Волчок

Начался испытательный срок. Тренировки приносили Севке лишь синяки и усталость, от которой дрожали коленки. Ни учителя, ни товарищи не делали новичку скидку за то, что он был слишком мал и слаб. Другие ученики не упускали возможность поиздеваться над ним. Однако впервые в его жизни обидчики получали наказание, пусть и не за то, что задирали именно его, а за нарушение дисциплины. Одно это уже пустило в Севке росток уверенности. Никодим почему-то тщательнее необходимого следил, чтобы мальчишка был накормлен, чист и одет. Иногда даже подсовывал ему лишнее угощение, привезенное из города. За это соратники невзлюбили Севку еще больше, но научились обставлять все так, чтобы не заработать наказание. Севка стал часто "случайно" падать на ровном месте или портить свои же вещи, а то и мочиться в постель, при этом находясь в другом месте.

Возвращаясь с изнурительных тренировок, он выдерживал поток словесных издевок и подзатыльников, а ночью тихо рыдал под одеялом, скучал по матери и проклинал все на свете. Порой он уже готов был сдаться и попроситься домой. Однако, на полпути к командиру понимал, что тот охотно согласится, мать обрадуется, а у Гарьки и ее друзей будет новый повод поглумиться над ним. Последнего Север допустить не мог. Глотая комок злости, разворачивался и шел обратно в барак.

Может, не стоило так нажиматься? Чего он добился? Дался ему этот город и этот чертов оборотень. Кому теперь нужна его сила и уверенность в себе? Лучше бы вернулся домой. Стерпел бы и жалость и насмешки. Зато мама была бы жива.

— Ты чего это? — нахмурился Никодим, увидев, что ученик приставил ко лбу ладонь, пряча глаза. — Ты что ли решил щас, что все зря? Да у меня таких толковых учеников… по пальцам можно пересчитать! Весса бы тобой гордилась, это уж будь уверен! А то, что не увидит, каким ты стал, так это с меня надо спросить. Герт доверил мне за вами приглядеть. А я, старый дурак, мало того что в охотники тебя принял, так еще и посылал людей проведать вас вместо того чтобы самому съездить. Но ты-то не мог знать, что такое случится! Никто не может о таком знать!

— Знать, может и нет, — буркнул Север. — А подумать мог.

— Мог. Подумай тогда тем, что если бы ты не убежал, то все могло быть еще хуже. Ты мог заболеть или попасться пересмешнику. Чутье тебе помогло сделать правильный выбор, — он обхватил Севра за шею, требуя посмотреть на него. — Доверяй своему дару. Через него мать-Навь тебя ведет. Чувствуешь, что надо сделать — бери и делай, никого не спрашивай! Только про последствия иногда в уме прикидывай.

Север покивал, и командир, успокоившись, снова взял бутылку, плеснул себе в стакан и с ожиданием посмотрел на Севра, который так и не притронулся к своей порции.

— Я не пью. Вы же знаете.

Север мог позволить себе хоть упиться живухой, но настоящий алкоголь из Яви не только на вкус был невыносим, но и отбивал все его чутье на день или два. Даже если никого не надо искать, пропажа дара для него была равноценна потере слуха или зрения.

— Пьешь. За Вессу. Пусть она будет спокойна, у нее сильные дети.

Север стыдливо, но смиренно опустил глаза в стакан, быстро выпил горькую жидкость и закашлялся от мерзкого привкуса. Никодим поставил пустой стакан на стол и с одобрительной ухмылкой хлопнул ученика по спине. Затем достал из ящика бланк и настрочил несколько слов. Размашисто подписав, он шлепнул бумажку на стол перед учеником. Среди хмельных вензелей можно было разобрать только слово "в".

— Вот. Велемель тебя впустит. Для вида пошуршишь в недельку, сено туда-сюда поносишь, лопатой поскребешь, и будет с тебя. Как отработаешь, приходи, подумаем, что с тобой делать.

— Так точно, — выдохнул Север, уставившись на свой пропуск в скотовник.

Глава 40 План-капкан

Север вышел из кабинета и медленно побрел вниз по лестнице, барабаня ботинками по деревянным ступеням и практически "стекая" по перилам. Он чувствовал, как чутье растворяется в той гадости, которой угостил его Никодим. Мысли посыпались точно веер карт из обессиленных рук. Он едва смог уцепиться хотя бы за одну самую важную: найти оборотня. И ту чуть не выронил, когда из коридора первого этажа выскочил Элексий.

— Ну, што он шкажал?! — выпалил парень, что-то жуя.

Мрачное молчание вместо ответа повергло его в тихий ужас.

— Тебя изгоняют?! Надеюсь, только из охотников? Ты же ничего не сделал… Ну… Ничего угрожающего чьей-либо жизни...

— Что? — ожил Север и мотнул головой. — Да нет. Все нормально.

Он показал листок с приговором. Элексий похоже легко расшифровал почерк командира и просиял.

— Всего-то? А морда че такая кислая? — хмыкнул Элексий. — Эх. Мне бы твое везение. А то недавно какую-то ажную тетку жахнул током, так меня заставили все общежитие мыть. Даже под койками.

Север скривился, не то в безумной улыбке, не то в скепсисе. Ему и правда оскорбительно часто везло. Гарья своим положением, можно сказать, спасла его от казни. Никодим уберег от настоящего наказания, а до этого заботился и обучал его просто потому что был предан дружбе с Гертом. Даже Элексий — и тот дал ему костюм и притащил на свадьбу.

А вот стоило взяться за что-то самому, так спасайся кто может.

***

В Прун они пришли вдвоем. Север переоделся и вернул другу форму, прибавив к ней благодарность и извинения за порчу.

— Зато пригодилась, — ответил Элексий. — А то все пылится в шкафу. Ничего. Я знаю, кто ее починит так, что от новой не отличишь.

На этом Север ожидал, что друг оставит его одного, но тот потоптался по комнате и вдруг с интересом спросил:

— А где твоя куртка?

— Да-э… не важно.

— А все таки?

— За комнату заплатил.

Элексий несколько секунд таращился на него с каменным лицом. Затем встал.

— Я щас. В туалет.

Он вышел в коридор и отсутствовал довольно долго. Вернувшись, застал Севра перед зеркалом. Тот разглядывал свой подбитый глаз и, когда увидел в отражении, что друг пришел не с пустыми руками, резко обернулся.

— Жир… кхм… управляющий просил передать, что он все равно в нее не влезал… э-э..., то есть, сказал, что брать с охотника плату недостойно.

— Так и сказал?

— Слов было больше. Но суть я тебе передал.

— Спасибо, — удивленно ответил Север, забирая куртку и надевая ее. — Ты настоящий друг.

Его начали терзать сомнения, с чего это Элексий так для него старается.

— Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

— Спасибо. Но я не понимаю, зачем ты со мной возишься.

— Я всегда хотел быть твоим другом, друг. И не только я. Но ты был так одержим поимкой оборотня, что не замечал никого.

— Да? — с сомнением изумился Север. Он и правда не замечал очереди из желающих подружиться с ним. — Слушай. Извини, из-за меня тебе пришлось уйти с праздника. Ты еще можешь вернуться и погулять.

— Как я тебя брошу в таком состоянии?

— Мне бы сейчас не помешало побыть одному, — устало улыбнулся Север, нарочито медленно и болезненно садясь на кровать.