Волею богов

Проговорили до наступления темноты. Жаровня к тому времени погасла. Глаза предательски слипались. Странный осадок остался после общения с лесным жителем. С одной стороны, никакого отдыха не получилось, с другой, возжигатель копала выяснил много такого, о чём раньше даже и подумать не мог. Перевешивает ли одно другое? Возможно. Но всё же молодой варвар сильно утомил священника.

На следующий день всё повторилось. Видимо, воину из далёкой деревни понравилось общение. Будущий касик, казалось, не замечал того, что его присутствие наставнику в тягость. А Несауальтеколотль останавливался всякий раз, как внутреннее недовольство подсказывало прогнать незваного гостя. Подкупала открытость и непосредственность тоуэйо. Чикуатемок рассказывал о чём угодно, живо интересовался происходящим вокруг, выкладывал впечатления об увиденном за день. Парень искренне удивлялся и задавал вопросы, которых бы жители города, скорее всего, постеснялись. Он выжимал всё из своего знания языка, а когда не мог высказать мысль, то начинал отчаянно жестикулировать или описывать фигуры в воздухе. Жрец только улыбался и похохатывал в кулак. А подопечный спрашивал, отчего учитель смеётся. Оказалось, юноша прибыл из дальней деревни Атокатлана, находящейся более, чем в дне пути от Тламанакальпана. Жило там около двухсот человек. Люди, в основном, мирные, но приходилось постоянно обороняться от враждебных соседей. Самому сыну вождя уже не раз приходилось сражаться. Он с гордостью показал шрамы на руке, ноге, и груди. Но правление Уэмака приняли без сопротивления, будучи наслышанными о военных успехах тлатоани. Конечно, были и противники решения, но всё же большинство из совета племени высказалось за новый порядок. Так как присоединение прошло гладко, чиновники назначили весьма скромную дань. Зато теперь кругом воцарилось спокойствие. Окрестные селения тоже вошли в состав державы. С тех пор конфликтов не возникало.

Вечерние встречи теперь повторялись ежедневно. С каждым разом Чикуатемок становился всё менее скованным и более естественным. Молодой воин называл жертвователя другом, видимо понимал, что их разделяет от силы два года, и считал общение на равных приемлемым. Возжигатель копала не возражал. Только в последнее время он смог признаться себе: разговоры с назойливым тоуэйо доставляют ему удовольствие. И когда новый товарищ задерживался, Несауальтеколотль начинал волноваться, высматривая высокого широкоплечего парня среди мельтешащих у основания пирамиды людей. Служитель часто задумывался о происходящем. С самого детства он рос нелюдимым, играм с мальчишками предпочитал уединение. Будущий священник часто прятался ото всех и даже сбегал из дома. В школе кальмекак с ним никто и не пытался связываться. Нелюдимый чудак не вызывал доверия. Лишь только особый дар разговоров с великими заставлял с ним считаться. За всю жизнь никто, кроме, пожалуй, родителей, не интересовался его делами, не стремился поделиться своими мыслями, не спрашивал ни о чём. Но теперь жрец понял, как же он нуждается в человеке, с которым можно вот так просто вести беседы.

Теперь они не просиживали все вечера на платформе. Приятели ходили по строящемуся городу и гуляли по окрестностям. Варвара особенно интересовали культовые практики. Одно упоминание возможности общения с богами, созерцания детей Дарителя Жизни повергало воспитанника в трепет. Он просил показать хоть одно заклинание, но Несауальтеколотль всё время отказывался, говоря, что, если применять силу великих без нужды, они обязательно лишат незадачливого колдуна сверхъестественных способностей. Тёмные искусства - драгоценный дар, и распоряжаться им нужно столь же экономно, как ювелир расходует золото и серебро. Недаром Тескатлипоку зовут Йоуалли Ээкатль и Тлоке Науаке (3) - он всегда рядом и видит каждый поступок.

Всё-таки однажды возжигатель копала решился показать ученику тайный ритуал. Смеркалось. Друзья, никому не сказав, отправились на одинокий остров, тот самый, где изгнанники приняли покровительство Таинственного Владыки. Страшное место. Казалось, голоса мёртвых разносятся в ночном ветре. А следы погребальных костров всё ещё виднелись среди травы. "Земля здесь пропитана кровью", - прошептал спутнику избранник богов. У корней уходящего в небо кипариса поставили фигурку Тлауискальпантекутли.

– Они прикасаются ко мне! Духи трогают меня, - ужаснулся Нисходящая Сипуха.

– Не бойся, и они ничего тебе не сделают, - ответил Голодная Сова.

Копала найти не смогли, вместо него зажгли обычные угли в жаровне. Молодые мужчины сели перед импровизированным алтарём. Служитель культа прочитал молитву от имени обоих участников. Затем он взял заточенную птичью кость и проткнул себе мочку уха. Призраки отступили. Заклинатель передал острие товарищу, а сам наклонился над чашей. Драгоценная влага начала стекать вниз, впитываясь в бумагу аматль. Чикуатемок без страха пустил кровь себе. Подождав, пока красные капли не перестанут падать, жрец взял подношение, воззвал к богу и положил свёрток в огонь. Белый лист с алым пятном вспыхнул. Остров погрузился в густую звенящую тишину. Внезапно клубы дыма приняли очертание черепа в головном уборе из орлиных перьев. Будущий вождь, как завороженный, глядел на разыгрывающееся действо. Испугавшись, парень попятился назад. Но наставник схватил его кисть, крепко стиснул и потянул к себе. Вдруг Господин Венеры сочтёт страх признаком неуважения? Тем временем лик Хозяина Зари сделался чётким, челюсть откинулась назад, а изо рта показался кремневый нож вместо языка. В непроницаемом безмолвии над упокоищем раздался голос: "Несауальтеколотль и Чикуатемок, я, Владыка Утренней Звезды, принимаю вашу жертву. Хоть вы принесли мне не так уж много драгоценной влаги, я учёл то рвение и веру, с которым вы провели обряд. Я дарую вам право воззвать ко мне в минуту опасности. Берегите эту возможность, не истратьте её понапрасну. Ты, Несауальтеколотль ещё получишь шанс отплатить великим всё сполна. Ты же, Чикуатемок, должен встать на путь благочестия и повести свой народ к богам. Не сворачивай с выбранной дороги, будь твёрд в своих намерениях". Как только последние слова стихли, лик Тлауискальпантекутли снова стал дымом и начал таять в воздухе. Звуки ночного леса вернулись. А священник, всё ещё сжимал кисть товарища, по пульсу ощущал, как лихорадочно забилось сердце молодого варвара.

Дни шли. Тоуэйо показывали всё большие успехи. Когда ребята освоили основы языка, а Уэмак убедился в отсутствии враждебности со стороны воспитанников, начались занятия по владению оружием и боевой тактике. В обязанности Голодной Совы теперь входило преподавание календаря и религии. Несколько раз сыновей касиков задирали дети местных аристократов, и служителю приходилось неоднократно вмешиваться на стороне учеников. Чикуатемок продолжал проводить все вечера в компании Несауальтеколотля, юноша больше других интересовался обрядами и мифами. Как-то он признался, что очень хочет принести веру своему народу, и может быть, даже построить святилище у себя в деревне.

Остаток времени пролетел быстро. Насыщенный год подошёл к концу. Пришло время наследникам вождей затопленного леса возвращаться в родные селенья. Провожать будущих союзников вышли правитель Уэмак, первосвященник Истаккальцин и Косицтекатль, некогда предводитель воинов-ягуаров, занимавший ныне должность тлакочкалькатля (4), второго после тлатоани главнокомандующего армией. Каждый из них произнёс речь с пожеланиями счастливого пути и ревностного служения державе. Говорилось и о больших надеждах, возлагаемых на будущих текутли, и о необходимости скорейшего внедрения культуры и религии столицы в жизнь тоуэйо. От имени глав государственного совета ученикам вручили подарки - оружие, головные уборы, курильницы и статуэтки богов. Бывший наставник сильно привязался к ребятам. Горько было отпускать их в обратный путь. Но в то же время, мужчину переполняла гордость, ведь именно он подарил им новый язык, веру, открыл перед варварами блага цивилизации. Сердечно прощаясь, Несауальтеколотль в последний раз крепко обнял друга и вручил ему кремневый нож и ту самую кость, которой они тогда вместе совершили кровопускание. Растроганный Чикуатемок непременно обещал вернуться и отплатить за добро, знания, и участие, подаренные учителем. Юноша признался: "Когда я ехал сюда, мне казалось, здесь мы будем окружены врагами, нас возьмут в заложники, будут издеваться, унижать. Я думал, мне не выбраться. А сейчас... Ну, ты сам понимаешь, что я чувствую сейчас". Комок подкатывал к горлу. Хотелось расплакался, но ведь не пристало человеку с твёрдым сердцем лить слёзы. Пришла пора отчаливать. Гости из Атекуаутлана погрузили пожитки в каноэ, сели в долблёнки и отплыли домой под возгласы собравшейся на причале толпы. А Голодная Сова ещё долго смотрел вслед исчезнувшим из вида лодкам.

Глава 3. Поручение первосвященника

Больше года прошло со времени прощания Несауальтеколотля с Чикуатемоком. Несмотря на обещания, друг так и не появился в Тламанакальпане. От прибывавших на царские работы людей из Атокатлана доходили вести о судьбе наследника текутли. По возвращении в родную деревню сын вождя с большим рвением начал насаждать новые порядки. Первым делом, приказал всем носить одежду. Далеко не каждый подчинился, но многие облачились в кожаные набедренники и плащи из шкур. Кроме того, в центре селения начали возводить дом по типу зданий в столице. Юный воин называл его дворцом. Во внутреннем дворике он устроил небольшой алтарь, где три раза в день молился, а по праздникам жертвовал богам кровь. Кроме того, Нисходящая Сипуха велел изготовить копья, щиты и макуауитли столичного образца для каждого стража селения и без устали проводил тренировки с оружием. Ну разве можно вырваться на встречу с приятелем, когда так много начинаний?

Тем временем тлатоани Уэмак по совету верховного жертвователя решил распространить государственную религию на подчинённые территории. Он разослал гонцов к наиболее лояльным касикам с указанием построить пирамиды в честь Таинственного Владыки. Дабы не обидеть тоуэйо, государь также велел рядом соорудить небольшие платформы для наиболее почитаемых местных божеств. Со свойственным всем новообращённым рвением бывшие дикари взялись за работу.

В день три-дом года тринадцать-кремень Истаккальцин, Хозяин Белого Чертога, призвал Несауальтеколотля к себе. По мысли первосвященника обучение дикарей являлось лишь первой ступенью карьеры молодого жреца. "Справится с новой миссией, а он справится, так говорил Великий Тлакацинакантли, - получит статус главного служителя Господина Венеры Тлауискальпантекутли, а с ним и место в совете. Мал он, конечно, печься об интересах державы, но ничего, научится. А покамест будет следовать общей линии, моей и Уэмака. Нельзя допустить верховенства противостоящих нам кланов. Им дай волю - развалят страну. Уже вон на земли туземцев покушаются. Нет, беззакония творить нельзя. Сейчас любое волнение - и вся непрочная конструкция обрушится, и нас под собой погребёт. Нам нужны люди надёжные, преданные", - рассуждал осмотрительный сановник, потягивая горький какауатль в кресле икпалли (5).

Циновка, закрывавшая проход, откинулась, и на пороге показался Голодная Сова. Гость почтительно поклонился и поприветствовал главу духовенства. Тот поздоровался в ответ и окинул взглядом своего воспитанника. Хорош, нечего не скажешь. Теперь парню двадцать лет. Он окреп, возмужал, как говорится, мясо начало нарастать на костях. Да, это уже не тот худенький мальчик, который бился в лихорадке три года назад. Однако глаза по-прежнему блестят, а лицо совсем молодое, должно быть, юношеское рвение не иссякло. На голове красная повязка с нашитыми белыми раковинами и плюмаж из перьев попугая ара. Заострённая кость и шип агавы воткнуты в тугой пучок чёрных, как смоль, волос. Белая набедренная повязка с расшитыми краями завязана изящным бантом. Скромный серый плащ с красной окантовкой спускается ниже колен. Простые сандалии с кожаными завязками уже порядком истоптались. Для предстоящего задания надо бы подыскать новые.

– Садись, не стой так, - наконец предложил первосвященник. Несауальтеколотль опустился на циновку напротив.

– Ты знаешь, сейчас в нескольких селениях тоуэйо возводятся дома Таинственного Владыки, а также платформы для почитания местных богов и духов. Время самое подходящее. Ойаменауак сейчас нас долго не станет тревожить. Конечно, тлатоани Кецалькойотль не забыл нанесённой обиды и, безусловно, собирается мстить, - Хозяин Белого Чертога глотнул ещё какауатля, - Но сейчас он по уши влез в войну с Амоштонцинко, и ему не до нас. А мы пока будем укреплять союз со здешними племенами, прежде всего, на основе веры. Таинственный Владыка станет сильнее, если будет получать подношения в нескольких поселениях, а не в одном. Конечно, человеческие сердца сейчас найти сложно, мы не настолько сильны, чтобы затевать войну, но продуты, животные и драгоценная влага также питают детей Дарителя Жизни. Однако, как бы ни желали касики присоединиться к столичному культу, у них недостаточно знаний для отправления всех необходимых обрядов. И нам опять требуются твои способности преподавателя. Тебе предстоит отправиться в одно из селений тоуэйо и обучить кого-то из местных жителей проводить главные ритуалы и праздники.