Воин-Тигр

Катя смерила его пристальным взглядом, потом тихо заговорила:

–  На последнем этапе похоронного обряда хранитель в одиночестве прошествовал из центральной палаты к выходу, после чего запечатал склеп на веки веков. По какой-то причине воины заподозрили, что он похитил величайшее из сокровищ. Со временем их подозрения лишь укрепились: старик прожил необычайно долго, перевалив за сотню лет. Среди степных монголов такое было не редкостью, но воинам не требовалось других доказательств: долголетие хранителя недвусмысленно указывало на некий предмет, которому полагалось оставаться в гробнице, чтобы император смог когда-нибудь возродиться и освободить их от тяжкой службы. Смерти хранителя им лицерзеть не пришлось. Он вернулся в северные степи, перепоручив свои обязанности сыну, что впоследствии стало традицией. Однако пять поколений спустя бесследно исчез сын очередного хранителя. Вместо степей он направил стопы на Запад, за пределы империи, чего делать не следовало. Двенадцать воинов решили дейстоввать. Воин-тигр ринулся в погоню.

–  Дай-ка угадаю, - перебил ее Джек.
– Это случилось в восемнадцатом году до нашей эры или чуть-чуть раньше?

Снова взглянув на него, Катя продолжила:

–  Сын хранителя переоделся в согдийского торговца и двинулся вдоль Великого шелкового пути, примыкая то к одному каравану, то к другому. Воин-тигр и его приспешники прошли по следу изменника через пустыню Такла-Макан, перевалили через Тянь-Шаньские горы, обогули Иссык-Куль и нырнули в лабиринт ущелий и оврагов. Жертва была уже почти в их руках, как вдруг что-то встало у них на пути.

–  Шайка римлян, отбившихся от родного легиона… - пробормотал Джек.

–  В устной традиции, существующей в кругу избранных, их нежданные противники носят имя каувана, то есть "люди с Запада", - заметила Катя.
– Однако мой дядя говорил о них в более определенных выражениях.

–  А я все гадал, когда же речь зайдет о твоем дяде, - вставил Костас.

–  Вот к каким выводам он в итоге пришел. Они укладываются и в твою версию, Джек. Римляне нападают на караван и берут в плен нашего "согдийца". Поскольку им нужен проводник, беднягу оставляют в живых. Разобравшись в ситуации, воины налетают на легионеров, но встречают, впервые в жизни, мощный отпор. С каждой стороны погибает по человеку. В могиле, которую мы нашли у озера, лежит погибший римлянин. К этому времени легионеров осталось не больше дюжины. Добравшись до этого места, воин-тигр и его присные видят, что их враги успели пересесть на лодку и плывут теперь на восток. Рядом они обнаруживают труп Лю Цзиня, сына хранителя, однако сокровища при нем уже нет. Тогда воины следуют за лодкой вдоль берега, но на дальней оконечности озера попадают в бурю и теряют римлян из виду. Однако перед этим они подмечают, чтолюдей в лодке стало меньше. Одного не хватает. Китайцы возвращаются на запад, к месту казни Лю Цзиня. По крови, капающей с оружия римлянина, они вскоре выходят на его след. Его фигура то и дело мелькает среди горных перевалов на юге. Они без устали гонятся за ним - недлю за неделей, месяц за месяцем, то наступая ему на пятки, то сбиваясь с пути. Оставив за собой долины Афганистана, через Хайберский перевал воины проникают в Индию и следуют по течению Ганга в сторону Бенгальского залива. И вот в южных лесах они окончательно теряют его - джунгли поглощают беглеца без остатка. Китайцы и не думаю сдаваться. Под видом торговцев шелком они просачиваются в римскую колонию в Арикамеду и на протяжении нескольких поколений терпеливо ждут и наблюдают. Но через некоторое время римляне покидают Индию, а с расцветом арабской цивилизации торголе с Западом наступает конец. Китайцы возвращаются на родину, и с той поры повесть об их скитаниях переходит в разряд легенд, становится частью мифологии безвестного тайного общества, которое словно бы исчезает с исторической сцены.

–  Теперь благодаря надписи на саркофаге нам известны имена этих римлян, - сказал Джек.
– Лидера группы, выбравшей восточный путь, звали Фабием. Его лучшего друга, сбежавшего на юг, - Лицинием. Также нам известно, что сокровище осталось в их руках. Фабию достался один из камней, перидот. Лицинию - другой, sappheiros, он же лапис-лазурь. Вероятно, при расставании друзья и не подозревали, какой силой обладают самоцветы, если держать их вместе. Скорее всего китайцы пришли к выводу, что Лициний присвоил себе оба камня и сбежал от товарищей, поскольку осознавал могущество артефакта и мечтал о собственной империи.

–  Мне кажется, перед смертью дядя Кати вполне мог ознакомиться с надписью в святилище, - заметил Костас.
– И его убийцы, наверное, тоже.

–  Ну и что же происходило с воином-тигром и двенадцатью избранными дальше?
– поинтересовался Джек.

Катя помолчала.

–  Они пронесли свой обет защищать гробницу и вернуть утраченное сокровище через все превратности китайской истории, оберегая святыню от многочисленных императоров и династий, которые не брезговали порой разграблять усыпальницы своих предшественников. Воины неустанно поддерживали культ Первого императора, так что загадочный ореол окружает его имя и по сей день. У Чэ, уже знакомый нам китайский дипломат, приндлежал к их числу. Прирожденный историк, он доверил историю, которую вы только что услышали, бумаге; прежде ее лишь передавали из уст в уста на тайных собраниях. И вдруг их поискам был дан новый старт. Во второй половине девятнадцатого века в распоряжении европейских ученых оказался новый перевод "Перипла Эритрейского моря", и суть индо-римских торговых отношений стала проявляться все четче. У Чэ держал ухо востро, присматриваясь ко всем необычным археологическим открытиям, от которых можно было провести связь с одиноким римским легионером. Когда Ховард упомянул в лекции о латинской надписи в лесном храме, из-за туч проблеснул свет.

–  И именно поэтому ты приехала на берега Иссык-Куля, - негромко произнес Джек.
– Ты здесь не просто для того, чтобы фотографировать наскальные изображения и разыскивать древние надписи. Тебе хотелось найти того римлянина. Ты идешь по тому же следу, что и твой дядя. Вы оба во всем этом замешаны.

Костас уставился на девушку.

–  Что скажешь? Ведь твой дядя был одним из двенадцати, не так ли?

Катя ответила не сразу.

–  И дядя, и отец знали эту историю. Фамильные документы перешли по наследству к моему отцу, однако мифология братства не вызывала у него особого интереса. По его мнению, камни было уже не вернуть - если они вообще существовали. Он перкинулся на черный рынок древностей, сулящий куда более легкую наживу. Поэтому увлечением вымершими языками и археологией я обязана дяде. Два года назад, когда отец погиб, дядя отправился в Казахстан, чтобы как можно быстрее просмотреть его архив, пока не нагрянул Интерпол. Там он наткнулся на афишу с рукописными пометками У Чэ. К тому моменту связь между легендой о воине-тигре и разгромленных легионах Красса не вызывала у него сомнений. Он продолжил расследование с места, на котором закончил У Чэ. Для этого ему пришлось съездить в Лондон и поднять архивы Индийской администрации. Изучив подшивки "Мадрасского военного вестника", дяде удалось установить, где находился Ховард во время восстания в Рампе.

–  С тем же источником работал и я!
– воскликнул Джек.

Катя кивнула:

–  Вы напали на один и тот же след. В одном словаре географических названий он наткнулся на упоминание о святилище Рамы. Это все решило. Там-то вы и нашли его. Точнее, его тело.

–  Джек, а Катя знает твою теорию о Раме?
– спросил Костас.

Катя ответила первой:

–  По-моему, дядя и сам сделал такой вывод. По звучанию Рама очень напоминает Romanus, "римлянин". Он мимоходом упомянул об этом, но нам не хотелось озвучивать такие догадки, пока не будет окончательной уверенности. Сходство вполне очевидное.

–  В этой истории ничего железно очевидно нет, - пробормотал Джек, не отрывая от нее глаз.
– Хочешь еще что-нибудь нам рассказать?

–  Мой дядя вел себя скрытно, но имел на то причины. Он знал, что, как только на него начнется охота, под удар попадут и все близкие родственники. Так повелось издавна. Если одни из двенадцати оступился, то расплачиваться будет весь его клан. А поскольку из дядиной семьи осталась одна я, меня и постигнет возмездие.

–  Так, Катя, - проговорил Костас.
– Видимо, ты имеешь в виду тех татуированных парней, которых мы нашли неподалеку от храма.

–  Джек обо всем мне рассказал, - тихонько произнесла Катя.
– Сколько там было трупов?

–  Мы насчитали шесть. Судя по всему, в джунгли они заявились всемером, на вертолете. Все до одного китайцы, в рубашках с логотипом горнодобывающей компании "Интакон". Холмы в окрестностях Рампы богаты бокситами, в правительство часто поступают заявки на ведение карьерных работ, поэтому койя привычны к виду геологов. В итоге китайцы достигли лишь того, что наткнулись на маоистских боевиков, у которых в тех краях база. Время от времени маоисты нападают у туземцев. Соответственно местная полиция и ухом не ведет, когда замечает очередной отряд, вооруженный до зубов. По всей видимости, китайцы проникли в пещеру, разыскали и убили твоего дядю, а на обратном пути угодили в засаду. Боевики сорвали с трупов часть одежды и порядком их изувечили, так что нам удалось полюбоваться на их кожу. У всех была одна и та же татуировка на левой руке.

Девушка нацарапала в блокноте рисунок:

–  Такая?

Костас кивнул:

–  Точь-в-точь. Тигриная голова.

–  Воины-тигры?
– спросил Джек.

Катя покачала головой:

–  Так называют лишь одного из двенадцати, посвященного последним. Чтобы пройти обряд инициации, ему приходится делать всю грязную работу. Другие называют себя "Братством". А те китайцы - не более чем пехотинцы, рядовые члены клана, от рождения обязанные служить Братству.

–  Мы наткнулись на троих маоистов, и один из них оказался не совсем мертвым.
– Костас указал на перевязанное плечо.
– Мне сейчас положено быть в отпуске, а не возиться с огнестрельными ранениями. Лучше бы тебе рассказать нам всю правду, Катя.

–  Только шесть трупов, - откликнулась она.
– Получается, один сбежал?

–  Судя по всему, он прорвался через джунгли к месту посадки вертолета. По словам койя, от других китайцев ничем особо не отличался. Правда, у него была винтовка с поворотным затвором и оптическим прицелом, в старом кожаном чехле. Странный выбор оружия - для джунглей.

–  Ничуть, - пробормотала Катя.
– Не в его случае.

–  Ты знакома с этим парнем?

Она впилась в него взглядом.

–  Как думаешь, он видел ту надпись в храме?