проклятых нехристей. С таким же радушием отряд встречали и в других деревнях. Их принимали как долгожданных спасителей и помогали как только могли — кто расскажет, где расположился неприятель и где у него посты, кто перевезет через озеро или реку, кто покажет, по какой тропе лучше идти. Впрочем, в последней помощи отряд редко нуждался: все они были родом из этих мест и знали здесь каждую стежку-дорожку. Этим отчасти и объяснялось успешное продвижение отряда. А главной причиной успеха было, конечно, то, что в большинстве своем отряд состоял из бывалых фронтовиков, более искушенных в военном деле, чем их противник. Поэтому не было ничего удивительного в том, что отряд прошел путь от Кеми до границы менее чем за три недели и почти не понес при этом потерь.

Вечером пирттиярвские мужики потянулись в школу послушать легионеров.

— У них глаза полезли на лоб, когда они увидели нас в Ухте, — рассказывал знакомый мужик Хёкке-Хуотари и Хуоти.

Отряд занял Ухту без боя. Белофинны успели уйти до его прихода. Когда в Ухту прибежал перепуганный Большой Юсси и рассказал, что за противник наступает со стороны Кеми, капитан Куйсма вместе со своим штабом сел в лодки и поспешил через среднее Куйтти в Вуоккиниеми. Они так торопились, что забыли и о разведчиках, посланных накануне в Рёхё. Разведчики возвращались в Ухту, не зная ничего о том, что там случилось. Самое страшное на войне — оказаться застигнутым врасплох. Тут у кого угодно глаза на лоб полезут.

— Ух и честили же они своих офицеров…

— Наши начальнички тоже хороши, — заметил один из легионеров.

Хёкка-Хуотари насторожился. Не его ли сына имеет в виду этот мужик из Венехъярви?

— Если бы они направили в Айонлахти больше людей, то ни один бы руочи не ушел, — объяснил венехъярвец.

По оперативному плану отряд должен был окружить белофиннов в Вуоккиниеми и уничтожить весь гарнизон неприятеля. Но не все получилось так, как предполагали. Наступавшие через Ухту вторая рота и полувзвод разведчиков Теппаны вышли к Сельванскому мосту и завязали бой. Но им пришлось отступить, потому что первая рота, шедшая через Костамукшу, не вышла своевременно на исходные позиции и не атаковала противника с другой стороны. Только когда послышалась стрельба с противоположной стороны, от так называемого Железного моста, вторая рота и разведчики Теппаны снова открыли огонь и пошли в атаку через болото. Бой продолжался более часа. Оказавшийся под перекрестным огнем противник понес большие потери, но многим удалось ускользнуть через Айонлахти. Разведчики, посланные туда командиром первой роты, перебив белофиннов, ехавших в одной лодке с Сергеевым, уже успели уйти, и дорога через Айонлахти оказалась свободной. Об этом упущении и говорил венехъярвец. Не случайно он был недоволен больше других: это был брат убитого белофиннами Еххими Витсаниеми.

— Так что хвалить наших…

Он не договорил, потому что в избу, отчаянно ругаясь, ввалился Теппана.

— Ну и Хома, тот еще Хома. Из-под носа упустил лахтаря.

Оказалось, Теппана ходил проверять посты. На одном из постов стоял Хома, молчаливый тихий мужичок из Понкалахти. Он был не из фронтовиков и в отряд вступил в своей деревне. Взяли его как носильщика — он нес кошель с продуктами. Послать Хому в караул Теппана решил только в Пирттиярви, чтобы дать отдых легионерам, проделавшим нелегкий путь на веслах и по суше от самой Кеми и, конечно, изрядно уставшим. И надо же было, чтобы именно на того Хому нарвался заблудившийся белофинн. Финн шел со стороны границы: он, видимо, сбился с дороги и не знал, в какую сторону идет. Увидев обомлевшего неприятельского солдата, Хома махнул ему рукой. «Уходи», — прохрипел он.