Волки и боги

– Тебя ждет долгое путешествие.

– Азанор?

– Селена назвала меня так. Азанор означает «бессмертный» на каком-то из древних языков. – Нестор глубоко вздохнул и почувствовал такое облегчение, что во рту даже стало сладко. – Она была очень разочарована, когда я решил умереть, – продолжал Азанор.

– Я думал, что не имею права разговаривать с тобой.

– Просто раньше я не мог тебе явиться. В этом нет твоей вины, Нестор. Твоей вины вообще нет ни в чем. Тебе просто нужно всегда держаться подальше от смерти.

– Я думал, что я недостаточно мудр для своей миссии. Что делаю что-то не так.

– Если провидцы и считаются мудрыми, то только потому, что они, как правило, живут много лет, – возразил Азанор. – Существ, которые рождаются мудрыми, не существует. Так что с тобой все в порядке.

– Но то, что я наконец могу поговорить с тобой… это потому, что я умру? – спросил Нестор, и сам удивился тому, как жалко прозвучал его голос, будто кто-то сдавил его горло тонкими цепкими пальцами.

– Нет. Это место – колыбель бога, – ответил он глубоким голосом. – Или могила бога. На самом деле, это почти одно и то же. Что касается тебя, то ты уже прекрасно справился со своей миссией: твои видения это подтверждают.

– Да, но я никогда не умел их объяснять.

– Потому что у будущего нет однозначного образа. Абсолютной ясности на этот счет нет ни у кого. Мы можем видеть четко только те вещи, которые сбудутся с очень большой вероятностью. Их ты всегда легко распознаешь.

– Как было, когда я увидел, что Селена покинет небо?

– Да, – подтвердил Азанор, и в голосе его Нестор услышал горькие интонации.

– Чем мы ее обидели?

– Это знает только она сама. Единственное, что я могу сказать точно: чаще всего ею движет гнев. Селена – щедрая богиня, но она может быть очень непредсказуемой и жестокой. Боги несовершенны, но от нас, смертных, они, как ни странно, нередко ждут совершенства.

Нестор вздрогнул. Говорить так о богах было большой дерзостью. Но в голосе Азанора совсем не чувствовалось страха. С другой стороны, кого могли бояться мертвецы? Возможно, это место за пределами жизни было единственным, где они чувствовали себя по-настоящему свободными.

– Фернер сможет остановить ее, верно? – спросил Нестор.

– Если кто-то сможет, то только он.

На мгновение в душе Нестора вспыхнула надежда, но вскоре он вспомнил, что он уже не идет на пути к горе Фернера, что его поймали, что вырваться на свободу у него никаких шансов, и главное, он вспомнил, как сильно он подвел своих соплеменников.

Азанор пытался утешать его, возражая на каждый его аргумент. Но это было бесполезно. Осознание проигрыша охватило Нестора горячей волной стыда. Щеки его зарделись, он опустил голову и в этот момент почувствовал, как Азанор положил руку ему на плечо. Это было очень странное прикосновение: как будто ветерок пробежал. Но в то же время это было именно прикосновение, а не иллюзия. Те временем Азанор все продолжал успокаивать и поддерживать его. И Нестор никак не мог взять в толк, почему он это делает.

– Не все еще потеряно, – будто читая его мысли, проговорил Азанор.

– Может быть, ты не знаешь, но я совершил большую, очень большую ошибку, – сказал Нестор.

– Ты сможешь добраться до Фернера.

– Как?

– Ты не один, Нестор. У тебя есть Сьерра. К тому же я буду помогать тебе, по крайней мере, пока Селена нас не обнаружит.

– Но я выгнал Сьерру. А меня самого поймали, связали и всего изранили серебром. Я не смогу… У меня совсем нет на это сил.

Азанор положил обе руки ему на плечи, и Нестор почувствовал себя так хорошо и спокойно, как в объятиях матери. Боль и тревога вдруг ушли. Он даже перестал чувствовать холод.

– Тебе нужно быть готовым.

– К чему?

Но ответа провидец уже не услышал. Азанор вдруг растворился, и Нестор проснулся. Вокруг по-прежнему было совсем темно. Видимо, прошло совсем немного времени. Усталость давила, как будто он вообще не спал. Холод пронизывал его насквозь, раны горели. Интересно, если бы Селена забрала у него всю его магию, было бы ему еще больнее? Хуже, похоже, уже быть не могло. Никогда еще в жизни ему не было так физически плохо. Но слова Азанора, похоже, немного утешили его, и он попытался подремать еще немного. Впрочем, уже через несколько минут его разбудили голоса. Охотники проснулись и, жалуясь на холод и влажность, которые не дали им толком поспать, сменили дежурных. Нестор с радостью подумал, что наутро они тоже едва ли будут чувствовать себя хорошо. Это играло ему на руку.

Тем временем забрезжил рассвет. Сквозь низкие облака, готовые снова пролиться дождем, пробивался холодный и слабый солнечный свет. Охотники не спали: похоже, они встали еще затемно. Настроение у всех было хмурое.

– Смерть как хочу вернуться домой, – сказал один из них. – Помоюсь, отъемся, а потом буду спать целую неделю.

– У нас впереди еще больше суток ходьбы.

– Значит, буду спать две недели.

– Мелкий оборотень еще жив?

– Вроде. Ночью шевелился.

– Хорошо. Надеюсь, не сдохнет пока: труп нести тяжелее.

Нестор никогда не участвовал в битвах, но он знал, что его клан был еще более свирепым, чем человеческий. Думать об этом было неприятно. Он с тоской вспомнил слова матери об одной из пленниц, которую она планировала убить. Признавать жестокость за собственным родителем было нелегко. Особенно когда тебе годами вдалбливают в голову идеи о храбрости, чести и славе твоей стаи. А ведь люди тоже считали себя храбрецами, тоже считали, что совершают подвиг за правое дело.

Да, похоже, что презрения заслуживали обе стороны. Пока Нестор размышлял об этом, к нему подошел один из охотников и, схватив за волосы, поднял его голову. Приложил к его губам что-то тонкое, деревянное, похоже, миску.

– Малыш. Мы не хотим, чтобы ты потерял сознание по пути.

Нестор сделал глоток. Со вчерашнего дня он не выпил ни капли, и оттого вода показалась ему сладкой-сладкой, как нектар. Он жадно опустошил миску, и охотник грубым движением отбросил ее в сторону.

– Хватит рассиживаться. Сворачиваем лагерь, – сказал он. – Чем скорее мы вернемся, тем лучше для всех.

«Приготовься», – приказал себе Нестор. Он поднял голову и глубоко вздохнул, чтобы справиться с болью и усталостью. Главное, что он был не один. Его предок шел вместе с ним.

Сьерра

Дождь застал ее между корнями гигантского старого дерева: не лучшее убежище, но хорошо, что было хотя бы такое. Она натянула на голову плащ и поджала ноги, чтобы согреться. Нужно было постараться не дать дурным мыслям захватить себя и спокойно ждать наступления ночи. Будущее было еще темнее, чем тени, укутывающие засыпающий лес. Когда Нестор прогнал ее, она направилась в сторону деревни. Нельзя сказать, что это было ее решением, скорее, ноги сами повели ее туда. Но вовремя опомнившись, она заставила себя повернуть обратно. Возвращаться было ничуть не лучше, чем просто умереть в лесу. Призраком ходить среди тех, кто когда-то был тебе дорог, кому была дорога ты. А главное, быть молчаливым свидетелем трагедии, которая происходит с твоим народом, и не иметь возможности ничего сделать. Превратив свою жертву в человека, Селена избавила ее от необходимости делить со своим народом ужасную участь. Но Сьерра совсем не хотела такого спасения: она вовсе не хотела спасаться за счет других. И, если всем ликантропам суждено погибнуть, она предпочла бы умереть вместе с ними. Воинская честь была частью их природы. И отдать свою жизнь в бою было благородным поступком для любого оборотня, особенно для тех, кто считал себя потомком Фернера. А отец утверждал, что они с Ветерком принадлежали к этой почетной династии. Да, превращение в человека искалечило ее, лишило сил и многих способностей, но кое-что она еще все-таки могла. Ее тело стало хрупким и неуклюжим, но она все еще умела сражаться: и этого было у нее не отнять. К тому же она могла бы пожертвовать собой ради других. И даже если бы эта жертва оказалась бесполезной, она бы не стала жалеть. Сьерра сделала глубокий медленный вдох и вдруг почувствовала боль в лодыжке: она только сейчас поняла, как в задумчивости глубоко впилась ногтями в ногу. Подняла плащ, чтобы осмотреть повреждение, которое случайно нанесла сама себе, и криво усмехнулась.