Волей-неволей

Но мужчина даже и не стал особо заморачиваться на этот счет. Так ведь еще лучше, Даше не придется долго утруждать себя супружеской жизнью, дабы получить акции. Они сразу будут принадлежать ей, с момента заключения брака. И это настораживало абсолютно всех юристов «Kanaev-Corporation». Ибо с чего бы Элеоноре делать такой подарок будущим «родственникам»? Причина была известна лишь самой женщине, остальных она не считала нужным посвящать в этот вопрос. Да и объяснение этому поступку было столь абсурдным и нелепым, что вряд ли ее кто-нибудь бы понял. Но ее сестра — мама Павлика. Эта великолепная женщина наверняка бы гордилась поступком сестры.

Со дня смерти сестры Элеонора дала себе обещание — она заменит Павлику маму. Хотя бы попытается, ведь ясное дело, что заменить ее просто невозможно. Но постараться было нужно. А любимая сестренка со стопроцентной гарантией поступила бы именно так, как сделала Эля.

Конечно же, лучше подарить акции любимой девушке своего племянника, чем незнакомому мужчине, который смеет называть себя отцом этой девушки. И Элеонора Андреевна не была бы Элеонорой Андреевной, если бы во всей этой ситуации не присутствовало хоть чуточку логического объяснения: Галанова надеялась на благоразумность Даши. Искренне надеялась, что у нее с Павликом все получится и в случае чего свою долю брюнетка передаст сербу, а не отцу. Таким образом, управление отелем все так же останется в руках Галановой и Павла, а ничего не подозревающий Виктор останется с носом. Если, конечно, они успеют выплатить ему деньги.

— Элеонора, ты закончила с изучением? Давай уже подпишем скорее, — Канаев прервал тишину, обрушившуюся на столик номер четырнадцать, за которым и сидела их «веселая компания». Мужчина поставил на стол практически опустошенный прозрачный стакан с апельсиновым фрэшем. Кофе оказалось до жути невкусным, отдавая спаленными кофейными зернами, а «что покрепче» помешало бы мыслить адекватно при подписи. Так выбор и остановился на ничем не примечательном апельсиновом соке.

— Да, думаю, что можем, — она медленно склонила голову, кивая. Юрист радостно подскочил со стула, на ходу выдергивая из внешнего кармана пиджака ручку. Еще бы, ему ведь наверняка перепадет премия в этом месяце за отлично проделанную работу.

— Что же, тогда Вы, Элеонора Андреевна, поставьте свои подписи на всех экземплярах в этой папке. А Вы, Павел Аркадьевич, вот в этой, — работник протянул сербу зеленую папку, открывая на нужной странице.

Молодой человек беглым взглядом пробежался по содержимому одной из страниц:

«В случае измены, изменивший супруг выплачивает компенсацию в размере…»

Глаза парня расширились, что не смогло ускользнуть от Даши, внимательно следившей за ним теперь, когда он не мог уловить ее взгляд, уткнувшись в папку. Где это видано, чтобы за простой контакт с девушкой одноразового использования отдавали столько денег? У него это всегда было бесплатно, а тут за это придется заплатить женушке?

Притягательной, сексуальной, безумно красивой женушке.

— У Вас есть какие-то вопросы, Павел Аркадьевич? — вежливо поинтересовался юрист, готовясь ответить на всевозможные выпады со стороны серба.

— Вопросов нет, мне все понятно, — парень поднял со стола любезно предложенную ручку и аккуратно черканул подпись, одновременно любуясь ровным почерком своей будущей жены. Все пути назад отрезаны. Теперь только вперед. Вдвоем.

Черт побери, у нее даже подпись прекрасна.

— Поздравляю с удачной сделкой, Элеонора, — Виктор выдавил из себя фальшивую улыбку, больше похожую на оскал. А брюнетка вдруг ощутила внутри горечь от сложившейся ситуации и слов отца. Что в большей степени подходит под определение «удачная сделка» — ее брак или инвестиции? Почему-то девушка склонялась ко второму. И Виктор тоже, пусть Даша об этом и не знает.

***

— Сегодня мы прощаемся с моим другом Пашей, завтра он превратится в скучного и занудного женатика. В чем мы все, конечно же, сомневаемся, — рассмеялся Ваня, демонстрируя Павла шумной толпе, состоящей из их общих знакомых: парней из Москвы и Сербии, а еще из компании миловидных девушек, — Давайте же как следует отметим это величайшее событие — день, когда Павлик решил добровольно связать себя узами брака с девушкой, — толпа загудела, послышались выстрелы пробок шампанского, а после по просторному помещению разлилась музыка.

Громкая музыка забирала всех в свой плен, устремляя молодых людей в танец. Кто-то во всю зажигал, полностью отдав себя танцу, подчиняясь ритмичной мелодии, кто-то плавно двигался, болтая и распивая алкоголь на пару с развязными дамами, готовыми на исполнение любой фантазии жениха и его друзей.

— А теперь подарок, как я и обещал, — хрипло рассмеялся Иван, когда вечеринка была в самом разгаре, а на дворе стояла глубокая звездная ночь. Он потащил друга за собой в VIP-комнату клуба, в котором они все отдыхали, провожая Павла в супружескую жизнь.

Посередине комнаты стоял объемный белоснежный торт, украшенный разными кондитерскими изделиями. Радич непонимающе глянул на друга, приподняв темную бровь. И это то, что он дарит ему? Огромный торт, при условии, что Павел их практически ненавидит, отдавая свое предпочтение изысканным десертам. Да и кому нужен торт, когда в главном зале клуба проходит такая тусовка?

— Не вижу радости в твоих глазах, — саркастически усмехнулся блондин, — Ладно, оставлю тебя наедине с твоим подарочком, — он с загадочным выражением лица похлопал серба по плечу и поспешил удалиться из комнаты, закрывая за собой дверь. Паша так и остался стоять рядом с тортом в полном непонимании. Его друг только что подарил ему никчемный торт, а потом еще и оставил с ним «наедине»? — Удачно тебе развлечься, — крикнул через дверь Иван, окончательно приведя в замешательство серба. То ли алкоголь, выпитый за ночь, не дает нормально соображать, то ли его друг-шутник в очередной раз решил его разыграть, но…

— Развлечься? — до него наконец дошел весь смысл сказанных другом слов. Чертова традиция преподносить торт, из которого потом выпрыгнет девушка. По лицу Павла медленно расползлась ухмылка, а руки сами так и потянулись к теперь уже манящему тортику, аккуратно снимая верхний слой, после расправляясь и с остальными.

— Я думала, что ты уже не догадаешься разделать его, — в ее глазах пляшут озорные огоньки, а голос томный, с нотками невинности, что безумно заводит серба. И вряд ли обычная красивая, грудастая модель смогла бы произвести на него такое впечатление, как она — эта жгучая брюнетка. Ведь перед ним его будущая жена в кружевном белье синего — ее любимого — цвета.

Она двигается неспешно, плавно, заставляя своего жениха томиться в ожидании. И когда ему наконец надоедают эти «игры», он сгребает ее в охапку и с легкостью поднимает, но только для того, чтобы через несколько шагов опустить на кожаный диванчик. Обоих накрывает эйфория от ощущения того, что это наконец-то произойдет, и им никто не станет мешать.

Как только обнаженная спина Дарьи касается холодной кожаной обивки дивана, ее тело тут же покрывается мурашками, и она едва ощутимо вздрагивает. И этот факт не ускользает от молодого человека, покрывающего ее бархатную кожу поцелуями. Он вдавливает ее в диван своим телом сильнее, надеясь согреть, и без того пылающую, брюнетку.

Паша дергает за застежку дорогого бюстгальтера, рванув ткань, не рассчитав свои силы. Нежные ручки девушки скользят по его спине, стягивая футболку.

Назойливый рингтон смартфона заставляет разлепить глаза и вновь вернуться в суровую реальность, в которой она уже второй день подряд избегает его. И ни за что. Практически ни за что. Она то ведь думает, что он как последний подлец воспользовался ею, а ничего не было. И вряд ли он стал бы делать что-то без ее согласия.

А ведь она и в трезвом виде была согласна.