Воины столетия. Дар

Вернувшись из Перехлестья, я упала на кровать, и долго лежала так, раскинув руки и уставившись в потолок. Потом свернулась калачиком и попыталась уснуть, но никак не могла отделаться от давящего чувства тревоги.

Я прислушивалась к каждому шороху в доме. Ещё небо не начало светлеть, как проснулась мать. Это я поняла по шуму воды в трубах. Отец вставал позже, чаще всего мы завтракали с ним вместе, а мама уезжала рано. Ася приходила часов в шесть, и успевала накормить мать. Я завозилась, села на кровати и потянулась к телефону. На экране отобразилось время — без десяти шесть.

Через двадцать минут, не находя себе места, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Мама сидела на кухне, за стойкой, ещё в домашнем платье, и листала журнал.

— Ася не пришла? — спросила я.

— Доброе утро, — мама не подняла головы. — Как видишь.

— Может, ей позвонить? Вдруг что-то случилось?

Мать обернулась.

— Если что-то случилось, она сама позвонит.

Я покосилась на мамин телефон, выглядывавший из-под журнала. Наверху хлопнула дверь — проснулся отец.

— Может, завтрак тогда приготовить? — не отставала я.

— Хорошо бы, — мама вздохнула и взяла телефон. — Сейчас позвоню.

Я забралась на высокий барный стул и весь разговор мамы с Асиным мужем глядела в окно. Когда отец зашёл на кухню, мама, застыв, смотрела перед собой, сжимая в руках телефон, а я, так и не отведя взгляда от окна, беззвучно плакала.

— Вы что? — отец замер в дверях. — Что стряслось?

— Ася умерла, — ровно, без эмоций, ответила мать, даже не повернув головы.

— Как умерла?!

— Во сне. Не проснулась. Врачи уже…

Она кашлянула и, будто очнувшись, что-то поискала глазами. Отец набрал в стакан воды и протянул ей. Мама сделала глоток, покачала головой.

— Такая молодая. В чем же причина? Вчера она прекрасно выглядела.

Вот и все. Шок от печального известия прошёл. Мама задумчиво продолжала.

— Очень странно. Надо им помочь с похоронами. И вызову…, - она посмотрела на экран телефона. — Марину из агентства.

Отец, скрестив руки на груди, стоял прислонившись к барной стойке.

— Аня.

Мама вздрогнула и посмотрела на меня. Я вытерла слёзы, сползла со стула.

— Аня, иди ко мне, — позвал отец, но я покачала головой и прошла мимо.

— Я в комнату.

У двери меня хватило только на то, чтобы написать Сашке два слова: "Она умерла". И, приняв этот факт, я зарыдала в голос.

Мне дали побыть наедине со своим горем почти час, потом в комнату, предварительно постучав, вошёл отец. Я сидела на полу и вертела в руках деревянную монетку-амулет.

Отец опустился рядом.

— Как ты?

— Не очень.

— Я могу чем-нибудь тебе помочь?

— Можно мне не ходить в школу?

— Конечно, — отец обнял меня и, прижав к себе, поцеловал в затылок. — Держись.

Я кивнула и положила голову отцу на плечо.

— Пап, как ты переживаешь смерть пациента?

Отец помолчал, раздумывая.

— Я стараюсь провести анализ своих действий, без всяких "если бы". Только то, что сделал.

Я кивнула — оценка с чисто профессиональной точки зрения. Ну да, за столько-то лет практики, как же иначе.

— А если… Если понимаешь, что ошибся? Не выложился на все сто, и человек умер?

— Послушай, милая. Ты ни в чем не виновата. Никто не виноват.

Я уткнулась отцу в грудь и сжала зубы. Виновные есть, и нам пора идти за ними.

Внизу запиликал домофон.

— Мама ушла? — спросила я, поднимаясь и вытирая слёзы.

— Да, мне тоже нужно ехать. Кто там?

Я выглянула в окно.

— Сашка.

Отец внимательно посмотрел на меня.

— Я не могу вас оставить тут.

— Я пойду в школу.

— Но ты же не хотела…

— Лучше пойти, — я оглядела комнату. — Не смогу здесь сидеть одна.

— Как ты хочешь. Я заброшу вас в школу.

Мы всю дорогу молчали. Так как позавтракать я не успела, отец купил нам по гамбургеру и стакану газировки. На первый урок мы все равно опоздали, поэтому зашли в столовую и, заняв крайний стол, развернули свои пакеты.

— Мы должны убить Спрута, — я откусила кусок и отложила гамбургер в сторону. В горле как будто стоял ком — даже глотать было больно.

— Мы убьем его, — Сашка мрачно посмотрел на меня. — Я знаю, где искать эту тварь.

— Знаешь? — переспросила я. — Снова эти твои непонятные сны?

— Да. Я видел, где скрываются сильные духи, центурионы и соглядатаи.

— Но как мы среди них найдём Спрута?

Сашка отвел взгляд и промолчал.

— Знааааешь, — с горечью передразнила я. — Будем искать иголку в стоге сена.

— Все лучше, чем ничего.

— То есть для нас лучше вломиться в логово центурионов, правильно я тебя понимаю?

— А что ты предлагаешь?

Я швырнула гамбургер в пакет и, поднявшись, двинулась прочь из столовой. В коридоре Сашка нагнал меня, и мы в гордом молчании пошли к кабинету, где должен был быть следующий урок.

На перемене к нам первой подскочила Настя.

— Вы где были? Все в порядке?

— Не очень, — я поймала на себе вопросительный взгляд Ящика и отрицательно покачала головой. Напарник нахмурился. Настя спросила что-то ещё, и я ответила невпопад. Сашка взял меня за локоть и потянул в сторону.

— Вы куда? — Настя совсем растерялась. — Да что случилось-то?

Ей никто не ответил. Мы вышли в вестибюль и остановились у окна. К нам подошёл Ярослав.

— Все плохо?

— Да. Она умерла, — я отвернулась, посмотрела в окно. Во внутреннем дворе над грязными, оплывшими сугробами носились и орали не поделившие что-то вороны.

— Я звонил брату, у него голова болит. Это последствия?

Сашка кивнул.

— Бабушка тоже лежит с мигренью.

— И что делать теперь?

— Убить Спрута, — ответила я.