Вокруг себя был никто

– Это очень интересный человек, – Вилия многозначительно подняла вверх указательный палец. – Учитель.

– Какой предмет он ведет? – уточнила я, уже сожалея о поспешно данном согласии. – В школе или в университете?

– Ну тебя, – фыркнула Вилия, – он духовный Учитель.

– Ксендз?

– Нет, он не принадлежит ни к какой конфессии, он вообще театральный режиссер. Сам создал свою духовную Школу, в Вильнюсе у него есть целая группа учеников. Мы решили расширить круг, и приглашаем новых людей. Подходящих, разумеется, – выразительно произнесла Вилия, давая понять, что я отношусь к подходящим, а она сама – к ученикам. – Игорь будет рассказывать о принципах Школы.

– Игорь, это кто?

– Игорь – это Учитель.

Встреча обещала быть занятной. На третьем курсе я увлеклась восточными мистическими учениями и прочитала кучу легальных и нелегальных томов о суфиях, бледно перепечатанные под копирку фолианты тантра и агни-йоги, ознакомилась с учением Рериха, сочинениями Блаватской, трудами Успенского, брошюрками Гурджиева, проповедями Раджниша, ричард-баховской «Чайкой», «Третьим глазом» Лобсанга Рампы и еще грудой книг, чьи названия и имена авторов уже не помню.

Мой любимый поэт Рудаки, многие притчи которого я с детства знала наизусть, оказался суфием, а притчи – иллюстрациями к главам не переведенного советской властью философского трактата. Вначале мне страшно захотелось испить воды из колодца тайной мудрости, и я начала даже планировать поездку в Среднюю Азию, но потом, сообразив, что речь во всех суфийских историях идет исключительно о мужчинах, изменила намерения и планы.

Перелистав прочитанные книжки и примерив на себя разные духовные учения, я не нашла ничего подходящего и потихоньку вернулась к обычным студенческим заботам. Возможно, окажись тогда на моем пути наставник, жизнь сложилась бы по-другому, но его не оказалось. Встреча с духовным Учителем обещала многое. Во всяком случае, нечто новое. Увидев мое оживление, Вилия чуть торжественно заявила.

– Наверное, ты наша, иначе бы не разволновалась. Это хороший знак.

Через два дня я приехала в большой частный дом на Антакальнисе, Вилия подробно описала, как до него добраться, подчеркнув, что найти дом я должна самостоятельно. Видимо, в поиске крылась проверка, но тогда зачем она столь детально объяснила дорогу?

В большой комнате горел камин, на ковре, скрестив по-турецки ноги, сидело человек тридцать, образуя полукруг. Место в центре полукруга занимал плотный мужчина, с редковатой, начинающей седеть бородой. Повадками и внешностью он напоминал председателя колхоза на собрании сельсовета.

– Таня, – представила меня Вилия – Игорь, я тебе о ней рассказывала.

– Заходи, красна девица, – полупропел Игорь, – усаживайся. За вход денег не берем, только за выход.

Все заулыбались, но шутка, как выяснилось спустя несколько месяцев, вовсе не была шуткой: меня предупредили с самого начала, но я, наивная дурочка, пропустила предупреждение мимо ушей.

Я уселась на ковер возле Вилии и Андрэ. Минут пятнадцать ничего не происходило, все сидели молча, с сосредоточенными лицами, словно прислушиваясь. Потом выяснилось, что они делали упражнение по набору энергии, дабы небесная Школа помогла разобраться в словах Учителя. В общем, паузу Игорь выдержал в полном соответствии с правилами театрального искусства. Внезапно в камине треснуло полено, осыпав красные кирпичи очага снопом искр.

– Вот и знак, – со значением произнес Игорь. – Начинаем.

Мне это показалось странным, неужели для начала лекции нужен какой-то особый знак. В прочитанных когда-то книгах много говорилось о приметах и знаках, но лишь в контексте принятия судьбоносных решений. Ближе познакомившись с компанией учеников Игоря, мне пришлось наблюдать и более диковинные вещи: люди отменяли поездки, переносили встречи, часами не ходили в туалет, удерживаясь из последних сил, и все из-за отсутствия знака. Каждому движению должен был соответствовать предваряющий посыл, сигнал от Школы: ожидание, доведенное почти до абсурда.

Под состояние перманентной напряженности Игорь подвел базу: любимым чтением в кругу его учеников была пьеса «Ожидание Годо». Ей приписывалось достижение абсолютной экзистенции, полного проникновения в тайну Школы.

– Ученик, – вещал Игорь, – есть человек ожидающий. Мастер, – человек дождавшийся.

«Годо» на языке Шамбалы, заоблачной гималайской страны, описанной в сочинениях Блаватской, означало просветление, а Сэмюэль Бекетт оказался скрытым Мастером Школы, с помощью театра распространивший учение по всему миру.

После слов Игоря ученики сменили позу, расслаблено опустив руки вдоль туловища раскрытыми ладонями вперед. Поза была откровенно просящей, и духовный Учитель немедленно принялся за работу.

Медленно, важным тоном он примерно с полчаса произносил банальности и трюизмы. Иногда из большой папки извлекался лист белого картона с нарисованным на нем графиком, неуклюжей попыткой поверить алгеброй гармонию. Сложные духовные понятия Игорь проектировал на школьные оси Х и Y, отчего они мгновенно уплощались. Позже, войдя в компанию, я поняла, для чего производилась эта вульгаризация: большинство его учеников закончили технические вузы, и с философией были знакомы только по конспектированию «Истории эмпириокритицизма».

Спустя десять минут мне стало скучно, и я принялась рассматривать учеников. Их лица выражали глубочайшее внимание, смешанное с почтением и даже некоторой долей трепета, наверное, им казалось, будто сейчас разверзнутся небеса, и преподавательский корпус небесной Школы в полном составе явится по зову Игоря, сжимая в руках листы с графиками и диаграммами.

Выглядели ученики очень мило, интеллигентного вида ребята и девушки, возрастом тридцать минус, одетые в джинсы и свитеры из толстой домашней шерсти. Публика мне понравилась, и я решила, при возможности, завязать более тесное знакомство.

Игорь кончил говорить, несколько минут стояла тишина, затем посыпались вопросы. Спрашивали азартно и по делу, люди явно хотели разобраться в сути предмета, но Игорь отвечал туманно, в конце каждого ответа оставляя место для следующих вопросов. Главное, что следовало из его слов: в духовной работе нужен проводник, Учитель, человек, стоящий на башне знания. До подножия башни добираются только преданные ученики, преданные не Учителю, но Школе, служению.

Наконец вопросы закончились, народ стал подниматься с ковра, сразу образовалось несколько групп: одна вокруг Игоря, другая рядом с молодым рыжебородым парнем. Я помедлила несколько минут, ожидая дальнейшего развития событий, но все были заняты собой. Разговаривали по-литовски, Вилия стояла ко мне спиной, дожидаясь своей очереди побеседовать с Игорем, и я сочла наиболее разумным тихое английское исчезновение. На улице подморозило, снег скрипел под ногами, после переполненной людьми комнаты дышалось по-особенному хорошо…

Вилия подошла ко мне после второго урока и молча предложила «Каститис».

– Куда ты исчезла, красна девица? – спросила она, копируя манеру Игоря. Выглядело это смешно.

–Почувствовала себя лишней и пошла домой.

– Жаль. Самое интересное началось потом, когда посторонние разошлись. Жаль.

– Но меня ведь никто не приглашал оставаться, а задерживаться в чужом доме без разрешения хозяев неучтиво.

– На духовность не спрашивают разрешения, – Вилия сделала большие глаза, – духовность берут самостоятельно! Тебе понравилась лекция?