Володарь железного града
Шрифт:
— Не считайте меня невеждой. Про цитадель назаритов знает каждый человек в ильханате.
Собеседник криво улыбнулся:
— Как оказалось к любой твердыни можно подобрать ключ. Когда Хулагу перекрыл долину Рудбар, он ничего не смог сделать с нашей крепостью. Две недели его тюмены истирались о неприступные утёсы, а мои братья лишь смеялись со стен. Погреба были полны хлеба, а подземные арыки воды. Мы смеялись, обкатывали их послов в грязи и перьях, сажали на ослов и выгоняли с позором. В ответ разъярённый Хулагу стал резать окружающие деревни. Каждый день несколько десятков телег вываливали перед воротами головы стариков, женщин и даже младенцев. Вскоре высота кучи достигла стен, а
— Что же было дальше?
— Дальше, — собеседник очнулся. — Дальше, всё как и у всех. Монголы нарушили договорённости и казнили имама, а на моих братьев сулдузы объявили охоту, уничтожили тысячи и тысячи. Приемник сттарца, мой дед Шамс ад-Дин Мухаммад всю жизнь скрывал имя, потом мой отец и… я, сколько себя помню. Смерти братьев и дядей, бесконечные переезды и тёмный платок, скрывающий лицо. Мы боролись как могли и даже на какое-то время смогли отбить Аламут, но силы оказались не равны. Мы проиграли, почти.
— Да ладно, подождите. Хотите сказать, что вы и есть Старец Горы?! Глава могучего ордена ассасинов!
Собеседник горько вздохнул.
— От былого величия ордена осталась пыль и разрушенные стены. Старец… Надо же. Давно меня так не называли. Нет князь, я не настоящий старец. Мои пути с братьями разошлись. Они захотели мира с ильханом устав от десятилетий борьбы, а я нет. Вся моя жизнь месть. Чем больше сулдузов и джалаиридов я захвачу в могилу, тем лучше! Истинных хашашинов осталось немного, но каждый из них стоит десятка монголов! А к эмифру к Сур-хану у моей семьи отдельный и ОЧЕНЬ большой счёт. Повторюсь, помоги мне а я помогу тебе.
Я задумался. Если это действительно глава ордена ассасинов, ну или того, что от него осталось после разгрома, то никакого резона сдавать меня у них нет, а уж возможностей всяко на порядки больше. Хуже точно не будет, а то, что они действуют в своих интересах. Хм, ничего удивительного, у каждого они свои.
— Что же. Откровенность за откровенность. Отец и дед также были обмануты и убиты в Каракоруме отчего мой счёт к монголам, не меньше. Давайте начистоту, что вы от меня хотите? — Мухаммад широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы.
— Всего две вещи. Голову эмира и ключи от Аламута.
— А вам не кажется уважаемый, что цена за то, чтобы провести небольшой караван к Кызылузену слишком велика? — я подозвал слугу и попросил сервировать небольшой столик. Беседа принимала интересный оборот.
— Хороший чай, — Мухаммад отсалютовал пиалой. — Такой не часто встретишь в стране ильханов. Думаю, я найду что вам предложить. Но прежде позвольте донести последние вести из Багдада. Большой Хасан узнал о гибели родичей Чобана и знаете? Он собирает войско чтобы ловить колдуна, — «старец» с выражением посмотрел на меня. — По его мнению эмир Сур-хан не справился с расследованием. Не знаю, чего вы добивались князь, но если развалить род Чобана. У вас не вышло. В живых остались Меср-Малик, Сюкшах и Новруз, а главное сестра Абу Саида, Сати-бек, единственная законная наследница ильхана.
— Что же он вашему предпримет.
— Большой Хасан попытается взять Сати-бек в жены, а Сур-хан будет маму прятать, чтобы не дать сопернику козыри.
— А разве эмир не даст бой джалараидам?
— Этот трус? Конечно же, нет. Он делает вид что ищет убийц ильхана, а на деле выгребает казну чтобы бежать в Тебриз.
— Это полезная информация, но я по-прежнему не вижу возможностей осуществить ваши задачи.
— Пока он не сбежал
у нас есть шанс. Во дворце служит наш доверенный человек. Он сообщит когда, и главноегде эмир будет выходить, а после вы доделаете свою работу. С убийством эмира равновесие рухнет и о вас быстро забудут. Особенно, если прихватить казну. Что же касается Аламута, мне потребуется лишь огненное зелье для подрыва ворот и ваш человек, который научит моих людей с ним обращаться.— Бьюсь огорчить, но зелья у меня уже нет. Я не против его передать и даже добавлю к нему хороших доспехов, но для начала мне необходимо вернуться в Баку.
— Жаль, но ничего страшного. Я ждал сорок лет, подожду и ещё. Главное закрыть вопрос с эмиром. — ответил Худаванд.
— Значит, говорите, у вас есть свой человек во дворце?
— Да, он истинный.
— И он готов умереть ради вашего дела?
— В любой момент. К сожалению, он не настолько близок чтобы войти в ближний круг эмира. Слугам из персов запрещено иметь оружие.
— Но подойти поближе он сможет?
— На сколько. Десятка шагов хватит?
— Более чем. Кстати, у вас сколько людей в Султании?
— Не так много, как хотелось,
— Так сколько?
— Три сотни и два десятка хашашинов.
— Маловато. А если у вас будут динары, сможете нанять какой-нибудь сброд?
— Сколько угодно. Мои братья знают этот город как свои пять пальцев.
— Отлично! Я готов на сделку, но, на своих условиях. Для начала вы должны подтвердить серьёзность намерений.
— Надо кого убить?
— И это в том числе. Мне бы хотелось кое-что вернуть из нашего караван-сарая. Эмир оставил там отряд городской стражи, но с вашей помощью мы легко с ними справимся. Ну, что вы так смотрите? Я должен убедиться, что у вас есть люди и что они стоят того, чтобы я рисковал.
— Сегодня ночью?
— Не вижу смысла затягивать. Как только я верну своё, немедленно передам вашему человеку зелье, которое отправит эмира в джаханнам, слово князя!
— И мы обсудим вопрос с казной?
— Почему бы и нет, если меня устроит доля.
— Поверьте, в закромах Султании не меньше сокровищ, чем в Сарае, — глаза мужчины блеснули. — Вы не разочаруетесь!
Глава 29
Мухаммад оказался на удивление адекватным и соображения по ознакомительной операции принял серьёзно. Обговорили условные сигналы и, едва стемнело, выдвинулись к караван сараю. На его территории велись интенсивные раскопки, и я обоснованно опасался, что люди Сур-хана вскроют оставленный тайник. Ассасины ориентировались в Султании с закрытыми глазами и вели окольными путями и глухими переулками, минуя широкие улицы многочисленные патрули. Ещё до полуночи мы были на месте.
В развалинах гостиного двора собралось не меньше трёх десятков человек, часть стражников сидели вокруг костра с жарящимся на вертеле бараном, остальные расположились в уцелевших строениях. Одним из условий зачистки являлась с одной стороны скорость, а с другой, максимальная тишина, вследствие чего использование огнестрела и гранат было нежелательным. Люди старца горы каких-либо спецсредств и скрытых кинжалов не имели. Обычное восточное оружие: ножи, луки и сабли, скрытые в просторных халатах. Лиц они не скрывали, но и не светили, предпочитая играть роль серой мышки. Острожные, крадущиеся шаги, цепкий взгляд, отмечающий малейшие детали, невзрачная одежда и система связи из едва заметных жестов. Десятки лет конспирации не прошли даром, а может быть, это наследство ордена? Кто знает, но первое мнение о них я составил ещё до основного действа. Мухаммад остался со мной, держась позади, так мы не планировали участвовать в бою предпочитая изучать друг друга.