Воды текут, берега остаются

чтобы выспаться маленькой птичке.

Учитель присел на ступеньку крыльца. Вокруг

тишина и покой, но у него на сердце нет покоя:

у него на сердце тревожно.

<<Что будет? Что надо предпринять?>> —раздумывает

Вениамин Федорович. Ему очень обидно, что

люди, которым он желает только добра, поверили

выдумке Ондропа.

На небе одна за другой гасли звезды. Начало

рассветать.

<<Прежде всего надо самому поговорить с церковным

сторожем. Одно дело распространять

сплетни за глаза, другое —повторить выдумку в

глаза>>. Подумав так, Вениамин Федорович почувствовал

некоторое облегчение и пошел спать.

На следующий день Вениамин Федорович встретил

церковного сторожа возле лавки купца Окишева.

Ондроп, прикинувшись, что не заметил учителя,

пытался пройти мимо, но Вениамин Федорович

окликнул его:

—Антропий Семенович! Погоди минутку, мне

с тобой поговорить надо.

Церковный сторож остановился, спросил, лукаво

усмехнувшись:

—Чего тебе, Вениамин Федорович?

—Ты, Антропий Семенович,—православный

христианин, и я тоже православный христианин.

Нас объединяет одна вера, одному священнику исповедуемся

мы в наших грехах.

—Так, так, именно так,—согласно кивает головой

Ондроп, а сам нетерпеливо топчется на месте

и все с той же усмешкой поглядывает на учителя.

Из лавки вышли несколько мужиков баб,

остановились в сторонке и прислушиваются к

разговору.

—Как же так получается, Антропий Семенович,

ты исповедуешь православную христианскую

веру, а такого же христианина, своего единоверца,

хочешь оболгать? Разве наша христианская вера

так учит нас поступать?

Народу вокруг учителя и церковного сторожа

становится все больше и больше.

Вдруг из-за угла выбежали Васли, Эчук и Коля

Устюгов. Под мышкой Васли держал что-то завернутое

в мешок.

Учитель подступил к сторожу вплотную:

—Антропий Семенович, скажи, для чего ты

выдумал сказку про белую кошку?

—Почему сказку? —поднял голову церковный

сторож.

—Потому что я никакой кошки не вешал. Хоть

сейчас могу в этом поклясться именем Христовым.

В толпе пошел говор:

—Слышите, Христом клянется!

—Если бы он повесил, не решился бы клясться.

—Может, зря на учителя говорят...

—Я так и думал, что напраслину на него

возводят.

Церковный сторож, услышав, что Вениамин Федорович

упомянул имя Христа, смутился, побледнел

и пробормотал:

—Вениамин Федорыч, я же никому не говорил,

что вы повесили кошку Ороспая в роще. Вот перед

богом клянусь, не говорил!

—А что же ты говорил?

—Я сказал, что накануне вечером видел кошку

на крыльце вашего дома. Больше ничего не говорил.

Васли протолкался вперед, встал перед сторожем,

положил на землю мешок и вытащил из него

белую кошку.

Кошка извивалась в его руках, мяукала. Она

была как две капли воды похожа на кошку старого

карта: белая, пушистая, круглая, как бочка, и уши

у нее были маленькие-маленькие, чуть торчали

из шерсти.

—Дядя Ондроп, может, ты эту кошку видел на

крыльце Вениамина Федоровича? —спросил Васли.

Церковный сторож отшатнулся и в растерянности

воскликнул:

—Господи оборони, Белянка!

—Ну, эту? —продолжал допытываться Васли.

—Эту...—совсем растерявшись, проговорил Ондроп.— А может, не эту...

—Ты же говорил, что из тысячи кошек узнаешь

Ороспаеву Белянку.

—Говорил, говорил, не отпираюсь...—Церковный

сторож в сердцах сплюнул: —Кто их разберет,

этих кошек! Может, и не Ороспаева сидела тогда на

учительском крыльце.

Люди вокруг засмеялись:

—Совсем ты запутался, дядя Ондроп!

—Нехорошо, Антропий Семенович, сплетни распускать,— сказал Вениамин Федорович.—От них

бывает людям только вред.

Народ разошелся. Ушли вместе с учителем ребята,

рассказывая ему, как они искали белую кошку

и нашли ее в соседней деревне. А церковный сторож

стоял опустив голову. Он был растерян и испуган.

Глава IV

РАННЯЯ КАРТОШКА

Йыван Петыр в грамоте не очень-то силен, еле-

еле может читать, но ученых людей уважает. Однако

он считает, что учеными могут быть только

городские, а крестьянину вполне достаточно, если

он научится кое-как читать и писать. Поэтому старшему

сыну Иывану йыван Петыр позволил ходить

в школу всего три года, потом сказал, как

отрубил:

—Хватит учиться. Буквы знаешь, читать умеешь,

расписаться можешь —и слава богу! Все равно

большим писарем тебе не бывать.

Васли узнал буквы и научился складывать

из них слова еще до школы, прислушиваясь и

приглядываясь к тому, как старший брат готовит

уроки. Отец сначала не поверил, что Васли научился

читать, но когда убедился, что мальчик сам читает

учебник, обрадовался и сказал жене:

—Мать, а мать, светлый ум у нашего младшего.— И добавил, вздохнув: —Только бы бог не

прибрал его раньше времени...

Пойдя в школу, Васли учился охотно и хорошо.

Однажды, во втором классе, вернувшись из школы,

он спросил у матери:

—Мама, скоро мы будем колоть свинью?

—Ты что, сынок? —удивилась мать.—Разве в

эту пору свиней колют? Шутишь, что ли?

—Нет, не шучу. Мне нужен свиной пузырь.

—Уж не волынщиком ли надумав стать?