Волчья жена. Глава 1

Да-да, сиди спокойно, жри щи, которые тетка вчера сварила, да рот свой не раскрывай для другого.

– Правда?
– Мужчина мягко сбросил руку Агнешки и встал.
– Значит, обзывался?
– Он подошел близко. Очень близко. Он никогда настолько не приближался ко мне?

От Вацлава шел жар, как от раскочегаренной печки. Мои щеки мгновенно занялись румянцем. Стало трудно дышать. И это кострище я всю жизнь Ледышкой считала? Собака страшная!

Я отступила назад. Запнулась о порог и опрокинулась назад, но до пола не долетела: староста поймал и на ноги поставил.

Он ко мне прикоснулся!

Я с ужасом смотрела на руку Вацлава, гадая чем придется заплатить за его благородство. Он Михася не пожалел, меня вовсе живьем в землю закопает... И только я себе картину эту представила, как мужчина наклонился, обнюхал мои руки, а затем уткнулся носом в шею и шумно вдохнул...

Ик?!

Я от волнения всегда икаю. И тут не удержалась. Стояла ни жива, ни мертва, лишь грудь ходуном ходила, да губы тряслись. Из головы вылетело вообще все, даже то, чего там отродясь не было. Только одна мысль заполошно билась о лоб: где, нелюдь, этот дуб в сосновом бору нашел, чтобы с него рухнуть? Или он с сосны ближайшей нырнул?!

– Вацлав, остановись!
– Как между нами удалось вклиниться Агнешке ума не приложу, но пролезла ужиком, да закрыла меня собой.
– Уходи, староста, и чтобы ноги твоей седьмицу здесь точно не было. И брата своего вразуми, но не так, как ты недавно сделал, а по-человечески поговори с ним. Чего уж скрывать-то? Он и так обо всем догадался, чай не бестолочь.

Сосновец молчал. Его взгляд был пьяным от злости, ненависти и... и... А леший знает чего еще, но на меня никогда и никто так не смотрел.

– Янэшка, иди за черникой. Только медленно иди. Бежать не вздумай, - меня дважды упрашивать было не надо. Я на полусогнутых ногах поплелась к двери мечтая оказаться во дворе. Желательно другого дома и другой деревни. А ты, Вацлав, сядь, я тебе чайку налью. Того самого особого...
– Услышала я краем уха.

Ага, ага, налей ему, от мозгового воспаления, да для разжижения крови, а то она старосте нашему в темечко ударила и на всякие непотребства толкнула.

Во дворе я вымыла в кадушке у курятника руки и шею вытерла. Он меня как собака обнюхал. Тьфу! Противно... Сначала Михась, теперь вот Вацлав с цепи сорвался... Клещи их что ли покусали какие?!

Я сняла туесок с гвоздя и направилась за черникой. Лес сразу за двором начинался. Конечно, сосновый, но чистый и светлый. Соседки стояли как на подбор. Внизу, под деревьями, рос малинник да земляничник, а вот за черникой чуть дальше в сырую низинку идти надобно.

Я не боялась. Волки у нас водятся и иная живность проживает, но они людей не трогают. Тетка про давнюю договоренность с Лешим рассказывала. Дескать, мы не озорничаем, нас за это не трогают. Так или нет, но зверь на моей памяти никого не задрал. Кусали - да, но дальше дело не шло.

С черникой до вечера проваландалась. Было ее достаточно, только возвращаться не хотелось. Вдруг в избе "печка" еще искрами плюется? Попадет одна на меня, я и сгорю на месте, а пепел ветер унесет и не вспомнит меня никто, под горячую руку старосты угодившую.

Заполнив туесок, я села на пенек и принялась ворон считать да с кукушкой перекукиваться. На шум и Леший пожаловал.

– Ты чего сидишь, Янэшка?
– Зеленоволосый мальчишка юлой закрутился вокруг меня.
– Что нос до земли свесила, хвост опустила?

– Нет у меня хвоста, Лешик, опять забыл?

– Тьфу, нелегкая, вечно про вашу ущербность не помню!
– Хитро блеснули травяной зеленью глаза лесного хозяина.
– Ай и ладно, носа нам хватит! Так что за комар на него сел?

– Вот такенный, да здоровенный!
– Я раскинула руки на всю длину.
– Вацлавом зовут.

Мальчишка присвистнул. На мгновение присел, но тут же вновь продолжил пляску.

– В чем не сошлись?

– Да сошлись как раз, нос его и руки мои. И шею он обнюхал, подлец рогатый!
– Не сдержалась я.

– Так ли уж и рогатый?
– Захохотал Леший.

– Да натуральный олень! Вот чего он ко мне прицепился?!
– Возмутилась я.

Леший помрачнел. Мялся, мялся, а потом огорошил:

– На роду тебе это написано, Янэшка.

– Вот, и ты туда же! Развели тайны! И тоже ничего не объяснишь?

– Не могу, - помотал головой, - Агнешке обещал. Она сама тебе все расскажет.

– Да уж обещала. Ладно, Лешик, пойду я, авось ушел дикарь этот.

Вацлав и правда ушел.

Агнешка воды на печь поставила, согрела. Мы вместе опару поставили, пирог с черникой испекли, чтобы ягода не пропала. Все проделали молча, а что воздух словами месить? И так все непонятно, нечего большую сумятицу вносить?

Но на ночь тетка не удержалась. Запретила мне со двора выходить. А я и не больно хотела. Мне хватило и внимания и его отсутствия. В деревню Агнешка сама собиралась ходить. Оставалось надеяться, что никто разродиться не соберется, тогда придется мне всё же наведаться в Сосновый бор.

Так и порешили.

Я хозяйством занималась: весь дом перетряхнула, перемыла, трав насобирала, а тетка моя по больным да страждущим бегала. До первой седьмицы седьмого месяца время быстро пролетело. Я даже забыть успела об обещании Михася и странном поведении Вацлава, но накануне накатил на меня страз беспричинный и в ушах все мамина колыбельная звучала: не ложись на краю...

Испугавшись, я за молоток схватилась и гвозди. Доски в сарае отыскались. Прошлым летом нам деревенские крыльцо чинили, вот и осталось дерево. Выкинуть хотели, но тетка не позволила. И правильно, что добру пропадать?

На стук Агнешка выскочила. Помогла доски на окно приладить. Наличники резные беленые жалко было до слез дырявить, да паника подгоняла - быстрее, быстрее, сильнее колоти, щелочки не оставляй. Придет волчок, просунет коготок и утащить во лесок под малиновый кусток, под калиновый мосток...

Молоток из руки выпал, да прямо на ногу!

Я запрыгала, завопила, ногой задрыгала... А в голове ласточками думы удивительные замельтешили. Есть, есть на нашей речке и малинник, и мосток, чьи перила калиновыми ветвями переплетены искусно! И сказки про оборотней тоже вспомнились! Только нет же их, правда?

Дурно мне стало. Кое-как последнюю доску прибила, в дом метнулась, отвара напилась, да спать засветло легла, не забыв про свечку.

А ночью...

Проснулась от волчьего воя. Раньше никогда меня зверье лесное не будило, но этой ночью... Перекликивались звери азартно. Добычу что ли загоняли? Один раз девичий визг послышался, но что девкам в лесу ночью делать? Они не совсем полоумные.