Волков. Гимназия №6

Я улыбнулся и пошел навстречу. Не торопясь, вразвалку, старательно изображая беспечность… но уже прикидывал разделявшее нас расстояние. И успею ли махнуть одним прыжком — прежде, чем здоровяк достанет из-за пазухи нож, дубинку — а то и что-то посерьезнее, вроде «нагана».

Левой в подбородок, правой в висок. Если надо — добавлю. И бежать — пока не…

— Тихо, Коля. Уймись.

Голос из-за приоткрывшейся задней дверцы машини прозвучал негромко. И совсем не напоминал приказ, скорее уж вежливую просьбу — но шофер тут же замер, как вкопанный.

— Мы тут не кулаками махать, а к хорошему человеку приехали… Ступай пока, покури.

Не знаю, кто скрывался в салоне за блестящим в утренних лучах солнца стеклом, но его слова оказалось достаточно, чтобы уже готовый драться верзила-шофер тут же сник, подобрался — и зашагал прочь, даже не оглядываясь.

— Ну, вот и славно. А ты, любезный — присаживайся, пожалуйста. — Теперь голос явно обращался ко мне. — Побеседуем.

Неужели тот самый Прошка Рябой? Вряд ли местный криминальный авторитет оставил без внимания тот факт, что какой-то гимназист в одиночку отметелил и искалечил шестерых его бойцов. Впрочем, я бы скорее поставил на выстрел или нож в спину — уголовники во все времена были не слишком то щепетильны в выборе средств… А главарю вовсе не обязательно появляться лично, чтобы избавиться от нежелательной персоны раз и навсегда.

Странно — да и не слишком-то образ каторжанина, матерого урки и чуть ли не властителя Апраксина двора и всех ближайших складов вязался с неизвестным господином в авто: этот разговаривал негромко, убедительно и даже вежливо — если не сказать манерно.

— А если не сяду? — на всякий случай поинтересовался я.

— Не хочешь — дело твое, конечно. Знаю, ты парень с гонором, да и силком не заставишь — так что неволить не стану… Но видишь — сам к тебе приехал, поднялся ни свет ни заря. Неужто не уважишь старика?

Дверца приоткрылась чуть шире, и я тут же подобрался, готовясь — в случае чего — прыгнуть в сторону, уходя от выстрела. Но в полумраке салона не блестел металл, да и оружейной смазкой как будто не пахло. Человек в машине остался один и, судя по голосу, и правда разменял уже шестой, если не седьмой десяток. Такой вряд ли справиться со мной голыми руками. А если вздумает вытащить револьвер или нож…

Что ж — ему же хуже.

— Как пожелаете, сударь. — Я пожал плечами и взялся за ручку на дверце. — Только постарайтесь не затягивать беседу. Я, знаете ли, на учебу еще собираюсь…

— Образование — основа основ, — усмехнулся незнакомец. — Не волнуйся, не опоздаешь. Довезем, если надобно.

Света в салоне все-таки было маловато — то ли утреннее солнце еще не успело набрать полную силу, то ли окна для такой здоровенной махины все-таки оказались маловаты. А может, дело было в слегка затемненных стеклах или даже в самом материале салона — слишком темном, способным запросто поглотить все робкие лучики до единого. Не черном, скорее коричневатом, благородного оттенка, сделанном из дорогого материала — под стать автомобилю. Я еще и сидел к свету лицом — и обычный человек на моем месте едва ли смог бы разглядеть черты незнакомца, хоть тот и не носил ни шляпы, ни даже кепки.

Но я видел… скажем так, несколько больше.

Мой визави зря называл себя стариком — да и лет ему оказалось не так уж и много. Не семьдесят и даже не шестьдесят, разве что около того. Усы и короткая бородка уже изрядно побелели, а вот волосы на голове остались темными, почти не тронутыми сединой. Рослая и широкая фигура чуть расплылась, и это не могли скрыть ни солидный пиджак из темно-серой ткани, ни свободная верхняя одежда — то ли плащ, то ли легкое весеннее пальто где-то до колена. Но могучая шея и кисти рук явно намекали, что за респектабельным фасадом все еще прячутся мышцы, а не дряблое тело изнеженного городского обывателя, привыкшего жить в достатке.

Да и не клеилось к нему это слово — старик. Передо мной сидел мужчина. Пусть уже давно миновавший то, что принято называть расцветом сил, но все еще крепкий. Я почему-то сразу понял, что родился он не в столице, а где-то очень и очень далеко отсюда. То ли на севере, то ли в Сибири, за Уралом. Прожил полжизни, если не больше — и состояние свое заработал там же, потратив не один десяток лет… и не одной только торговлей, хоть и в ней, похоже, добился изрядных успехов.

Я с легкостью представил, каким этот плечистый мужик мог быть лет десять-двадцать назад. Не в дорогом костюме, а в каком-нибудь теплом бушлате с меховой шапкой. Растрепанного, заросшего тогда еще темной бородой чуть ли не по самые глаза. С топором или ружьем в руках, у костра, посреди заснеженной бескрайней тайги…

— Так вот ты какой, Володя Волков… Вот и свиделись мы с тобой.

— Свиделись. — Я осторожно кивнул, пытаясь разглядеть в глазах напротив хоть самый крохотный отблеск угрозы. — А вы, стало быть?..

— Будем знакомы. Фома Ильич. — Незнакомец протянул мне здоровенную ручищу. — А фамилия моя — Кудеяров.

Глава 30

Я мысленно выругал себя — мог бы догадаться и раньше. Не то, чтобы Фома Ильич оказался состаренной копией сына, но теперь сходство казалось настолько очевидным, что не заметил бы его разве что слепой. Пухлыми щеками — да и в целом свинообразием младший Кудеяров был обязан то ли юному еще возрасту, то ли материнским генам — а вот стать явно унаследовал от отца. Да и в чертах проскальзывало немало общего: лоб, глаза…

Но если младший выглядел, как нагулявший жирка домашний кабанчик, то в старшем Кудеярове скорее было что-то от медведя. Неторопливое, степенное и могучее. Не то, чтобы благородное или хотя бы симпатичное — и все же внушающее что-то похожее на уважение.

Хоть мы и обменялись буквально парой слов.

От рукопожатия я, понятное дело, воздержался — и здоровенная широкая ладонь повисла в воздухе. А вместе с ней повисло и неловкое молчание, которое длилось, длилось, и длилось… Пока старший Кудеяров не улыбнулся.

— Ершистый ты парень, Володя Волков, — проговорил он, с негромким хлопком опуская руку на колено. — Упрямый. Может, оно и хорошо… Думаешь, я к тебе за сына говорить приехал? Мстить кровавой местью?

Я на всякий случай промолчал — в частности, потому, что именно так я и думал. Драгоценный сынуля наверняка и раньше частенько дрался в гимназии, но вчера отхватил сверх всякой меры и даже лишился пары зубов. А старший Кудеяров уж точно не выглядел человеком, чью семью можно тронуть безнаказанно.

Даже странно, что отослал водителя. Надеется запугать, задавить авторитетом? Или?..

— Сына ты мне, конечно, покалечил изрядно. Такой домой пришел, что седых волос у меня поприбавилось… Первым делом думал тебе башку открутить — врать не буду. — Кудеяров чуть нахмурился, но продолжил без всякой злобы. — Но ведь честно дрались, один на один… Так было?

— Всякое случалось. — Я пожал плечами. — Но вчера — так. Мне помощники не нужны. Сам справился.

— Да уж видел я, как ты справился… Видать, не на того мой напал, — вздохнул Кудеяров. — Думаешь, не знаю, какого он нрава?