Волчье сердце

Из зарослей на краю поляны - той, иллюзорной - появились несколько воинов с оружием в руках. Герцог с удивлением узнал в них охотников, прошедших, в отличие от этих, официальную регистрацию. Изумление, написанное на бородатых рожах закоренелых преступников, было не менее сильным. Пожалуй, герцог мог их понять. Явиться на место схватки и обнаружить, что твоим драконом уже заняты какие-то фраера, которых ты и в глаза никогда не видел!

Удивление сменила настоящая ярость. Но не успели зарегистрированные победители драконов ступить и шагу, как сверху, из переплетения ветвей на них свалилась прочная сеть. В одно мгновение не ожидавшие такого коварства охотники оказались спутаны по рукам и ногам. Герцог помнил, что шериф готовил сеть для Зоваггано, а потому и прорехи в них были великоваты. Освободиться же от оружия незадачливым охотникам помогли ребята, бодро спрыгнувшие наземь сразу же после падения сети.

Следом заросли раздвинулись и в других местах. Люди, повязавшие бородатых, среди которых герцог с удивлением разглядел Чангора и Тиролла, не успевали. Однако у новых особого пыла не наблюдалось. Разинув рты, они глядели на схватку. Затем, не сказав ни слова, так же быстро ретировались обратно в заросли. Герцог плюнул с досады. Хотя, в случае, если эти сопляки приняли бы участие в охоте, и им каким-то чудом удалось бы завалить дракона… Этого не случилось, но страшная мысль навела правителя на иную догадку. Что, если копьеносцы и арбалетчики сделают так, что последний удар нанесет Тиролл или Чангор? От перспективы потерять порядочную часть своих барышей герцог почувствовал дурноту. Но упорно продолжал следить за развитием событий…

Арбалетчики, осознав наконец тщету своих попыток, похватали с земли длинные мечи и бросились на подмогу товарищам. Рукоять каждого такого клинка была необычайно длинной, на ней могли поместиться три, а то и четыре ладони. Совершенно молча полдюжины мужиков с обнаженным оружием вклинились между притомившимися братками. Мечи сверкнули, и длинные лезвия полоснули по чешуе. В общем-то бестолку, но Зорваггано почему-то взревел и попытался в очередной раз вцепиться в одного из бойцов зубами. Тот отклонился, и когтистые лапы вспахали землю, гася инерцию огромного тела. В тот же миг клинок одного из трехручников впился в сустав правой задней лапы. Дракон выпустил струю пара и бросился к обидчику. Боль заставила его сделать ошибку - в тот же миг другая лапа была атакована одним из копьеносцев.

Яростный рев дракона потряс деревья. Сбив наземь одного из бойцов, он тут же метнулся назад. Чтобы не оказаться сбитыми с ног мощным хвостом, трем охотникам пришлось пригнутся к самой земле. Словно вспомнив о наличии этого ценного придатка, Зорваггано резко остановился и хлестнул кончиком копьеносца, все еще опасаясь приближаться к острой штуковине в его руках. Охотник упал, но едва ящер метнулся вперед, чтобы разорвать человека, как сбоку подскочил другой. И тут время будто остановилось. Как показалось герцогу, он смог уследить за каждым движением стремительного тела, разглядел даже выражение упрямой решимости на показавшемся смутно знакомым лице… Чтобы тут же пуститься вскачь с прежней быстротечностью. Длинный клинок блеснул в солнечных лучах, и совершенно бесшумно исчез в голове дракона. Из уха, куда вонзился меч, вытекла тонкая струйка крови. И все.

Зорваггано упал, слабо дернув хвостом и задними лапами. Но то были судороги уже мертвого тела. Огромная голова мягко опустилась на землю. Из ноздрей вырвались тонкие струйки пара, а огромные глаза с вертикальным зрачком уже мудро глядели в вечность.

Убийца дракона, отпустив трехручную рукоять, опустился перед безжизненным телом на одно колено. Лицо уткнулось в твердую чешую. Все еще теплую.

Вдруг на поляне зазвучала песня. Старая, одна из тех, что герцогу нравились. Пели тринадцать охотников, ставших победителями.

Туманной пасти огненный зрачок, Твой зев как жаркий горн, Где всякий трус или наглец, Обманчивую суть отринув, В одежке синей чешуи, Он пред тобою предстает. Готов ли ты к сраженью - спросит. Глупец в броне против меня, Услышит пасти грозный рык, Умрет, Прощенья не спросив. Герой ли, Трус - все едино пред тобой. У каждого из нас есть свой дракон. Постылый шлем сорвав с десницы, Мы вновь встречаем жар, Всей грудью, Без сомненья. Умри!
– кричим мы, Заблуждаясь…

Уже неделя, как Сторхейльм бурлит от избытка всяческих слухов и домыслов. Каждый считал за гражданский долг высказать собственную версию событий. История с убиением дракона превратилась в скандал королевского масштаба. Прочие города с интересом следили за Сторхельмом, в то время как несчастное герцогство пыталось кое-как прийти в себя от невероятного шока.

Перед дворцом наместника образовались настоящие баррикады. Горожане требовали выплаты денег, по всеобщему мнению, нажитых путем жульничества планетарного масштаба. День и ночь десятки недовольных маршировали с транспарантами наперевес. У стен дворца образовался настоящий палаточный городок. Выглядывая из окна, вооруженный подзорной трубой герцог мог следить за всеми перипетиями быта своих подопечных. Однако те плевать на него хотели. Горожане разводили костры, копали выгребные ямы, засоряли окрестности пустыми бутылками - в общем, жили в свое удовольствие. Естественно, все дружно отказались от уплаты налогов.

Это было даже хуже, чем “как у себя дома”, поскольку дома сторхейльмцы таких вещей себе не позволяли, - негодовал наместник. Поскольку очень скоро маршировать надоело даже самым сознательным, со временем все это превратилось в огромную попойку. Более того - настоящую оргию: огромным успехом пользовались услуги древнейшей профессии. Азартные игры и торговля спиртными напитками в публичных местах вошли в норму.

Конечно, герцогу было крайне больно смотреть на то, как кто-то делает деньги прямо у него под носом.

Ладно, можно и потерпеть, - думал правитель, засыпая под нестройный рев пьяных голосов.
– Покричат и разойдутся по домам.

Не тут-то было. Всем настолько понравилось, что первоначальная цель политического манифеста была благополучно забыта. Герцог взволновался не на шутку. Парковый комплекс, раскинувшийся у подножия его твердыни, грозил окончательно превратиться в смердящую помойку. Копать глубокие ямы горожанам было лень, а ходить за дровами они предпочитали не дальше чем в соседнюю рощу. Словом, герцог крепко задумался. С народом нужно что-то делать.

Выпустить на улицы гарнизон? Он и так был при деле. Охранял оставленные без присмотра жилища праздных бездельников.

Нет, выпустить их на этих… засранцев? Можно, но тогда не бывать ему герцогом. Король не потерпит угнетения подданных. У него и так большой зуб на своего наместника.

Итак, что остается?..

Пришлось вернуть часть денег. Примерно половину. Горожане побухтели для порядка, ну и разошлись по домам. Герцог наконец вздохнул с облегчением. Поперхнулся и отправил дворцовую челядь чистить парковый комплекс. Столько удобрений ему ни к чему. Придется продать.

Пять тысяч, обещанные за убийство дракона, остались у него. Это уже хорошо. Но и немалую сумму пришлось выложить за восстановление парка. Бойкотирование налогов также нанесло экономике герцогства немалый ущерб. И все-таки он остался при выигрыше.

Пока та дюжина не явилась за наградой…

Сторхейльм медленно возвращался в наезженную колею, как вновь был вырван из сладких объятий долгожданной апатии. Дюжина явилась в город и потребовала свою награду.

Вначале слух о том, будто этого следует ожидать в ближайшее время, ураганом пронесся из ушей в уши, дав толчок к новому всплеску активности, но так и зачах, не подтвержденный конкретными фактами. Однако вскоре последовала новость о дате и месте. Тем, кому в этот солнечный день было особо нечего делать, явился к месту недавних сражений за правду. Ворота дворцово-паркового комплекса были предусмотрительно заперты, но зеваки, ни на что особо не рассчитывая, с комфортом расположились в тенечке у стен.