Воин-Тигр

–  В нашем университете умеют выбирать места для отдыха, - проворчал Костас.

Они поплыли дальше сквозь прибрежный туман и вскоре добрались до очередной излучины, откуда уже просматривался основной поток. Прадеш вел лодку поближе к берегу, пока до поворота реки не осталось с десяток ярдов; тогда он снизил скорость почти до нуля, давая течению вынести их на середину русла. Вдруг Джек приметил женщину, сидящую на перевитых корнях баньяна, - слепую и очень старую. У нее были глаза древней статуи: краска давно сошла, остались одни белки. И все же Джека не оставляло ощущение, что старуха смотрит прямо на него, пригвождая взором к месту. Чем-то она напоминала Богородицу, оплакивающую сына. Вспомнилась викторианская фотокарточка, что высела у него в каюте над старым комодиком, - женщина и младенец, прапрабабушка Джека и ее ребенок.

Подняв взгляд к древесным кронам, сквозь брешь в туманной завесе он увидел темные контуры холмов на фоне неба. На миг появилось сильное чувство, будто все это ему уже знакомо, - и тут же схлынуло. Из-за мыса вдруг тяжело вывалился, едва не срываясь с хлипкой привязи, буйвол; от неожиданности у Джека зашкалил пульс.

Наконец течение подхватило их. Прадеш дал полный газ и направил лодку в центральный проток, огибая мыс. Фигура женщины вскоре растворилась в речной дымке. Годавари вновь стала раздаваться, туман рассеялся, и Джек понял, что их путешествие закончилось. Вокруг все было в точности как описывал в дневнике его прапрадед. Послушная воле индийца, лодка ушла в спокойные воды у левого берега и вскоре увязла носом в песке. Джек окинул взглядом противоположный берег - островок, образованный речными наносами и протянувшийся на несколько сотен метров вдоль очередной излучины. Из джунглей выныривало пересохшее русло ручья и делило отмель надвое.

–  Вот оно, - сказал Прадеш, показывая в том же направлении.
– Место, где все и произошло.

–  Знаю, - тихо проговорил Джек.
– Именно так я все и представлял.

–  Только не надейтесь здесь что-нибудь найти, - продолжал Прадеш.
– Каждый год эту отмель смывает муссонными паводками, и потом она нарастает заново. А вот в прибрежную деревушку наведаться стоит. Ее даже видно отсюда - вон там, на холме, у самой кромки джунглей.

–  Мы в вашем распоряжении, - отозвался Джек.

Капитан взглянул на часы:

–  Вертолет прибудет через час. На нем доберемся до места. Мои саперы уже на борту. Я не стал брать их с собой на реку, чтобы не настраивать против нас койя, но в джунгли мне без них соваться не хочется - при всем уважении к вашей девятимиллиметровой "беретте", Джек.

–  Все-таки заметили, - улыбнулся Джек.

–  Главное, не выставляйте ее напоказ. Мы тут сидим на пороховой бочке. Есть туземцы, которые меня не знают, и если они заподозрят в нас правительственных чиновников, пиши пропало - из них тогда слова не вытянешь. Но прежде чем идти в деревню, остановимся здесь на привал. Может, в такую жару вам это покажется странным, но мне очень хочется выпить чаю.

Прадеш достал из багажного отделения примус и выдавший виды чайник и занялся приготовлениями. Костас тихонько юркнул в заросли. Джек, предоставленный самому себе, стал осматриваться. Туман остался позади, в узких протоках, и теперь их окружал оазис яркого света, словно воздух кто-то профильтровал. Песчаная отмель у противоположного берега изогнулась саблей, отливая на солнце золотом. За ней переливались стволы деревьев и глыбы песчаника, до блеска начищенные муссонными паводками. А дальш простирался роскошный балдахин джунглей: бесчисленное множество оттенков зеленого выстилало крутые бока утесов, выше по течению смыкавшихся в величественное ущелье.

–  В теснине русло Годавари сужается до каких-то двухсот метров, - сообщил Прадеш, передав Джеку стакан чаю.
– Утесы по обе стороны достигают в высоту более восьмисот, а река сильно прибавляет в глубине - там без малого сотня метров.

Джек молча озирал стены ущелья в их зеленом убранстве. Было в них что-то одновременно манящее и грозное - как в опасном горном перевале, за которым скрывается цветущая долина. Для немногих обитателей низин, дерзнувших явиться сюда, здесь скрывалась Обитель бессмертных, Небесный город. Первые европейцы грезили о Голконде - легендарном царстве, где добыли когда-то легендарный алмаз Кохинур, "Гора Света". Отсюда до Голконды был один шаг… Однако до появления пароходов любые путешествия на этой точке и заканчивались: не в силах справиться с горным течением, большинство странников разворачивали свои лодки, позволяя реке увлечь их обратно к цивилизации.

Джек всмотрелся в воду… и ничего не увидел. Темная - не из-за тины, а какой-то особенной тьмой - поверхность Годавари словно бы поглощала солнечный свет. Даже стены ущелья в ней не отражались. Это действовало Джеку на нервы - казалось, вместо реки перед ним черная дыра, поглощающая действительность. Быть может, эти берега в манной дымке - не более чем иллюзия? Слишком они походили на его детские представления об этом месте, чтобы быть реальными… Из задумчивости его вывел громкий треск: Костас пулей вылетел из кустарника и запрыгнул на нос лодки. Вид у него был весьма растрепанный, а шорты полуспущены.

–  Кто-то покусился на твое мужское естество?
– поинтересовался Джек.

–  Пауки, - выдохнул Костас, с беспокойством осматривая свои ноги.
– Огромные монхатые пауки размерами с блюдце.

–  Есть пуков не провоцировать, они совершенно безвредны, - заявил Прадеш, протягивая стакан чаю и ему.
– А вот с кобрами держите ухо востро. Койя жуют какой-то корешок вместо противоядия, но мне ни разу не удавалось его найти.

–  У Джека всегда под рукой "беретта", - вставил Костас.

–  Стреляя в змей, человек портит себе карму, - погрозил ему пальцем капитан.
– ну а вообще можете не волноваться. Марша через джунгли не будет. Джек хотел пройти по следам своего предка, но я уговорил его воспользоваться вертолетом. Он согласился. Ваша безопасность очень его заботит.

–  Моя безопасность? Джек? М-да, с ним такое впервые, - проворчал Костас, утерев лицо и прихлопнув очередного москита.
– По крайней мере препараты от малярии мы приняли.

–  Здесь тоже не без нюансов, - торопливо пояснил Прадеш.
– В этих краях препараты не всегда действуют. Но в деревне у меня есть один знакомый, который подлатает на иммунитет.

Джек вновь оглядел пейзаж, пытаясь предтавить его сто тридцать лет назад.

–  Итак, что же вам известно о событиях двадцатого августа 1879 года?

Прадеш ответил ему пристальным взглядом.

–  Скажем так, вы не ошиблись в своих догадках.

–  Человеческое жертвоприношение?

Прадеш перевел взгляд на отмель.

–  Как я вам уже говорил, моя юность прошла в дельте Годавари, в Довлаисвараме. На самом деле мой дедушка был койя, родом из этих мест. События того далекого дня стали чем-то вроде местной легенды и держались в тайне - даже от антропологов, которые время от времени наведываются сюда с расспросами. Насколько я знаю, то, что вы сейчас услышите, никогда не рассказывали посторонним людям.

–  Продолжайте, - попросил Джек.

–  Мятежники устроили тут целое представление - казнили полицейский, взятых в плен. Пароход саперов застрял на отмели, так что все происходило ни их главах. Но убийцы вдобавок довели до исступления самих койя, напоив их брагой и еще бог знает чем. В тот день они совершили полную мерию, то есть принесли три жертвы сразу: мужчину, женщину, ребенка.

–  Ребенка?..
– пробормотал Джек.

–  Местные власти так и не поверили, что имело место жертвоприношение. По их мнению, повстанцы выдали казни за обряд, чтобы те выглядели более устрашающими, - иначе говоря, притворились, будто возвращаются к кровавым обычаям, которые британцы считали давно искорененными. Но власти ошибались. Все случилось по-настоящему. Жертвоприношения не прекращаются и в наши дни. Правда, теперь в этих целях используют обезьян и кур, но ритуал мерии по-прежнему дремлет где-то рядом, в каком-то темном уголке. Достаточно спровоцировать койя, поджечь эту пороховую бочку - и он воспрянет ото сна.