Воительница и Сфинкс

Непревзойденная Аталанта бросила в сторону воительницы очередной мрачный взгляд, но к тому времени, как Габриэль и Гомер добрались к костру, приняла дружелюбный вид и даже изобразила застенчивую улыбку. Пряча глаза, она наклонилась к костру, чтобы подложить веток.

Габриэль осторожно уселась у огня и поморщилась, ощутив холод жесткой земли. Закоптелый котелок над огнем уже начал нагреваться.

— Вот так. Ждать придется недолго, — она улыбнулась Аталанте, но та была поглощена созерцанием пламени. Рядом уселся Гомер. — А, это ты… Ты точно в порядке? Боюсь, что не вполне.

Единственное, что смог выдавить измученный юноша, не привыкший к походным условиям, было протяжное: "М-м-м". Помолчав, он собрался с духом:

— Прости, Габриэль, я… — Гомер зарделся, или это был просто отсвет костра? — Знаешь, мой отец… я сейчас тебе кое-что расскажу. Он очень хотел, чтобы я стал певцом, и никогда… Я никогда раньше не ездил верхом.

Габриэль в изумлении воззрилась на него, даже Аталанта не смогла скрыть удивления и приподняла голову, но тут же снова уткнулась в колени.

— Ты шутишь! — воскликнула Габриэль.

Гомер пожал плечами и неловко отвел глаза:

— Вовсе нет. Мой отец — хороший плотник, его уважают все, но для меня он хотел лучшей судьбы. С тех самых пор, как я сочинил свою первую легенду, он решил сделать из меня поэта.

— Тогда тебе, было, пять лет. Видишь, я все помню.

— Именно пять, — тихо подтвердил Гомер. — Я… пожалуйста, пойми меня, я тоже хотел только этого. Моя жизнь резко изменилась, из меня сделали "особенного" мальчика. Отец желал мне добра, я уверен.

— Гомер, я знаю твоего отца, — Габриэль поймала юношу за подбородок и заставила поднять глаза. — Полониус в тебе души не чает, и, конечно, он хотел тебе только добра и делал все, чтобы сбылась ваша мечта. Тебя оторвали от ватаги деревенских мальчишек, верно?

— Да, сразу же, — ответил юноша, накрыл ее руку своей, и по губам его скользнула улыбка. — Мне запретилиходить в поле, собирать урожай, участвовать в праздничных забегах: вдруг большая нагрузка повредит моему голосу. Мне не позволяли садиться верхом даже на осла — вдруг упаду и сломаю шею.

— Наверное, это тяжело для мальчишки, — посочувствовала Габриэль. — Да это любому трудно вынести! Ты находил утешение в легендах?

Гомер улыбнулся:

— О да. Легенды стали моей жизнью. Отец приходил поздно вечером, мы ужинали, потом он что-нибудь вырезал, а я пел для него: порой это были старинные сказания, а порой те, Которые я сочинил днем. Иногда мне было одиноко, но далеко не всегда. Летом, в жаркие дни, ребята собиралась в тени, и я был с ними. Мы прекрасно ладили.

Аталанта украдкой посматривала на них во время всего разговора, но, когда Габриэль пошевелилась, охотница встала и отошла в темноту. Девушка проводила ее быстрым взглядом; кусавший губы и нервно потиравший руки Гомер ничего не заметил. Повисло молчание, которое, как всегда, прервала Габриэль:

— Знаешь, что я тебе скажу? Это был смелый поступок — сесть на Арго и отправиться с нами. Я бы на твоем месте не решилась.

— Я растерялся, — признался поэт. — Иначе меня бы здесь не было, — Гомер поднял глаза на подругу, коротко улыбнулся и снова принялся потирать руки. — Так что это не смелость, а… случайность.

— Называй, как знаешь: мое мнение ты не изменишь, — Габриэль осторожно потрогала котелок. — Горячий, но еще не кипит. В общем-то, эту штуку можно считать готовой, потому что ждать надоело, — объявила она.

Суп умяли в мгновение ока. Габриэль протерла дно котла пучком жесткой травы, отставила его в сторону и со стоном растянулась на земле.

— Утро будет ужасным, — пробормотала она и закрыла глаза.

— Несколько минут на ногах, и ты придешь в себя, — успокоила ее Зена, и это были первые ее слова за все предыдущие часы. Аталанта облизала пальцы и бросила на воительницу недобрый взгляд исподлобья. — Итак, Габриэль, расскажи мне, что ты узнала в Афинах.

— Ну, боюсь, что новостей немного, — девушка энергично подала плечами. — Все как обычно: трагедия произошла слишком быстро, и никто не успел ничего заметить. А если и видели, то каждый по-своему. Как одна история, спетая разными певцами. Очень мало общего. Похоже, это бандиты с большой дороги, типа Каламоса или даже хлеще. Кроме мерзких злодеяний вроде похищения детей, им мало, что по силам, — в голосе ее сквозило негодование.

— Успокойся, Габриэль, — тихо вставила Зена. — Злостью никому не поможешь. Что еще?

— Повозки, кони и прочее стоят очень дорого, все было новенькое, чистое. Я бы сказала, украдено у аристократа, — охотница вздрогнула, и девушка посмотрела на нее. Аталанта покачала головой и принялась сосать палец, словно успела обжечься.

— Хорошая мысль, — похвалила подругу воительница. — Если понадобится, мы вернемся в Афины и выясним, у кого пропало имущество: колесницы, лошади, упрячь. А так же не было ли у жертвы причин самому нанять бандитов и провернуть темное дельце, — Зена хмуро посмотрела на свои руки, потом на Габриэль. — Погоди, тут что-то не сходится! Простые разбойники не справились бы с колесницами: для этого нужен опыт имастерство.

— Прямо в точку! — с воодушевлением воскликнула девушка. — Надо было мне самой догадаться: Как-никак, однажды я пыталась.

Зена усмехнулась:

— Помню-помню.

— Значит, кто бы ни похитил бедных девочек, он знаток своего дела. Нет, на колесницах сидели настоящие возницы.

— Думаю, да. Еще что-нибудь?

— Еще… м-м-м, — Габриэль сморщила лоб, припоминая. — Осталось немного: одна женщина сказала, что онизакрыли свои лица.

Девушка углубилась в свои мысли: ей вспомнилась мать Эгесты. Где сейчас ее несчастная доченька, плачет ли она, спит, дрожит от страха или убита? "Наверное, я видела Эгесту на песчаных дорожках, но как отличить ее от других азартных бегуний, пытавшихся подражать своему кумиру? Она просто одна из тех, чей идеал Аталанта". Непревзойденная Охотница тем временем сидела неподвижно, будто каменное изваяние, глядела в огонь и рассеянно потирала руки. Странновато.

— Понятно, — мрачно изрекла Зена, и ее тон отразил перемену к худшему в ее настроении. — Раз они не хотели показывать лица, значит, на рынке их могли узнать.

Габриэль поежилась:

— Верно. И все-таки: зачем похищать девочек?

— Это мы выясним завтра, не правда ли?

— Будем надеяться. Хорошо бы уложиться в один день: бедные матери и отцы! А девочки!

Воительница серьезно посмотрела на подругу:

— Успокойся! Нам нужно не причитать, а действовать. Почему бы не поговорить о другом?

"О другом! Да разве что-нибудь еще придет мне в голову?" — подумалось Габриэль. Гомер ободряюще похлопал ее по плечу, потом осторожно повернулся к Аталанте и одарил ее чудесной улыбкой:

— Глаз не могу отвести от твоего плаща, — начал он, нарочно меняя тему. — Превосходная выделка!

"Надо быть жестче, чем Аталанта, чтобы устоять перед атакой его обаяния", — про себя усмехнулась Зена иоказалась права. Мгновение спустя охотница улыбнулась в ответ и подала плечами, все своим видом стараясь показать, что разговор зашел о сущем пустяке: