Волчок

Влад отвернулся, но к сожалению не мог закрыть лапами уши. Поэтому все равно услышал удар и влажный хруст лопнувшего под копытами черепа.

Послышался дружный топот множества копыт. Оборотень открыл глаза и увидел как целое стадо кентавров с копьями и щитами ворвалось на площадь раскидывая дерущихся и словно смерч оставляя за собой свободную полосу. Влад не верил своим глазам и своему счастью. Он знал, что Лыш с оперативной группой должны были освободить пленников. Но думал, что всех просто отведут в безопасное место.

Волчок высунулся из-за клумбы, внимательно присматриваясь к каждому кентавру и, наконец, увидел того, чья судьба не давала ему покоя с тех пор, как он убежал из города. Последним, хромая, скакал маленький, картавый кентавр Йур.

— «Йур! Ты жив!» — подумал он как можно громче, побежав ему навстречу.

— Конечно. Меня так пrосто не завалишь, — бодрился жеребец, без труда услышав голос Влада.

На его боку и бедре краснели еще не зажившие рубцы от рогов.

— А ты похоrошел, — сказал он.

Влад слабо улыбнулся и виновато свесил уши.

— "Я бросил тебя. Убежал".

— Так надо было.

— "А как же твоя мама? Где она? В безопасном месте?"

— Можно и так сказать, — помолчав, грустно вздохнул кентавр.

— "Она что...", — так и не произнеся вслух свою догадку, волчок все понял по взгляду кентавра и поник, уткнувшись лбом в жеребячье колено.

— Не пеrеживай. Это не из-за тебя, — мягко подбодрил Йур, наклонившись и потрепав волчка по холке. — Тот кто за это в ответе, rасплатится сполна.

Кентавры тем временем выломали двери главного входа во дворец и в процессе случайно порушили крыльцо. Фавны, сатиры, русалки и некоторые охотники ворвались внутрь. Влад юркнул за ними. Он должен был забрать, вынести чешуйку и перепрятать ее, чтобы потом спокойно отправиться с ней к Змею.

В коридоре он нашел сбитую в угол половую тряпку и, по-ежиному скукожив морду, взял ее в зубы за самый краешек. Дорогу к купели он запомнил еще в тот первый раз и легко нашел нужную дверь на лестницу. Когти зацокали по каменным ступеням, словно отмеряя миллисекунды до самого ответственного момента. Наконец, показалось дно лестницы, освещенное факелом на стене. В морду дохнуло озерным холодом.

Влад выпрямился до получеловеческой формы и взял тряпку в лапы. Он помнил, что пока еще здесь не хозяин, поэтому чешуйку трогать было нельзя. Расправив тряпку как сеть для рыбалки, оборотень подошел к купели и озадаченно уставился в пустую яму.

Глава 53 Бороться и искать

Ступеньки, бесконечный ряд ступенек. Лапы вошли в ритм как часовой механизм. Задумаешься — оступишься и впечатаешься пятаком в холодный камень. Голова даже в темноте кружилась от быстрого подъема по кругу. Но осталось уже немного. А там Влад перероет весь дворец, разберет по камешку, но найдет злосчастную чешуйку.

Воздух потеплел, наполнился запахами древесины, лаков, крови и паленой плоти.

Ступени впереди подсвечивались желтым. Влад не помнил, чтобы наверху горел факел или лампа. Видимо в спешке не обратил внимания.

Он поднял голову, готовясь увидеть дверь, как что-то вдруг ударило его по носу, и он мешком повалился вниз по ступеням. Приложившись о стену, он, обратившись в человолка, зацепился лапой за камни и встал на ноги.

Голова звенела от боли, вся морда горела огнем, глаза слезились. Небрежно, как будто у него обычный осенний насморк, оборотень лапищей утер с носа кровь, которая все равно продолжала капать на ступеньки. Он потряс головой и потер глаза. Через калейдоскоп цветов медленно проступали желтые полосы ступенек и расплывчатая, но узнаваемая фигура Лютомира.

Князь неспешно спускался, держа в одной руке масляную лампу, а в другой трость. Когда к зрению вернулась четкость, Влад невольно поморщился.

Вместо змеиной морды на него смотрела маска живой смерти. Изуродованное Змеевым даром лицо Лютомира в желтом свете выглядело оплавленным; язвы на скулах и на носу блестели сочащимся гноем и видимыми мышцами, а глаза едва держались в глазницах. Ходячая мумия растянула облезлые незаживающие губы в улыбке.

— Внучек. Ты не представляешь, как я рад тебе, — медленно проговорил он. — Ты готов отдать, что должен?

Оборотень тряхнул головой. Прижатые от омерзения и испуга уши встали торчком.

— Тебе я должен только одну вещь — губозакаточную машинку, — голос полуволка звучал странно, как будто рычащему псу ради забавы открывали и закрывали пасть чтобы случайно получались слова. Влад не хотел обращаться в волка и разговаривать телепатически. Ему было противно обмениваться мыслями с этим уродливым и кровожаднымчудовищем.

— Предлагаю по-хорошему отказаться от дара, — прорычал Влад тем же пренебрежительно-деловитым тоном, каким Лютомир предлагал ему обратиться тогда, на арене. — И можно будет обойтись без жертв.

— Ах ты, рыло блохастое!

Старик сделал выпад тростью, но та лишь пусто стукнула по стене перед носом отклонившегося оборотня.

Наверху загрохотала дверь, из-за которой послышался голос Севра.

— Влад! Я знаю, ты там! Я иду! Я щас!

— Не успеет, — заверил Лютомир, словно утешая. — Ты ответишь мне за то, что сделал с моей семьей, моим городом и людьми.

— Я сделал?! — возмутился Влад, но при этом вынужден был отступить на шаг.

Даже будучи оборотнем и стоя прямо, он не превосходил старика по росту и силе — обыкновенный пудель, умеющий ходить на задних лапах. Пудель, который одичал и научился кусаться.

— Не ты ли убил моего отца, когда он принес для тебя дар? И собственную дочь. А потом охотников, которые отказались принести меня к тебе на блюдечке. Ты приучил людей сладко жрать и крепко спать. За это они безропотно отдавали в жертву своих женщин. Приняли как данность, что все кто от них отличается, должен сидеть в клетке. Спокойно смотрели на жестокую расправу над живыми, разумными существами.

— Это ты про тех чудовищ, которые прямо сейчас крушат улицы и убивают людей? Это они живые и разумные, после того как веками похищали людей. Они сами нас сюда притащили! Насиловали, подчиняли, заставляли служить себе, набивали пузо нашими детьми! — рычал Лютомир, двигаясь к оборотню. — Дети не зря рождаются с даром, этот дар — последствия поганых дел мерзкой нечисти. Они сами себя наказали. А Овель перестала быть моей дочерью в тот же миг, как решила связать свою жизнь песьим отродьем. Что до твоего папаши, то я убил бы его еще сто раз, но учитывая ваше трогательное сходство, сойдешь и ты.

Каждому шагу князя вторил глухой удар в дверь. Каждый удар отмерял секунды терпения Влада. Слова Лютомира не задели его так, как его внутреннего зверя. Влад сдерживал его как мог, понимая, что если нападет, то не сможет себя контролировать. Это было бы неразумно и опасно для него. Лютомир бессмертен, а он — нет.

— Была бы она умнее, — продолжал свою безумную тираду Лютомир. — И позволила убить тебя еще при рождении, никто бы не пострадал! Ни она! Ни охотники! Не нужны были бы жертвы! Да! Точно! Их кровь на твоих руках! За это я отрежу твою собачью голову, как твоему папаше, и поешу ее над въезде в город.