Волею богов

Облачение бога казалось ветхим. Перья плюмажа, украшавшего маску, были сломаны, словно потрёпанные ветром листья тростника. Некогда отполированные нефритовые пластинки ожерелья давно утратили блеск. Краски огромного полотнища в виде крыльев летучей мыши, прикрепленного к рукам, выцвели. Золотые браслеты и колокольчики на голенях и запястьях потускнели. Украшения из бумаги аматль потеряли форму, склеились и обвисли.

Нет, не такую картину готовился увидеть Истаккальцин. Сила и страдание, роскошь и запустение, величие и упадок сочетались в представшем его глазам зрелище. Оторопь взяла верховного жреца, в растерянности служитель даже замедлил ход, но тут же собрался, и продолжил идти, стараясь не выдавать охватившее его смятение. Подойдя к престолу на десять шагов, первосвященник простёрся ниц перед безмолвным недвижимым, словно изваяние, божеством. Стараясь, чтобы голос не дрогнул, главный жертвователь громко и отчётливо произнёс: "Приветствую тебя, о великий бог, ведущий других, учитель истины, ободряющий сердца, изливающий свой свет на мир". Затем Истаккальцин поднял голову, тревожно ожидая ответа.

"Приветствую тебя, смертный, - наконец прозвучал голос сидящего на каменном престоле, в нём явственно ощущались надрывное нотки, будто богу приходилось делать усилия каждый раз, когда он произносил слова, - Вижу, ты удивлён. Молчи, не говори ничего. Твоя душа открыта передо мной, все твои мысли известны мне даже до того, как они придут тебе в голову. Называй меня Тлакацинакантли (52). Я - хранитель врат, ведущих в Миктлан. Тебя удивляет то состояние, в котором я пребываю. Да, ты не ошибся. Я действительно крайне истощён, истощён до такой степени, что мне тяжело покинуть эту каменную глыбу. Защищая вас, я истратил последние силы и вряд ли смогу в скором времени самостоятельно подняться. Ты хочешь сказать, я выпил много крови тоуэйо. Да, но она имеет слишком малую цену. Кровь дикарей, принесённая не по правилам, вне храма без должных обрядов, не даёт насыщения, а лишь обостряет терзающий голод. Дай мне своей драгоценной влаги, смертный, и я продолжу говорить с тобой".

В тот же миг перед Истаккальцином появилась чаша из цельного куска нефрита. Переплетённые змеи и многоножки, совы и летучие мыши, потоки огня и воды украшали её тускло блестящую поверхность. Вновь жрец взял колючку агавы. Стискивая зубы от боли, он проткнул обе мочки ушей, сделал несколько проколов на груди, руках и ногах. Жертвователь аккуратно собрал кровь в чашу. Как же мало! Вся она размазалась по стенкам.

"Достаточно, - молвил Тлакацинакантли, - Конечно, она не восстановит мои силы, но я вижу, ты готов служить мне, и это - главное". Стоило владыке подземелья закончить фразу, как капли драгоценной влаги сорвались с краёв чаши и по воздуху полетели в рот ненасытного божества.

"Ты хочешь узнать, почему я настолько ослаб, - продолжал бог, - Знаешь, я ведь не всегда был таким. Давно больше, чем два раза по четыреста лет назад, я был молодым и сильным, моему могуществу не было предела, а мой убор блистал нефритом и перьями кецаля. Тогда у меня был своей народ, приносивший мне драгоценную влагу и человеческие сердца, строивший ради меня храмы на высоких пирамидах, жертвовавший мне зверей, напитки и еду. Правители облачали мои статуи в лучшие одежды, а жрецы денно и нощно курили копал перед моими изваяниями. Ежедневно тысячи рук простирались в молитвах ко мне, сотни сердец трепетали при мысли о моей благосклонности. Но пришла беда. Я не смог защитить свой народ. Линия правителей прервалась, люди покинули города и смешались с чужеземцами. Некому было жертвовать драгоценную влагу и бросать копал в священные курильницы. Силы постепенно оставили меня. Я слабел с каждым днём. Мне доставались лишь жалкие крохи, приносимые на праздники в честь владык мёртвых. Вот всё, что поддерживало меня в последние годы. Я бог, а значит, - бессмертный. Мне не суждено умереть. Но без ежедневных даров и молитв я стал лишь тенью былого себя. Но я ждал, ждал своего народа. Я мог бы прийти к тоуэйо или другим многочисленным племенам дикарей, но мне нужен народ воинов, народ сильных мужчин и красивых женщин, люди способные строить устремлённые ввысь храмы, покорять земли и сочинять прекрасные песни. И вот я дождался вас. Собрав в кулак последние силы, я смог защитить вас, призвал своих слуг, и те сокрушили врагов, установили с вами связь и открыли портал к вратам Миктлана. Вы сами помогли мне. Я чувствовал ваше желание обрести бога, вашу надежду, я ловил все ваши сигналы и послания. И вот теперь я скажу то, что ты так долго хотел услышать. Я хочу, чтобы вы стали моим народом, - Тлакацинакантли сделал паузу и приподнялся на своём троне, - Да, я слаб, не буду отрицать. Но, если вы напитаете меня драгоценной влагой, построите мне храм, будете чтить меня, проведёте в мою честь возлияния и курения, даруете моим статуям подобающие облачения, тогда я стану сильнее и смогу оправдать ваши самые смелые надежды. Да, путь будет непрост, но я верю, наступит день, когда я превзойду в могуществе Илуикатлетля, того самого, кто так вероломно поступил с вами. Я восстановлю справедливость. Я позволю вам низвергнуть заклятых солнцепоклонников и втоптать их в грязь".

Истаккальцин неподвижно сидел на холодном камне и внимал словам пребывающего во тьме бога. Ноги затекли, а спина устала, драгоценные перья смялись, а бумага, украшавшая посох, пропиталась сыростью подземелья. Но великий уже сказал то, что молодой первосвященник всегда мечтал услышать. Откровенность Тлакацинакантли подкупала. Никогда ещё божество не говорило с Истаккальцином столь открыто. Да, он слаб, да, по сути, взывал о помощи, но ведь и они не в лучшем положении, изгнанники не протянут в болотах без поддержки и нескольких дней. А ещё, Истаккальцину почему-то очень захотелось помочь этому несгибаемому и благородному богу. Помочь не с целью получить власть, богатство и славу, а только для того чтобы восстановить справедливость, сотворить благое дело. То же чувство, когда стремишься во что бы то ни стало исцелить больного или сохранить жизнь раненому, вырвать человека из цепкой хватки смерти. К тому же служить могущественному покровителю - одно, а оказать богу неоценимую услугу, которую он будет помнить всё время - совсем другое. Как же это возвышает смертного, если в его силах вернуть высшее существо в ранг величайших созданий вселенной. Истаккальцин не боялся трудностей, наоборот, он страстно желал преодолеть их все.

А между тем Тлакацинакантли продолжал: "Ты хочешь узнать, какие возможности я могу вам дать. Прежде всего, я восстановлю вашу утраченную связь с богами и предками. Вы, как и прежде, сможете взывать к Тонакатекутли (53), Тескатлипоке, Кецалькоатлю, Шипе-Тотеку, Тлалоку (54), Миктлантекутли (55) и другим. Мой непосредственный дар будет совершенно особым, ты никогда ранее не стакивался с отправлением подобного культа. Ты больше не сможешь призывать пернатых змеев, спускать на землю столбы небесного огня или ослеплять противников чудесным сиянием. Да, мой огонь - холодное пламя далёких звёзд, мой свет - это свет плесени на разлагающемся трупе. Но утратив силу света, вы обретёте искусства тьмы. Я научу вас разящим заклинаниям, смертоносным проклятиям и целительным заговорам, наводящие ужас создания преисподней будут приходить на ваш зов, вы сможете взывать к душам умерших и открывать завесу будущего. Поверь мне, ты станешь обладателем огромного могущества. Служитель тьмы ни в чём не уступит воину света".

Ослабевший бог на мгновение замолчал, переводя дух, определённо, слова давались ему тяжело. И тогда Истаккальцин осмелился взять слово: "Великий Тлакацинакантли, позволь сказать, - сидящий на троне с любопытством посмотрел на человека, стоявшего на коленях у его ног, - Я всё передам нашему правителю Уэмацину. Он наверняка будет согласен, я постараюсь его убедить принять твоё предложение. Но нам сейчас негде жить, наша пища заканчивается, а сколько мы идём, мы ещё не видели, где можно построить дома и поселиться".

Не успел жрец договорить, как голос бога прервал его: "Я понимаю, о чём ты. И я предусмотрел всё. У меня есть большой участок суши - хорошо защищённое плато. Я скрыл его от глаз других смертных и приберёг для моего народа. Я готов отдать его Вам. Здесь Вы построите свои дома и возведёте храм в мою честь. Земли там хватит на несколько полей, а вокруг вы сможете построить чинампы. Вам предстоит захватить все деревни тоуэйо в округе. Я помогу Вам вести завоевания, как только восстановлю хотя бы часть сил. Вы научите их выращивать маис, строить дома, ткать и прясть, возводить храмы, а также сражаться. Вы обратите их в свою веру, принесёте им культуру, сделайте настоящими воинами. Ваши мужчины овладеют их женщинами, и те родят высоких и сильных сыновей. Поклоняясь мне, вы сможете создать прекрасное государство. А мои слуги покажут вам скрытые богатства недр. Верьте мне, у вас будет свой город. Вы должны будете построить там пирамиду в мою честь, а также храмы Тескатлипоки, Миктлантекутли и Тлауицкальпантекутли (57). Кроме того, вы можете сооружать молельни и святилища всем другим богам, каким захотите".

"Да сбудутся твои слова, великий Тлакацинакантли, - с поклоном отвечал жрец, - Но меня гложет одно сомнение. Видишь ли, наш народ много веков поклонялся богу солнца. Люди всегда относились к силам тьмы с опаской и недоверием. Если они узнают тебя и твоё имя, не откажутся ли они принять такой культ. Тебе же известно, простой люд полон предубеждений. Они боятся смерти, как и всего подземного мира".

"Ты считаешь это важным, жрец?
– спросил бог, улыбаясь, - Допущу, ты знаешь о людях больше, чем я. Я много лет не общался со смертными. Сейчас мои слуги, находящиеся в лагере, доносят мне: ваш народ с большим воодушевлением ожидает твоего возвращения. Твои соплеменники желают, чтобы правитель заключил со мной договор. Они устали жить без бога. Знаешь, как они меня называют? Таинственный владыка. Хорошее имя, ничего не скажешь. Видишь, народ уже сделал свой выбор. Называй меня впредь "Таинственный Владыка", а людям объяви: новый бог решил не открывать смертным ни своего имени, ни места пребывания. Всех моих идолов, которых вы будете изготовлять покрой пеленой, которая бы скрывала их полностью. Запрети прикасаться к ним простым людям. Потом я научу тебя, как выставить барьеры вокруг статуй. Конечно же, всё тайное рано или поздно станет явным. Но нам следует как можно дольше скрывать мой истинный облик. Постепенно я восстановлю силы, вы обоснуетесь на новом месте, под моим покровительством вы одержите первые победы, засеете поля, соберёте урожай, начнёте строить город, наладите торговлю. А когда всё-таки откроется правда, люди поймут очевидное: я к тому времени настолько войду в их жизнь, что менять установившийся порядок вещей будет уже поздно, да и опасно. Мои дела победят все предубеждения. Вот тогда вы откроете статуи, будете высекать моё имя на рельефах, а ты сможешь облачаться в костюм своего бога на праздниках".

"Вижу, ты не только могущественен, но и мудр, Тлакацинакантли!
– воскликнул Истаккальцин, молодой первосвященник стал чувствовать себя намного свободнее в обществе бога, - Осмелюсь задать ещё один вопрос. Покарай меня, если сочтёшь его слишком дерзким. Как ты поступишь с нами, если люди не захотят принимать тебя в качестве своего племенного бога?"

"Я ждал такого вопроса, я предвидел его, даже если бы ты не задал его вслух, - на удивление спокойно отреагировал Тлакацинакантли, - Знай, моё благородство не позволит мне мстить вам. Только моей помощи вы точно больше не получите. И приготовленный для моего народа участок земли будет сокрыт от вас. Какая судьба вас ждёт? Я знаю, у вас среди представителей знати зреет мятеж. Только атаки тоуэйо не давали ему разгореться в полную силу. Когда-нибудь вы обязательно разделитесь. Отдельные мелкие отряды сгинут в лесу, многие погибнут, возможно, кому-то удастся добраться до земель комильтеков. Но если вы выберете меня, я не допущу раскола".

"Благодарю, великий Тлакацинакантли, - с поклоном произнёс Истаккальцин, - Клянусь, - он положил руку на грудь, - я сделаю всё, чтобы мы приняли твоё высокое покровительство. Если даже остальные откажутся, я один буду поклоняться тебе и приносить драгоценную влагу и копал. Скажи, какой знак мы должны подать, чтобы ты понял наше согласие?"

"Каждый из вас, - произнёс бог, - пусть пожертвует мне хотя бы каплю своей крови, все до единого, даже старики и грудные дети должны принести драгоценную влагу Таинственному Владыке". "Мы непременно так и сделаем, - ответил Итсаккальцин, положа руку на грудь, - Я лично прослежу за исполнением воли великого бога". "Тогда в путь, жрец, возвращайся к своему правителю и донеси до него мои слова. Я буду ждать ответа", - тяжело проговорил Тлакацинакантли, завершая разговор. "Обещаю, он примет верное решение, - сказал верховный жрец, - Мы ещё увидимся. Я не прощаюсь". Он встал и низко поклонился богу. В тот же момент перед ним раскрылся портал, и мужчина без колебаний шагнул в тонкий сверкающий диск.