Волк и Заяц
Шрифт:
– Да что ты, Холод! Для тебя просто - Никита!
– Что, по чаю соскучился? А я - тут как тут!
– старик поставил на стол поднос, на котором стояли два стакана с чаем, миска рафинада и связка баранок.
– О, такое я люблю!
– Лебедев встал со стула, подошел к буфету, и, открыв дверцу, взял с полки два подстаканника.
Бармен улыбнулся, вставил стакан в подставку и начал пить. Заметив, что Лебедев сконцентрирован, тот спросил:
– Что там? Микробами командуешь?
– Холод сделал глоток из импровизированной кружки, после чего снял с веревки
– Что-то не нравится мне этот наемник... Кажется, я его знаю...
– Ха! Да его теперь все болота знать будут! После выброса, без укрытия - и выжить.
– Нет, я его точно где-то видел... А звать его как?
– Да-к, не знает никто. Что ж нам ему, в паспорт заглядывать?
– Но КПК же у него должен быть, их всем выдавали, даже самые простенькие... И почему Каланча не поинтересовался?
– Профессору не до этого. Его здоровье наемника интересует!
– бармен вновь откусил баранку.
– Нет, но как? Мы его лечим, а может это «монолитовец» какой!
– Не, эти фанатики на болота не суются. Отсюда "божества", - Холод вскинул руки к небу, - не слышно.
– Надо узнать, кто это и зачем был здесь...
– Нашли с тремя учеными, экспедиция, значит.
– А может, это всего лишь прикрытие? Вдруг у него более важная миссия.
Бармен поставил пустой стакан на стол.
– Ну и что ты предлагаешь?
– Я думаю, - Лебедев взял в руку трость, - Надо выкрасть ПДА.
– Ишь, мафия нашлась... Старики-разбойники! Одному - пятьдесят лет, второму - под сотню!
– А там много ума не надо! Каланчи в кабинете не будет, а наемник без сознания. Проберемся в "палату", из кармана прибор вытащим - и никаких вопросов!
– В твоих словах правда есть... А если узнают?
– А что он мне сделает?
– И то верно... Когда "на дело" пойдем?
– А вот... Хоть сейчас!
– Нет, у тебя точно ни страху, ни стыда, не совести.
– Зато - ум!
– генерал стукнул себя тростью по голове.
– А мне, как начальнику, другого и не надо!
Глава VI.
– Ну, вот и все!
– услышал через какое-то время наемник.
– Двигаться можете?
– Могу...
– недоуменно отвечал Шрам, в подтверждение сжимая и разжимая ладонь.
– А в чем дело?
– Отлично. Я не особо опытный анестезиолог, практики не было! Но, вам, видимо, сегодня везет.
– Еще одна хорошая новость: за этот час я мог умереть. Мне книгу писать надо, - очнувшийся мечтательно провел по воздуху рукой, - "Разочарования жизни наемника"...
– Кстати, о вашей жизни: давно вы на этой должности?
– Очень давно... Сначала рядовым киллером был, потом, уже в Зоне, артефакты на заказ искал. А после уже крутился, как мог...
– По поводу надписи на "Винторезе"...
– Да, у начальника была фантазия... Не медалями награждал, гравировки особые использовал.
– Что значит "Хорош, собака!"?
– То и значит...
– А конкретнее?
– За погоню. Эту винтовку я еще молодым получил, когда только начал... поставлять работу бюро ритуальных услуг. Тогда меня вычислили, направили
спецназ, чтоб поймали бесстыдника. Но я умело скрылся... Чуть ли не по канализации убегать пришлось.– Хм... Интересно! Наградная фраза была лишь одна?
– Почему же, куча. Он их на ходу придумывал. Например, за скорость исполнения гравировали "Соловей - разбойник", за убийство группы людей - "Колхозник".
– А как связана советская должность и многочисленное убийство?
– Командир объяснял, что ассоциация заключается в основной работе этого человека.
– Будто серпом скосил?
– Вы сообразительный человек, профессор! Но больше всего мне нравилась гравировка за меткость...
– Вы что же, не одну получали?
– На каждом орудии - по одной. Но, остальные не сохранились. Пользовался редко.
– Хорошо. Продолжайте.
– За меткость писали: "Глаз - *****ас"!
– Даже так! И что же, никто не стеснялся носить на прикладе матерщину?
– Чего им было стеснятся, если их работа - убивать людей?
– Действительно... А что насчет заказчиков? Их нашли?
– Нашли. И посадили. А нашу "компанию" не смогли закрыть.
– Как же так?
– У командующего схема была, по которой он смог вывезти работников за границу до тех пор, пока дело не объявят глухарем.
– И что же? Так никого и не нашли?
– Как же не нашли...
Глаза Шрама устремились в окно напротив.
– Больная тема?
– считал взгляд профессор.
Наемник молчал. Его лицо вновь стало хмурым и безжизненным.
– Вам следует вздремнуть, - грустно продолжил Каланча, - после наркоза следует перестроиться с искусственного на нормальный сон.
Доктор затушил свечу и направился в сторону двери.
Глава VII.
Профессор вышел из кабинета, забыв захлопнуть дверь. Этим и воспользовались наши герои около часа спустя.
По ступеням гордо и решительно, шагал, стуча тростью, Никита Алексеевич. Сзади, крадясь, плелся Холод. Бармену изначально не нравилась эта идея, но перечить начальству было не в его принципах.
Лебедев уже дошел до двери и стоял, вглядываясь в щель. На кровати, так же неподвижно, как и пару часов назад, лежал Шрам.
– Ты там скоро?
– Скоро, товарищ главнокомандующий.
– Смотри у меня! А то со стороны непонятно, кому из нас девяносто семь!
– хмыкнул генерал.
Товарища волновало дело, на которое он сам согласился. Холод шел, оборачиваясь чуть ли не на каждом шагу.
– Ладно, - командовал Никита Алексеевич, - если уж ты такая черепаха, смотри, чтобы никто не входил. А я за КПК...
– Так точно!
– бармен выпрямился, приложив ладонь к виску. Из-за этого он чуть было не упал.
Лебедев перекрестился и вошел в кабинет. С кровати наемника доносился храп.
– Видимо, полковнику уже удалось привести его в сознание...
Генерал осмотрел стол: на нем ПДА не было.
– Что ж ты так, Каланча!
– причитывал Никита Алексеевич, залезая в правый карман кожаного плаща спящего.
– Даже не поинтересовался, кого лечишь.