Воинство болот

— Пробьет ли стрела сбрую этих молодцов, — спросил робким голосом оруженосец, указывая на строй панцирников, и тут же стушевался, ибо обратился к суровому ветерану не по всей форме. Старик с возрастом стал щепетилен к субординации, но на этот раз генерал не осерчал на юношу.

— Не знаю. Да и не важно. Эти тяжеленные кирасы, набедренники и прочие налокотники прикрывают их только спереди. Видимо, в своей снеси Эфрем считает, что его бойцы никогда не покажут спину врагам.

— Значит, под короткими плащами и у них…

— Кожа, — коротко сказал генерал, с удовольствием глядя на своих стрелков, стоящих на купеческих крышах в полной готовности. — Своя собственная, и вываренная в соленой воде шкура баферов. Никакой меди, бронзы и кости, тем паче, железа. Зверовые наконечники проколют их, словно шило.

— Дурацкий доспех, — сказал оруженосец, приободренный тем, что генерал его не оборвал.

— А вот это ты зря, юноша. У Эфрема все продумано. Удар «бычьего черепа» — страшная штука. Видел, как они надрессированы?

— Это уж точно, словно аллигаторы у циркачей.

— То-то же. Идя монолитным строем в ногу, они переходят на легкий бег, а по команде бросаются вперед, когда до врага осталось шагов пять-шесть. Таранный удар, натиск накоротке, и строй неприятеля разрезан, словно сухая краюха хлеба, в которую загнали колун. Будь броня тяжелее, они попросту не смогли бы воевать. А так, у них прикрыто то, что выглядывает при шаге и беге из-за щитов. То есть ноги и правая рука. Ну, разумеется, и на головах шишаки.

— И тем не менее, сейчас они уязвимы.

— Так я тоже не лыком шит, юноша. Последнее дело — пытаться воевать с помощью панцирного строя на узких улочках.

Меж тем лучник Эфрема, лесничий и один из лесных охотников готовились к выстрелу.

— Если он обставит гостя, велю бить кнутом, и посыпать спину солью.

Генерал поразмыслил, не послать ли оруженосца к лесничему с соответствующим предупреждением, но решил, что это может оскорбить противную сторону.

Послышался охотничий клич, и гомон толпы, за которым свиста стрел расслышать было решительно невозможно.

— Однако, — восхищенно сказал генерал, когда стоящий на самом краю ристалища щит повалился на землю. К пораженной мишени подбежали люди и принялись размахивать руками.

— Кажется, две стрелы в самом центре, а третья угодила в край, — сказал оруженосец.

Теперь уже на линии прицеливания остались лишь лесничий и гость. Охотник, в сердцах сломавший свой лук, был подозван к церемониймейстеру и получил поощрительный приз — щенка роскошной породы бойцовых псов, которых весьма редко завозили в Каллину из Намкуша.

— Зачем он ему, лучше бы дали пару нормальных волкодавов, — сказал генерал и тут же нахмурился. Пока взгляды всех собравшихся на площади, оказались прикованными к приготовлениям двух последних лучников, на площадь небольшими группами стали выходить му’аманы. Они издали отдавали салют, нимало не заботясь тем, что король их вовсе не видит, и смешивались с толпой. Приглядевшись, Лунь отметил, что они продолжают держаться спаянными группами.

— Держи лестницу, юноша.

С этими словами генерал, кряхтя, полез на крышу. Когда он пробовал ногой ветхую черепицу, снизу раздался дружный возглас толпы. Но сейчас Луню было решительно не до лучников.

В толпе он разглядел не только му’аманов, но и группы различного сброда, приплывшего на кораблях и наводнившего портовые постоялые дворы. Эти также стояли небольшими группами и не особенно приглядывались к творящемуся на ристалище, оживленно беседуя.

— У меня дьявольски мало сил! Не надо было отсылать капитана с полусотней гвардейцев к Грязевому Ручью. Ведь знал же, что мало людей, а все равно послал!

Пока генерал сокрушался и теребил бороду, силясь сосчитать подозрительных типов в толпе, вновь прозвучал горн.

На линии прицеливания продолжали оставаться двое. И вновь толпа вздохнула сотнями глоток, когда добротно сработанный дощатый щит покачнулся и опрокинулся на землю. Рванувшиеся к нему слуги с громкими воплями выдернули из древесины и показали толпе две стрелы. Стрелки оказались достойны друг друга, теперь все мог решить случайный порыв ветра, или плохое оперение, ослабевшая тетива или, в самом деле, мушка в глазу.

— Высеку мерзавца, — процедил сквозь зубы генерал, мельком глянув на поле, и вновь ушел в свои подсчеты. Придя к самым неутешительным выводам, он снизу позвал оруженосца.

— Немедленно ко мне королевских скороходов!

На поле, меж тем, ситуация повторилась. Правда, на этот раз щит не упал, но обе стрелы сидели достаточно близко и от центра мишени, и друг от друга. Августейшие особы решили вмешаться и подозвали обоих претендентов на приз. Пока мудрый Дего пытался вручить им обоим по серебряному рогу с гербом Каллины и выгравированными геральдическими чудищами, явились скороходы. Лунь отправил одного из них в гавань с тем, чтобы немедленно привел абордажные команды с галер. Второго же отрядил на поиски запропастившегося ординарца.

«Надежды мало, — сокрушался генерал. — Наверняка морские волки распущены на берег, и сейчас пьянствуют или смешались с толпой. Но надо же что-то делать. У меня самые поганые предчувствия.»

Пока седой старик с крыши бездумно созерцал стаи ворон, клубившиеся над ристалищем, перебирая в голове все виденные им за сегодня скверные приметы, на поле начался турнир.

Вначале, по просьбе посла, съезжались дворяне на хопперах. Народ с удивлением следил за этим небывалым зрелищем. Ушастые скакуны, совершая невероятные прыжки практически с места, скакали по песку, а их верховые бешено размахивали пиками. Длинные древка, раскрученные за середину особым способом, превращались в умелых дворянских руках в мерцающий расплывчатый веер, а что до наконечника, то жала попросту не было видно. И как это умудряли кавалеристы Д’Алви не только маневрировать, но также и уклоняться от ударов, и парировать резкие выпады?

Тем не менее, то и дело одного из дуэлянтов могучий удар повергал с седла. В тучах песка и под громовой рев восторженных зрителей побежденный медленно поднимался и пристыжено ковылял к своим, пока победитель заставлял своего скакуна буквально бесноваться на месте, потрясая копьем и выкрикивая свой родовой клич.

Большинство ударов приходилось тупой стороной древка, да и доспехи на аристократах были добротные. Однако двоих с поля унесли помощники церемониймейстера, а на песке остались явственно видные с крыши рыжие пятна.