Воланд де Морт

— Очень? — нахмурился Гора. Каждый новый речевой оборот он обрабатывал долго, стараясь понять, что именно от него хотят. Вот и сейчас, я практически слышал скрип шестерёнок в его мозгах.

— Очень, очень! — и Маша молитвенно сложила руки перед собой.

— Неть! — потряс головой Гора.

— Не работают твои чары! — тихонько сказал я.

Маша раздражённо на меня обернулась, но ничего не сказала.

— А посмотреть туда можно? — она указала рукой на дверь, — не ходить, а только посмотреть? Это же можно?

— Смотреть? — Гора нахмурился, обрабатывая новое слово.

— Да, только смотреть, что за дверью! — потихоньку додавливала Маша.

— Я не знать… — растерянно сказал Гора.

— Если не знать, значит можно! — обрадовалась Маша.

— Можно? — неуверенно сказал Гора и обернулся, как бы ожидая, что ему подскажут, что нужно делать в этой ситуации. Но подсказывать было некому, нужно было всё решать самому.

— Конечно, можно! — сказала Маша, — мне всегда можно! Я посмотрю?

— Смотрю? — повторил за ней Гора и провёл рукой себе по голове, как будто бы старался так помочь ей думать лучше.

— Да, посмотрю что за дверью, и всё! — сказала Маша.

— И всё? — как бы уточнил Гора, и ещё раз провёл рукой себе по голове.

— Насчёт меня тоже договорись! — шепнул я.

— Как? — быстро обернулась Маша, чтобы не терять визуальный контакт с Горой надолго.

— Не знаю, ты же переговорщик! — шепнул я.

— Ну, так я гляну? Можно? — спросила аккуратно Маша.

— Можно? — повторил за ней Гора.

Она проигнорировала его вопросительную интонацию и радостно кивнула.

— Спасибо тебе!

После чего она сделала несколько медленных шагов вперёд и подошла вплотную к красной линии. Гора замер, не отрывая взгляда от её ног. Она замешкалась буквально на долю секунды, а потом осторожно поставила ногу за линию.

Гора взревел, ухватил топор двумя руками, поднял его над головой и бросился на Машу.

Маша не ожидала такой резкой реакции и растерялась от неожиданности.

— Влево! Держись за ошейник! — крикнул я.

Маша не стала ничего уточнять, Гора приближался стремительно и неотвратимо, как гружёный самосвал без тормозов. Она просто рванула в сторону, практически вывернувшись из-под его ног и ухватившись при этом руками за свой ошейник.

Я сделал то же самое, но вправо. Топор лязгнул по полу, выбив сноп искр, а мы с Машей уже были у Горы за спиной. Продолжая держать руками ошейники, чтобы снизить нагрузку на наши бедные шеи, мы рванули в сторону двери, подсекая Гору тросиком под ноги.

Если бы он просто стоял, мы бы его вряд ли смогли повалить. Но он бежал, инерция у его туши была солидная, и погасить в одну секунду он её никак не мог.

Рывок был такой, что ноги у нас взлетели выше головы, и мы плашмя полетели на пол. Если бы мы не держали ошейники руками, то, возможно, этот манёвр стоил бы нам жизни. Шейные позвонки вылетели бы к чёртовой матери.

Но и Гора получил хороший рывок тросом под ноги, и, не удержавшись, обрушился на пол с оглушительным грохотом. Его ноги тоже вскинулись вверх при падении, и я выдернул рукой тросик из-под них.

Путь к выходу был свободен. Мы рванули к двери. Я был уверен, что в этой локации, как и во всех предыдущих, главное — преодолеть рубеж. Как только мы окажемся снаружи, историю с Горой можно считать в прошлом… только пауки, продолжающие нас преследовать достаточно долго, нарушали эту стройную теорию.

Но всё пошло не так, как было задумано. Дверь оказалась заперта! И вышибить её нам было не под силу. Она была очень массивной, обитой железом, на мощных петлях. Рядом с ручкой находилось отверстие замочной скважины.

Всё ясно! Значит, нужен ключ. Только вот где его взять? Очень надеюсь, что не в кишках Горы, это уже было бы совсем перебором.

Ответ нам дал сам Гора. С трудом подняв с пола свою тушу, он достал из-под майки висящий у него на шее на длинной бечёвке ключ.

— Ключ! — торжественно сказал он.

— Дай нам его! — крикнула Маша.

— Низя! — покачал головой Гора и осклабился.

Было очень сомнительно, что его удастся второй раз втянуть в разговор и заболтать. Весь его вид выражал решимость. Похоже, он собирался с нами расправиться, и Машины «чары» не сработали совершенно.

Когда Гора падал, топор отлетел к стене, но он сейчас даже не повернулся в ту сторону. То ли уже забыл про своё оружие, то ли считал нас настолько ничтожными противниками, что даже за топором идти поленился и решил удавить нас руками.

То, что мы с Машей были связаны, всё время мешало, но сейчас это почувствовалось особенно остро. Бегать, уворачиваться, маневрировать рядом с этим здоровяком, связанными друг с другом было многократно тяжелее.

Гора сейчас оказался на нашей половине, а мы на его. И за его спиной я с удивлением увидел, как из коридора показались два паука один за другим. Первые, сумевшие преодолеть летающие ножи. Но двух было очень мало. Я сам передавил намного больше, так что этих Гора вообще не заметит. На пауков ставку делать было нельзя. Если даже они и будут постепенно здесь набираться, то мы не проживём столько, чтобы их собралось достаточно, чтобы как-то использовать их в этой схватке. Да и как их используешь? Они с таким же успехом будут нападать и на нас самих.

Гора двинулся в нашу сторону.

— Стой! — крикнул я ему, когда он приблизился к красной линии, — черта! Тебе сюда нельзя! Это наша территория!

Маша взглянула на меня с уважением. Идея была классная, только вот сработала бы! Если Гора останется с той стороны, это не даст нам возможности открыть дверь, но, по крайней мере, даст передышку и время подумать.

Гора уставился на красную линию и медленно повторил:

— Низя? — после чего поднял на нас удивлённый взгляд.

— Нельзя! — уверенно сказал я, развивая успех.

Гора завис, переводя взгляд то на красную линию, то на нас, и так раз за разом. Шестерёнки в его голове медленно вращались, пытаясь обработать сложившуюся ситуацию, которая выходила за рамки его обычного поведения.

Мы, вообще, заставляли его много думать. Обычно ему этим заниматься не приходилось, а тут за считаные минуты столько сложных мыслительных усилий. Казалось, что он даже испытывает от этого физическую боль. Думать, это очень сложно, если обычно ты этим не занимаешься.

Хотя чему тут удивляться, среди обычных людей такое тоже встречается сплошь и рядом. Если человек не привык думать, то начинать это делать, для него связано со страданиями.