Воин из Ниоткуда
Шрифт:
Олегу осталось только пожать плечами. Сильный то он сильный, да только и не таких подобные удары надламывали. Ему бы самому в себя до конца придти бы.
— Совсем забыл! И как это у меня из головы вылетело? — встав, он подошел к тулупу и засунул руку в карман. — Ну теперь-то хоть, сестренка, ты примешь подарочек? — и он протянул руку к Весенке. Она снова выглядела испуганной. Может, зря он это сделал?
— Но ведь это безумно дорого… — прошептала девушка. — Я не могу… Оставь для… другой…
— Но это ты моя сестренка, а не другая, и покупал я для тебя. А что до денег, так не дороже того, что у меня в кармане было. А если бы и не хватило, тоже не беда, братья в беде не оставят, скинутся.
— Интересные
— Это уж какие уродились. — и немного погодя Олег тихо добавил: — Мы ведь с тобой тоже не похожи.
Весенка недоуменно посмотрела на него, собравшись было что-то ответить, но тут недоумение на ее лице сменилось не меньшим удивлением. Она смотрела на Олега во все глаза.
— Где же вас раньше судьба носила? — тихо, почти по слогам, произнесла Весенка.
— На то она и судьба.
Что он мог ответить? Он и сам не раз задавал себе этот вопрос. Так и не надев украшения, Весенка прижалась к Олегу. Ее сердечко тихонько билось у него на груди.
— Я теперь ничего не боюсь.
— Что?! Сестричка? Какая еще сестричка? Эти бабы совсем с ума посходили! Что ты на меня вылупился?! — Андрей отступил на шаг перед надвигающимся Олегом. — Сумасбродки они все и вообще…
— Я рад, что у нас есть сестренка, брат. — Вадар положил руку на плечо Олега, вставая рядом. Тот знал, что Вадар его поддержит, но не ожидал, что это произойдет сейчас.
— И я рад сестренке. — Арах тоже встал рядом.
— Она хорошая девушка, так что ничего против не имею. — произнес Макс присоединяясь к ним. Груз свалился с плеч Олега. Все, приняли. Что будет дальше, он уже знал наперед.
— Чё уставились?! Я чё, против? Сестренка, так сестренка. Между прочем, я сам за нее любого загрызу. Вот только нечестно получается: он значит любимый братик, она души в нем не чает, а мы опять подай-принеси?
С хохотом все навалились на него и кубарем покатились в снег.
Сегодня в палате собрались только самые ближние к князю мужи. Он и так редко, когда созывал всех нарочитых мужей, предпочитая решать государственные дела в узком кругу, сегодня же присутствовали самые доверенные лица: принимали посла из Танаг'oрии, соседнего княжества, правда отделенного почти не преступными горами. Олег с Арахом стояли позади трона, в дверях замерли Лияк и Кожак. Могур предложил их кандидатуры для охраны палаты и князь согласился. Остальные гридни расположились в других помещениях княжеского терема и вокруг него. Кроме самого князя в палате собрались все наместники с воеводами, кроме Потака, который почти не появлялся в Белогоче, Велигор и Могур, а так же Вочара. Посол был только с двумя сопровождающими. В общем-то, ничего тайного не обсуждалось. Князь Танагории сообщал, что время настало и необходимо еще раз встретиться, чтобы все обсудить. Он может конечно приехать в Белогоч, но учитывая сложившиеся обстоятельства, его отсутствие было бы нецелесообразным. Поэтому он просит Светлогорского князя самого приехать к нему и готов выслать встречных, то есть эскорт. Правда и князь, и посол даже словом не обмолвились о том, что за время настало и что нужно обсудить.
Могур хмуро смотрел на оживившихся вельмож, похоже сообщение посла его сильно удручало. Князь ответил сразу же, не советуясь ни с кем:
— Я принимаю приглашение твоего князя, посол. Мы прибудем через две седмицы. За провожатых спасибо, но мы доберемся сами.
— Благодарю тебя, князь. Я сейчас же отправлюсь назад, чтобы передать твои слова. — поклонившись, посол вышел из палаты.
Как только дверь за послом затворилась, князь дал знак, что все свободны. Поднявшись с трона, он удалился в свои покои.
Обучение
молодежи шло полным ходом. Они не теряли свое место в сотне, умело действовали как при атаке, так и при отходе. Могур был доволен новыми десятниками. А вечерами или в выходные дни братья шли к Божару. Даже Лияк с братом частенько увязывались с ними. Кузнец по началу нервничал, когда в кузню заваливалась гурьба гридней, которые хватали все подряд и пытались лезть с советами да помощью. Божар привык уже за многие годы к одиночеству, Весенка была его единственной отдушиной. Но помаленьку кузнец оттаивал, молодел, стал чаще смеяться, шутить. Потихоньку посиделки стали затягиваться и переходить в избу Божара, порой там яблоку негде было упасть. Весенка, ставшая всеобщей любимицей, всегда краснела, когда парни отодвигали ее от печи и начинали хозяйничать сами. А уж когда на стол высыпались горы гостинцев, она и вовсе не знала куда деваться и чаще всего скрывалась под общий смех парней за спиной Олега.Однажды, когда они вот так же всей толпой надоедали Божару, в кузню забежал парнишка лет четырнадцати.
— Князь по кузням ходит, гневается на всех, старосте кулаком по лицу вдарил. — и он так же опрометью бросился обратно.
— М… да. Вот уж кого меньше всего желания увидеть.
Однако делать что-либо уже было бесполезно, и они спокойно стали ждать его появления. Вскоре он явился — разъяренный, глаза горят, желваки на скулах ходят. Он больше напоминал разъяренного медведя, чем того надменного князя, которого парни привыкли видеть. Его сопровождали два дружинника из сотни Обияра. Увидев братьев, князь оторопел на мгновение, а затем, схватив первую попавшуюся саблю, ударил ею о камень. Она со звоном отскочила от камня, но не надломилась. Тогда князь схватил меч и попытался его сломать, тот слегка прогнулся, но выдержал. Вынес он и удар об камень, лишь небольшая зазубрина появилась на острие лезвия.
— Ты, Божар?
— Ну я Божаром зовусь, княже.
— Ну так и дальше им зовись и славь свое имя. Добротные клинки куешь, лучше других. Али секрет какой имеешь?
— Мой секрет — мои руки и мозоли. Трудиться надо от души, тогда и дело спорится.
— Но у тебя мало мечей. — князь огляделся вокруг и снова повернулся к кузнецу. — Мне нужно больше, гораздо больше. И мечей, и сабель, и кинжалов.
— Я их не рожаю, княже, хотя и вкладываю в каждый из них кусочек себя. Тут спешка ни к чему.
— Это я решаю! — прошипел ему в лицо князь. — И если сказал быстрее и больше, значит быстрее и больше.
Ситуация принимала угрожающий характер. Олег знал Божара — если он прав, то будет стоять на этом до последнего. Он вышел вперед.
— Князь, кузнец прав. Ты сам говоришь, что другие хуже делают. Потому что спешат, товар сбыть побыстрей хотят.
— А ты меня не учи сопляк! — взревел князь. — Ваше место в гриднице, полы драить.
— Где наше место мы и сами знаем. — в Олеге закипала злоба, кулаки сжались сами собой. Сопровождавшие князя дружинники стояли в растерянности, не зная как поступить. — Тебе побыстрее надо, а нам шкуры свои подставлять. Если после каждого удара мечи разваливаться будут, то сколько людей поляжет почем зря? Десятки? Сотни? Кем командовать будешь?
Князь кипел от злости, его лицо покрылось красными пятнами. Олег не знал, что в нем победит: гнев или разум. Как правило, последний побеждал тогда, когда уже бывало поздно, так что возможно он и кузнеца не спас, и остальных подставил. Кстати, они это поняли прекрасно, но реакция была обратной — парни еще кучнее встали возле Олега, исподлобья глядя на князя.
— Дерзок ты, гридень. — князь испытывающее смотрел на полусотника. Чтобы как-то попытаться снять напряжение, Олег сменил ответный гнев в своем взгляде на полное спокойствие, но глаз не отвел. — Но говоришь по делу.