Воин пепла

Внимательнее всего Тайен присмотрелся к признакам магической защиты. Нашел он их не сразу. Система из желобков, которые пробивались в стенах для того, чтобы маги пускали в них силу и не позволяли мощным ударам вражеских заклинаний пробить укрепления, походила на сетку трещин. Несколько умелых магов земли, которые зашвыряют крепость камнями, – и осада будет провалена. Впрочем, с одной из сторон защиту начали обновлять. Видимо, к повстанцам присоединился толковый колдун с подходящими способностями.

Для захвата реликвии расклад был не так уж плох. Что Тайену нравилось гораздо меньше, вернее, вообще не нравилось, – это охрана аль-Нуили, много крепких парней в кожаных доспехах и разномастным оружием.

В военных делах маг понимал мало. Сидя в Вессалии, он участвовать в сражениях не собирался, поэтому уроки по тактике и стратегии прогуливал. Сжигать дотла тренировочные куклы на практических занятиях у него получалось прекрасно, да и потом… Потом он тоже убивал легко. («Ради кого?! – кричал в ушах отец. – Ради кого ты все разрушил?!») Но отбиться от пятерых бандитов – это не взять целый форпост, в котором Херн знает сколько воинов. Сотня? Две? Может, три?

И если подумать, все эти люди не имели ничего против Тайена. А ему хватало и тех жертв, что уже лежали на его совести.

– Дозор у них дельный, – сказал Карас, пристально всматривающийся в оазис. – Но крепость ветхая и осады не выдержит, а оружие у караульных не лучшее из того, что я видел в этой стране. Почему сектанты так слабо подготовлены к боевым действиям?

– Потому что они их не ждут, – ответила Эль. – Эмир дряхлеет, на его место нацеливаются соперники, и он вынужден держать войска возле Небесного города. Иешниты за последние пять лет не провели ни одного крупного боя, они предпочитают нападать на караваны и разорять деревни.

– Еще бы, – с сарказмом добавил Тайен. – Масштабная война в пустыне? Я себе такое даже не представляю.

Ассасинка его укол проигнорировала.

– Защитников в крепости должно быть немного. Я не просто так помогла страже перебить «праворуких». Среди них были иешниты, и теперь священный долг остальных – отомстить за братьев по вере.

– Это же тот самый священный долг, из-за которого южные племена постоянно истребляют друг друга и поэтому так далеки в развитии от Вессалии?

Эль не выдержала, повернулась и одарила Тайена свирепым взглядом.

– Я тебе уже говорил, что ты слишком много болтаешь, адан? – заметил Карас.

Он пожал плечами. Правду ведь сказал.

– Воинов в крепости сейчас меньше, чем было в последний раз, когда я сюда приходила. Часть ушла в эш-Шардам, мстить.

– А сколько осталось? – уточнил Карас.

Заминка. Эль напряженно всмотрелась в дозоры, но по их численности, естественно, было нельзя сказать, какой в аль-Нуили гарнизон.

– Я не знаю.

– Все там сектанты или нет, остается вопрос, как мы попадем внутрь, – Тайен растянулся на земле, положив руки под голову. – Меня, может, и сложно убить, но не невозможно, и моего запаса магии не хватит, чтобы превратить в пепел каждого защитника. А они обязательно поднимутся до последнего человека, если мы попытаемся прорваться силой, и вряд ли пропустят нас по-доброму. Мир лишится сразу трех прекраснейших людей, которых только мог породить. Разве мы позволим этому случиться?..

– У меня есть бумаги, – прервала Эль. – Я забрала их у «праворуких»-иешнитов. В них говорится, что сектанты завербовали среди бандитов двух человек и теперь их ждут в крепости.

– Если ты вдруг не заметила, я вессалиец, Карас – эманец, то есть мы оба ни с какой стороны не похожи на жителей пустынь. А ты вообще женщина. Тут женщин хотя бы пускают в крепости или только… по кругу?

– Во имя Леда, Тайен! В Гирантисе к женщинам относятся не так почтительно, как в Вессалии, но и здесь есть достаточно магичек, которые изредка напоминают мужчинам, что мускулы не всегда решают дело.

– Тогда, может, хватит вам двоим пререкаться и наконец перейдем к этому самому делу? – намекнул Карас. За три дня путешествия он так устал от постоянных пикировок Эль и Тайена, что и не пытался скрыть раздражение. – Как мы проберемся в аль-Нуили?

– Я могу вас замаскировать. Но вам придется как можно меньше говорить – ваше произношение ужасно. Любой южанин выведет вас на чистую воду со второй фразы.

– Если ты собираешься намазать нас ореховым маслом, чтобы затемнить кожу…

– Нет. Я предлагаю оборотничество.

Тайен скривился.

– Грязная магия.

– У тебя есть другие идеи?

Естественно, их не было. Они могли бы появиться, если бы маг знал план крепости, размер гарнизона и местонахождение реликвии. Но чтобы достать все эти сведения, понадобится несколько недель – при лучшем раскладе. Ни о какой возможности опередить Кейро тут не могло быть и речи. Она обольстит любого стражника, а если не выйдет, то сама воспользуется оборотничеством. Ни гордости, ни тем более понятий о чести у этой шлюхи не было.

И все же Тайен колебался. Оборотничество, как в народе называли некоторые заклинания школы иллюзии, в Вессалии было запрещено. Его не одобряли даже в распутных городах-государствах Побережья, которые разжирели от морской торговли и за взятки закрывали глаза на любые мерзости, творящиеся у них под носом. И это не удивительно – мало кому понравится, что его лицо могут в любой момент украсть и совершить с ним преступление.

Это было лишь одной стороной монеты. Отпрыскам благородных семей с детства внушали мысль, что прятаться за чужой личиной – это удел отверженных: нищих и бандитов. Иного предназначения, кроме преступного, у подобной магии не могло быть, и настоящий аристократ не должен унижаться ее использованием. Им это и не требовалось – у благородных от рождения было больше возможностей, чем у бедняков. Как маг и сын императорского советника, Тайен шире смотрел на вещи и догадывался о существовании тайных убийц, которых намеренно обучают запретному искусству. Поэтому он снисходительно относился к его применению и, в отличие от Караса, его не волновало то, что Эль навела на себя колдовство. Девушки вообще жить не могут без того, чтобы не подправлять свою внешность. Так какая разница, румянами они это делают или магией? Другой вопрос – чего ассасинка добивается на самом деле, но ее настоящее лицо здесь ничего бы не прояснило.

Замарать себя оборотничеством Тайену предстояло впервые. Эта мысль ему не нравилась, но… Когда его вышвыривали из Вессалии, потомку гордой фамилии Ребеллинов в виде исключения дали собрать дорожный сундук и взять с собой немного монет с драгоценностями. Они закончились, не успела карета с сопровождением доехать до границы. Сойдя с приступки у сторожевой башни, где его высадили, Тайен отличался от уличных попрошаек лишь тем, что у него одежда без прорех и все зубы на месте. С тех пор он, неудавшийся придворный маг, узнал, как мыть полы за миску похлебки, убивать за деньги, мародерствовать и еще много интересного, чего раньше и представить не мог. Что ему теперь какое-то оборотничество?

И плевать, что это поставит его на одну доску с Кейро.

– Ладно, согласен. Карас?

Он молчал. Тайен ткнул спутника в бок.

– Ты заснул, что ли? Мы тут ждем твоего ответа.

Карас медленно повернулся.

– Нет.

Наступила долгая тишина, в которой слышалось, как ветер гонит по земле песок. Наверное, при должном желании можно было услышать, как звезды плывут по небосводу.

– Что значит «нет»? – не веря, переспросил маг.

– Что я не согласен, адан.