Воин-Тигр

–  Папа, спускайся!
– донесся снизу голос Ребекки.
– Тебя ждуь в лаборатории. За тобой ведь меня и посылали наверх. Я помогла Айше закончить. Ты будешь в восторге. Можешь считать, это подарок от меня - за то, что вытащил из школы.

Джека охватило волнение.

–  Ладно, Скотт, - обратился он к Макалистеру.
– Дай мне знать, как выйдем из пролива. И пусть "Зодиак" будет наготове. Завтра в девять утра у нас встреча с людьми из Археологической службы Индии, не хотелось бы выбиться из графика.

–  Договорились, Джек.
– Макалистер кивнул в сторону люка.
– Лучше не серди босса.

Главная лаборатория "Сиквеста II", разместившаяся между жилым блоком и машинным отделением, напоминала по размерам школный класс. Для влажной очистки и консервации археологических находок отводилось специальное помещение, уставленное резервуарами с обессоливающим раствором - в них хранилис остатки древесины и другие предметы, которые могли разрушиться под воздействием воздуха. Джек рассматривал этот комплекс как совего рода полевой госпиталь: пройдя в нем стабилизирующую обработку, найденные артефакты переправлялись на долгосрочное "лечение" в карфагенский музей ММУ на Средиземном море или непосредственно в университет, в Англию. В самой лаборатории проводилась химическая чистка осколков посуды и прочих объектов, менее чувствительных к пребыванию вне водной среды. Далее располагались комнаты, предназначенные для различных видов исследований, в том числе мультиспектральной съемки, петрографического анализа и масс-спектрометрии. Возможности комплекса позволяли решать все базовые вопросы в сжатые сроки, без отрыва от раскопок.

Джек проследовал за Ребеккой в лабораторию. В центре стояло четыре длинных стола, сдвинутых вместе; ножки были зафиксированы в специальных броздках на полу. Над ними разливали теплое свечение вольфрамовые лампы, скрепленные в один пучок. Пара археологов склонилась над штативом репродукционного аппарата. Айша двигала по черному столику-экрану какой-то предмет, подгоняя его под объектив, в то время как Хибермейер колдовал над видоискателем. В руке у него был дистанционный пульт, управлявший затвором. В целом все смотрелось так, будто археологи вздумали попрактиковаться в нетипичном виде объятий. Ребекка бросила на отца выразительный взгляд и жестом показала, будто умывает руки. Им ничего не оставалось, как молча ждать. Наконец Хибермейер щелкнул затвором, и его коллега бережно вернула предмет на место. Только тогда археолог обернулся.

–  Джек!
– В свете вольфрамовых ламп лицо Мориса приобрело болезненно-лихорадочный оттенок, вокруг глаз возникли красные круги.
– Прости, что так долго держал тебя в неведении. Хотел окончательно во всем убедиться.

Ребекка прошла к дальнему концу стола и уселась на табурет, вновь очутившись в окружении книг и блокнотов, которые успела натаскать за прошедшие дни. В дверях показался Костас и вместе с Джеком проследовал к столу. А на том были разложены сотни керамических фрагментов - от совсем крошечных, не больше сантиметра-двух в диаметре, до крупных, размером с небольшое блюдце.

–  Картинку бедем составлять?
– оживился Костас.

Пульс Джека пустился вскачь.

–  Ostraka!– воскликнул он и склонился над столом.

Усадив Костаса на табурет, Айша пояснила:

–  С греческого это переводится как "глиняный черепок", но в археологии так обозначают только керамические фрагменты, которые использовались для письма. Так как папирус в античные времена стоил немалых денег, к нему обращались лишь в самых важных случаях. Для повседневных целей, то есть записок, писем, черновиков, достаточно было отыскать и разбить старую амфору.

Джек обошел стол кругом, не отрывая от черепков взгляда. Мысли в его голове обгоняли друг друга.

–  Это фрагменты римских амфор. Изготовлены в Италии, в первом веке до нашей эры или в следующем столетии. Винные сосуды того же типа мы видели в Беренике. Язык греческий, что неудивительно. После завоеваний Александра Македонского он стал в Египте наиболее ходовым. Кажется, все надписи выполнены одной и той же рукой. Я так полагаю, вы нашли эти осколки в руинах той виллы?

Хибермейер просиял:

–  Потрясающая находка, самому не верится.
– Он помолчал, глядя Джеку прямо в глаза.
– Готов? Ну хорошо. Перед тобой экземпляр античного текста, известного как Periplus Maris Erythraea,– единственный, дошедший до нас с древнейших времен. Его создали как раз в ту эпоху, которая в нем описана. Аналогов пока не найдено.

Джек так и разинул рот. "Перипл Эритреского моря"! Величайшая книга о путешествиях, сохранившаяся с древности! Логично, что ее обнаружили именно в Беренике - форпосте на самой окраине империи. Это не памятник литературы, не труд по истории, не собрание стихов, а лоция, руководство для капитанов и торговцев. Он откашлялся.

–  Копия или черновик?

–  Черновик.

Джек ахнул. Черновик! Это уже редкостная удача. В наброске могут обнаружиться поправки - сведения, вымаранные из чистовой версии. Черновые заметки, не знавшие редактуры. Слова и фразы, которым нет цены. Он вгляделся в лицо Мориса.

–  Даже и спрашивать боюсь… Есть ли различия с известным текстом?

Хибермейера распирало от волнения.

–  Мы наткнулись на них через несколько дней после стартараскопок в Беренике. Помнишь наш разговор в Стамбуле? Тогда я и представить не мог, сколько еще мы выкопаем черепков - и сколько времени на это потребуется. Это была настоящая проверка на терпение. Без Айши я бы не справился.
– Он взглянул на коллегу, та ответила кивком. Морис нажал пару кнопок на щитке управления. На плазменном экране, подвешенном на стене у стола, появилась трехмерная модель керамических фрагментов, сваленных в кучу.
– В таком виде мы обнаружили их на месте раскопок. У нас повелось называть то помещение архивной комнатой, но в действительности там располагалось некое подобие кабинета. Видимо, автор сначала набросал каждое предложение на большом осколке амфоры, потом перенес текст на папирус, а черепки забросил в угол. Кое-какие из них почти не пострадали, остальные разлетелись на кусочки. Тут же стало ясно, что если мы сразу не зафиксируем взаимное расположение фрагментов, то от надежды сложить их в единое целое можно отказаться. Эту задачу взяла на себя Айша - и отлично справилась.

–  Можно поподробнее?
– попросил Костас.

–  Maris Erythrea, или Эритрейское море, перводится как "Красное море", - объяснила Айша.
– У древних в этом понятии соединялись все моря, лежаще к востоку от Египта, - собственно Красное, Индийский океан и так далее. Periplus означает "плыву вокруг". Так назывались навигационные руководства, или путеводители для мореплавателей, лоции.

–  Навигационный справочник по Эритрейскому морю, - пробормотал Костас.

–  Это один из самых удивительных документов, завещанных нам античностью, - сказал Джек.
– Авторство "Перипла" принадлежит не аристократу, не какому-нибудь Клавдию или Плинию Старшему, а человеку физического труда, не склонному витать в облаках. При всем при том в тексте рассказывается о путешествиях, способных затмить все вымышленные странствия Одиссея или Энея. Это невыдуманный отчет о географических открытиях и торговле между античным миром и дальними восточными землями. В его достоверности было много сомнений, пока археологам не стали попадаться здесь, в южной Индии, следы жизнедеятельности греков и римлян.

–  Выходит, "Перипл" написал хозяин той виллы, купец?
– спросил Костас.

–  Нисколько в этом не сомневаюсь.
– Хибермейер нажал еще несколько кнопок, и на экране возник аэрофотоснимок развалин в Беренике, некогда возвышавшихся над древним портом и Красным морем.
– В фундаменте виллы мы обнаружили монету древнеримской чеканки. Благодаря ей можно сделать вывод, что архивную комнату соорудили чуть позже десятого года до нашей эры, а само здание стояло заброшенным примерно с двадцатого года нашей эры. Посколько эти черепки даже никто не потрудился выбросить, остается предположить, что текст был создан незадолго до исчезновения хозяев, в ранние годы правления императора Тиберия.