Воланд де Морт

— Вить! — сказал Валентин, кивнул на самовар.

Виктор Сергеевич тут же подскочил, поняв, что от него хотят, и переставил это старинное чудо на край стола, чтобы он не закрывал обзор и не мешал нам видеть друг друга. Когда самовар убрали, я почувствовал себя чуть более беззащитно. Он как-то немного отгораживал нас от местного начальства, а теперь мы были перед ними как на ладони.

Но все эти чувства я старался глубоко прятать, внешне стараясь демонстрировать спокойствие и уверенность.

В общем, по ходу разговора уже было понятно, кто здесь всё решает. Мы и так это знали, но сейчас просто убедились в этом. Витя был у них вообще на побегушках, Амина пока не очень понятно, но явно не в числе принимающих решения. Хотя, вроде как, повыше рангом, чем Азазелло. Ну и Воланд с Валентином всем здесь рулят. Причём разница между ними не такая уж большая. То есть, Воланд, вне всяких сомнений, главный. Но Валентин не многим ему уступает. И у меня было ощущение, что возможно они даже почти равны, и эта субординация работает больше на публику. В общем, типа партнёры по бизнесу.

Ещё пока что не очень понятно, какую роль в управлении этим местом играют назгулы, как я продолжал их про себя называть. Возможно, что и никакую, а просто мощная ударная сила, полностью подчиняющаяся правящей верхушке.

Уплетать печенюхи под пристальными взглядами четырёх пар глаз было не очень уютно, но я терпел и старался накидаться вкусностями от души. В этом был и другой практический смысл, помимо еды как таковой. И мы, и они получали время подумать, присмотреться друг к другу, проанализировать новых знакомых и сделать какие-то выводы. Эдакий период охлаждения. И он был нам на руку, потому что позволил мне спокойно оценить ситуацию и решить, что тактику с провокациями дальше использовать не стоит. Нужен другой подход. А то я по инерции мог начать задирать и этих, а делать этого явно не стоило.

Выждав некоторое время, пока основной энтузиазм к еде у нас пройдёт, Воланд заговорил:

— Мы заинтересованы в том, чтобы к нашей большой команде, обитающей в этом чудесном месте, присоединялись новые люди. Но мы не хотим быть прибежищем для сирых и убогих. Нам нужны сильные члены команды! А вы оба как раз такие. Я сразу открываю вам карты и делаю предложение присоединиться к нам. Вы сильные, свободные люди, а именно такие нам и нужны!

— Раз мы свободные, то можно, мы просто уйдём? — с набитым ртом сказал я, — а?

7. Не договорились!

— Нет! — сразу же сказал Валентин.

— Погоди! — оборвал его Воланд, — ну почему сразу нет? Так-то, конечно, нет! Но нужно же разъяснить почему! Чтобы наши гости поняли и не обижались.

— А что тут объяснять? — удивился я, — нет, оно и в Африке нет! Да и потом, получается, что мы никакие не гости. Ведь гости обычно могут уйти когда пожелают. А мы по-прежнему пленники, и то, что нас выпустили из железного ящика, ничего, по сути, не меняет. Это только иллюзия свободы. Как и эти дурацкие бусы, — я приподнял над столом свою «визу», — в общем, эта ситуация вызывает стойкое ощущение дежавю. Сто раз уже такое было!

— Если такое было сто раз, то как же ты уходил оттуда, что сейчас добрался до нас? — подала голос Амина.

— Ну, я же сильный свободный человек, как сказал ваш босс, — я кивнул на Воланда, — а значит, находил способ.

— А ты не слишком дерзко разговариваешь? — улыбаясь, спросил Валентин.

— Нет, — покачал я головой, — я мог бы разговаривать более «нежно», но думал бы всё равно так, как сейчас говорю вслух. Так, что вам лучше, лицемерная мягкость, или прямой открытый разговор?

— Прямой разговор лучше, — кивнул Воланд.

— Ну, тогда я и от вас жду того же, — сказал я, — вы можете долго ходить кругами, рассказывать нам сказки, петь песни, но на деле для вас уже всё решено и понятно, что будет дальше. И мы ваши планы всё равно со временем узнаем. Так зачем тянуть? Можно же сразу вскрыть карты и поговорить прямо, без обиняков. Тем более что я очень тороплюсь. Дел полно!

Когда я заговорил о том, что у меня много дел, то Валентин не удержался и улыбнулся. Амина тоже прикрылась как бы невзначай рукой, чтобы скрыть улыбку, и только Воланд сохранил самообладание и не прокололся. Азазелло просто тупил и не вникал, о чём мы говорим, но с него и спрос небольшой.

Реакции Валентина и Амины мне хватило, чтобы понять, что отпускать нас никуда не собираются. И дело не во времени. Нас вообще не собирались отпускать, а не то что, сегодня или, например, завтра.

Если вспомнить, что там Кот говорил про игры, которые здесь устраивает эта банда, то здравый смысл подсказывал, что это как раз то, что нам готовят.

— Значит, ты хочешь прямой и открытый разговор? — задумчиво сказал Воланд, — ну что же, это можно устроить.

— Буду вам очень признателен, — с несколько преувеличенной вежливостью ответил я.

— Люди, обладающие редкими и полезными дарами, это очень ценный ресурс, — сказал Воланд.

— Начало не очень! — кивнул я.

Воланд усмехнулся.

— Да! Но у любой медали есть две стороны, — медленно заговорил он, — как я уже сказал, нам нужны сильные члены команды. И если попавшие к нам сильные маги добровольно присоединяются к нашей коммуне…

— Коммуне? — не удержался и перебил я.

— Коммуне, — кивнул Воланд, — но слово неважно, можешь обозвать наше общество, как тебе будет угодно. Сути это не меняет. Так вот, если к нам присоединиться добровольно, то после проверки лояльности и преданности, можно получить очень большие права и вместе с ними практически неограниченный доступ к нашим ресурсам. У нас очень много что есть, и всем этим можно пользоваться…

— Но-о-о-о-о-о? — спросил я.

— Но, естественно, не просто так. Здесь все работают. Своё положение нужно всё время подтверждать полезностью нашей коммуне. Работают все, только вот обязанности разные. От каждого по способностям, каждому по потребностям, — сказал Воланд.

— Я извиняюсь, но у меня происходит когнитивный диссонанс. Все эти лозунги как-то плохо сочетаются с вашими демоническими кличками, — сказал я.

— Кличками? — возмутился Валентин.

— Ну не мама же назвала вас Воландом де Мортом, верно? — подмигнул я Воланду.

Тот ничуть не смутился. Самообладание у него было посильнее, чем у свиты, и такими мелкими уколами его было не пронять.

— И вас возмутило то, что я сказал клички, но ничуть не задело, что они демонические! Интересно! — продолжил я.

— А тебя это смущает? — спросил Валентин.

— Честно говоря, да, — сказал я, — тут как бы дело вот в чём. Это же вопрос доверия. Как можно с вами о чём-то договариваться, если вы открыто декларируете приверженность тёмным силам? Вы же потом нарушите любое обещание и скажете: «А чего ты хотел, мы же демоны!».