Волчья королева

Дальнейший разговор не имел смысла. Я бросила фотоаппарат на землю, и двинулась вперед. Не испытывая страха, я вплотную подошла к парню и посмотрела ему прямо в глаза. К моему превеликому наслаждению, он нервно сглотнул и отвел взгляд.

— Пошел к черту, — зло процедила я.

Я двинулась дальше, нарочно задев деревенского парня плечом, от чего тот пошатнулся и отошел в сторону. Нужно было немедленно вернуться домой. Чем дольше нас нет, тем больше будет скандал. В тайне я продолжала надеяться, что на самом деле Сашка не сказал ни слова, но очевидное не скроешь. Он сделал это специально. Это самое худшее, что было в его силах. Я снова испытала прилив злости и едва переборола желание сломать ему что-нибудь. Главное — думать, что все это вернется к нему.

— Женя, что теперь будет? — тихо спросила Лера. — Он узнал про Алека? Но мы же можем сказать маме, что он наш друг.

— Боюсь, не выйдет, ребенок, — отрешенно ответила я. — Мама будет злиться на нас, за то, что мы ничего не сказали ей раньше.

— Мы что, больше не пойдем к нему?

Лера привязалась к Алеку, как к старшему брату. А каково было мне? Я ведь полюбила его по-особому. Прекрасные минуты, когда он был рядом, казались мгновеньем. Мне всегда было и будет мало. Но завтра я должна была отпустить его навсегда, и у меня была вся ночь, чтобы подготовиться к этому. Теперь же выходило, что никакого завтра не будет.

— Нет, не пойдем, — резко ответила я, закусывая нижнюю губу.

Лера всхлипнула и спотыкнулась, но я даже не замедлила шага, грубо дернув рукой. Глупо было срываться на ребенке, но я просто ничего не могла с собой поделать. Я потеряла свой последний день.

Дверь дома была немного приоткрыта, словно решетка тюрьмы. Всех впускать, никого не выпускать.

По всему телу прошла нервная дрожь. У меня не тот характер, чтобы ругаться с родителями. Рядом с ними все мои оправдания всегда казались сущим ребячеством. Как я могла убедить их, что во встречах с Алеком не было ничего такого?

— Мама будет сильно кричать? — спросила Лера, глядя на меня, со страхом смотрящую на полуоткрытую дверь.

— На тебя не будет, — бросила я в ответ.

— Я не хочу, чтобы тебя ругали! Алек — хороший. Он наш друг, почему маме это не понравится? Он совсем не злой, как этот Сашка.

Я только вздохнула и отворила дверь. В доме стояла тишина, но из комнаты родителей доносились приглушенные голоса. Я слишком хорошо знала их, чтобы ощутить взволнованные и гневные нотки в их голосах. Сомнений нет — они знают. Интересно, как именно Саша преподнес им мою историю?

Не успокоишься, пока не узнаешь. Я выпустила руку Леры и решительно вошла в комнату родителей. Папа сидел на диване, а мама ходила из стороны в сторону и наводила порядок в и без того идеальных местах. Родители выглядели взвинченными и напряженными, но едва я показалась в дверном проеме, замерли, словно я поставила фильм на паузу. Из рук мамы выпал флакончик цветочных духов и со звонким стуком разбился о деревянный пол.

Начало конца. Мама спохватилась через несколько секунд и кинулась на поиски тряпки, а отец решительно поднялся с дивана. Я нервно сглотнула и приготовилась с резким словам.

То, что произошло, буквально ввело меня в ступор. Резким движением отец вскинул руку, послышался хлопок, и моя щека загорелась адским пламенем.

— Витя! — не выдержала и вскрикнула мама.

— Ничего не говори, Таня, — оборвал ее отец. — Ты видишь, в кого превратилась наша дочь? Похоже, мы слишком сильно баловали ее в последнее время. Она совсем забыла, кто она и что должна делать.

— Папа, я…

— Замолчи! — рявкнул отец. — Как ты посмела, Женя? Кто это парень? Почему он, в конце концов, в лесу? Отвечай!

— Папа, он друг! — закричала Лера, появляясь в дверях. — Он хороший, не ругай Женю!

Я чуть ли не с мольбой взглянула на сестру. Щека пульсировала болью и щипала, но я не решалась прикоснуться к ней. Я боялась пошевелиться. До этого отец никогда не бил меня.

— Уведи отсюда ребенка, Таня, — сухо произнес отец. — Я поговорю с Женей наедине.

Мама взглянула на меня, а потом перевела взгляд на папу. По ее лицу было видно, как она рассержена и расстроена, но все равно она не хотела оставлять меня одну с бушевавшим тираном.

— Витя, пожалуйста, — тихо проговорила мама, уводя Леру за руку из комнаты.

Сестра взглянула на меня в последний раз, а потом дверь захлопнулась.

— Женя, объясни мне, пожалуйста, свое поведение, я не понимаю тебя. Зачем тебе это надо? Ради чего ты каждый день таскалась в горы? Кто этот молодой человек?

— Алек, — только и ответила я. Слишком много вопросов, а ответы папе все равно были не нужны.

— Алексей? Александр?

— Алек.

Отец всплеснул руками и сцепил их за головой.

— Женя, кто он?

— Алек.

Я была настроена серьезно. Я поклялась, что не скажу про Алека никому, значит — не скажу. Если отцу так нужно, он мог ударить меня еще хоть десять раз. Я не собиралась выдавать своего друга.

— Откуда он вообще взялся?

— Из леса, — ответила я и едва сдержала смех.

Отец грубо взял меня за плечи и встряхнул.

— Женя, ты что пьяная? Отвечай немедленно! Кто он? Откуда он взялся?

— Отстань от меня, — воскликнула я, выворачиваясь из его рук. — Ничего я не скажу. И Лера тоже не скажет.

— Женя, ты что, приняла наркотики? — теперь голос отца звучал удивленно.

Я снова едва не рассмеялась. Неужели я выгляжу так плохо? Отсутствующий взгляд и лицо без эмоций всего лишь моя защита от его острых слов.

— Пап, ты говоришь глупости, — спокойно ответила я. — Можешь отвезти меня в Новосибирск, где у меня возьмут анализ крови и скажут тебе, что ничего подобного в моем организме нет и не было.

Мой тихий тон, похоже, окончательно вывел отца от себя. Он схватил меня за запястье и вскинул руку вверх. Другая рука грубо сжала мой подбородок.

— Ты немедленно отведешь меня к этому парню!

— Ни за что и никогда, — покачала я головой. — Ничего не выйдет, пап. Я не выдам тебе Алека. Ты просто не понимаешь.

— Что у вас было? Он осквернил тебя? Использовал? Угрожал?

Вот теперь я действительно рассмеялась. Смех больше напоминал истерику, но взять себя в руки я все-таки смогла. Что это за слово вообще? Папа действительно сказал это? Осквернил? Переспал со мной?

— Нет, папа, у меня с Алеком не было абсолютно ничего. Ничего.