Володарь железного града

Недостаток шпионских навыков мои люди компенсировали связью и экипировкой. Лёгкие, гибкие и прочные кольчуги, шлемы с прозрачными забралами, удобные ботинки и прочие элементы, выдержанные в чёрном цвете. Очень качественное холодное оружие дополняли арбалеты. Из огнестрела два обреза и восемь барабанных револьверов на случай собачей свалки, все с глушителями. Взяли и кое-что из тяжёлого: модернизированные бомбомёты для ближнего боя. Калибр и ударно спусковой механизм РГС-50, реализовали как оружие раздельного заряжания типа ГСН-19, где граната заряжается в ствол с дульной части, а вышибной заряд закладывается в казённую часть. В момент выстрела пороховые газы толкают поршень, расположенный в задней части ствола, разгоняя гранату. После её вылета поршень останавливается, запирая пороховые газы в замкнутом объёме. Лучший глушитель из тех, что только можно сделать, и никакой вспышки!

Подобравшись метров на сто, бойцы с ушными гарнитурами вскинули стволы и, дождавшись условного писка, синхронно нажали пуск. Естественно, никаких пороховых гранат. Поршенёк толкал картечный выстрел типа XM1168 SRAP, он применялся американским спецназом при зачистке помещений от террористов, уничтожения снайперов, прячущихся в густом кустарнике и прочих специфических вещах. Фактически, это крупнокалиберный дробовик, обеспечивающий поражение цели на сорока-пятидесяти метрах. В нашей вариации круглую дробь заменили на флешеты. Опять же заокеанская спецназовская плюшка, активно использовалась во времена Вьетнамской войны под названием «Зубочистки Сатаны». Они же использовались в зарядах дробовика для уничтожения снайперов. Из-за проникающей способности ветки деревьев и кустарник их не рассеивают, а лёгкие броники стрелки пробивают на раз. Вольфрам как-никак, правда, сей металл у нас по цене золота, потому обходились бронесталью, её кольчугам и халатам хватало за глаза. Главное то что? Дротики, за счёт своей аэродинамики подняли убойную дальность в три раза, идеальный вариант для спецопераций. Аналогичными «подарками» заряжали картечные выстрели дробовиков.

Тихий шипящий звук и тысяча стрелок устремились к костру, формируя овальную зону поражения. Меньше чем за секунду стражники превратились в дикобразов и, словно кули, повалились кто-куда, подняв лишь клубы пыли. Заряжающие дождались пока газы в стволе остынут, открутили стволик и заложили картузный заряд. Правда второй залп уже не понадобился, одновременно с картечью заухали дробовики, арбалеты. Ассасины Мухаммада черными кляксами возникали то в одном, то в другом месте, вырезали дремавших нукеров и плавно «перетекали» в новое место, ровно семь минут тридцать секунд на всё про всё. Куда больше времени заняла расчистка и эвакуация скраба, затянувшаяся до самого утра. Повезло в какой-то мере, что караван-сарай проведали лишь единожды, а на исчезновение патруля особого внимания не обратили.

* * *

Времени не теряли, готовились, тщательно продумывали маршруты отхода и на этой почве сошлись с людьми старца. Выделили им радиоприёмники и сигнальные зеркала[i] с целиком, криптоновые фонарики, солнечные часы и метательные ножи. Ребята на удивление быстро осваивали шпионские гаджеты, карты и здорово помогали разбираться кто есть кто в массиве фотографий, тем более после эвакуации фотолаборатории мы возобновили активную фотосъёмку. Причём не только черно-белую, но и цветную, и не классическую, где краситель синтезируется при взаимодействии четырёх цветообразующих компонентов фотоэмульсий с продуктами окисления проявителя, восстанавливающего серебро, а позитивную типа Сибахром[ii]. Эта технология основана на химическом обесцвечивании азокрасителей в экспонированных участках. Она оказалась в десятки раз проще и дешевле в разработке, чем хромогенные, на порядок круче по разрешению и цветопередаче и обеспечивала прямую проекционную печать на бумагу, хех, такую можно заряжать в копеечные камеры-обскуры. Новая фотобумага не требовала тонирования, проявления цвета и использования красителей во время обработки, что позволило внедрить относительно недорогой фотопроцесс, и в итоге сделать компактную фотолабораторию. Согласитесь, приятный бонус от генерального проекта киноплёнки для диафильмов. Цветная плёнка и виниловые пластинки самый топ, по уровню прогресса проектов. Средств уходит три копейки, а поколения меняем раз в месяц не напрягаясь, только подавай батракам рецепты. По пигментам на уровень шестидесятых думаю вышли, а отбеливатели подтягиваем. Само собой пока реагенты в копеечку обходится. Цветной снимок обходится в шесть раз дороже платинотипии[iii] и в двенадцать, чёрно-белой, желатиносеребряной. В некотором роде ещё повезло, что синтез арилгидразинов с ацетоуксусным эфиром выявил ряд закономерностей, позволивших составить понятные исполнителям карты синтеза и «конструировать» структурную формулу целевого красителя с необходимыми свойствами. Всё-таки получить две сотни соединений за полгода отличный результат, даже для современной лаборатории. Ожившие картинки на порядок превосходили, по качеству и разрешению, полученные методом трёхцветной фотографии Мите, им, кстати, пользовался Проскурин-Горский, и вызывали нездоровый вау-эффект у широких слоёв общества, год сидевших на синьке. Кстати, сия технология, благодаря тем же азокрасителям, уже потихоньку сходит со сцены. Ведь соли диазония куда прогрессивней цианотипии. Печать позитивная и бумажная основа чертежей не окрашивается. Цветов поболее можно использовать, помимо синего проявлять оранжево-коричневый, синий, красный и зелёный. Нет проблем переносить изображения на плёнки, изготавливать простецкие контактные копировальные машины. Диазотипия[iv] вкупе с алкогольным дубликатором[v] на сто процентов закрывала сегмент обучающих и технологических документов.

Пока наши поданные трудились аки пчёлки, большие дяди решали вопросы региональной политики. Мухаммад получил в подарок часы и оптическую трубу, чем был страшно доволен. В отличии от прочих повелителей он ничего не просил от меня. Не охал, ни ахал и вёл себя достойно. Назаритам не чужда добровольная передача собственных знаний и, видя как я щедро делюсь секретами с его людьми и потенциально не против продажи всякого интересного, имам отвечал взаимностью. Мы обсудили вопросы торговли с Индией через его сеть купцов, поставки обработанных коконов шелкопряда и металлов. При монголах с металлургией всё печально, но на востоке Персии ещё разрабатывались крупные месторождения меди, а в Курдистане свинца и они моему банку не помешают. Наши торговые агенты, к сожалению, так и не смогли выйти на хозяев стратегических «озёр» по добыче соды и селитры в Деште-Кевир и Хорасане, а вот старец пообещал мне решить вопрос до конца недели и большие объёмы поставок. Ему верить можно, этот человек слов на ветер не бросает. Рассказал и о грядущей эпидемии чумы, презентовал книгу, намекнул о возможности сотрудничества со мной и церковью востока в этом щекотливом вопросе. Имам тему понял с полуслова и поддержал начинание, почуяв реальную возможность вернуть влияние, он ведь не только с монголами враждовал, но и за паству, с багдадскими суннитами легализующих завоевателей. Получается они с церковью востока в какой-то мере союзники, как это не странно смотрится на первый взгляд. С религией тут пока зыбко, ильхан Олджейту первоначально был христианином, после заигрывал с буддизмом, но в конечном итоге стал ханафитским суннитом, хотя всё ещё был подвержен влиянию шаманизма. В конце жизни он стал мусульманином-шиитом, а его сын вернулся к поддержке ортодоксального ислама при этом оказывая серьёзную протекцию католической церкви.

Светские беседы порой перетекали в религиозные. Назариты проповедают интересную версию ислама, абсолютную трансцендентность. Учение, где бог находится за пределами всех имен и атрибутов, материи, энергии, пространства, времени. За пределами всех человеческих представлений о воображении и интеллекте, таких философских и метафизических категорий как духовное и материальное, вечное и временное, бытие и небытие. В чём-то это было близко с концепцией божественного мироздания, которое я хотел внедрить в княжестве и мне было интересно слушать трактовку учения, от первого лица. Узнав о моём увлечении старинными книгами, имам поведал, что они сохранили библиотеку, но за прошедшие десятилетия, будучи спрятана в не очень-то сухой пещере она пришла в плачевный вид. Намекнул что его слуги готовы перевести её в нейтральное место, где книги можно восстановить и переписать. Такой шанс я упустить не мог, тем более, по утверждению имама, среди книг сохранились множество древнегреческих пергаментов, папирусных свитков и индийских записей на пальмовых листьях. Сейчас этот хлам ему не нужен, думаю смогу уломать его продать часть коллекции.

* * *

Наблюдение показало, тянуть более смысла нет. Внушительный обоз хана и так сидел на чемоданах, был готов сорваться в любой момент. Дождавшись сумерек, группы выдвинулись к дворцу, где Сур-хан организовал поминальный пир, куда пригласил темников и лояльных ему Чобанидов. Штабом решили сделать небольшой минарет на берегу Зайендеруда, не так уж и от дворцового комплекса ильхана. Кабель, брошенный по дну и прочие средства связи обеспечивали коммуникацию с штурмовыми группами, а бинокли визуальный контакт.

— Что-то он долго возится. Не находите, уважаемый?

— На всё воля Эллаха, князь. Бейбут крепок духом, я уверен его рука не дрогнет в последний момент! — Мухаммад с опаской посмотрел на взрывной пульт, стоявший у связиста. Это не осталось не замеченным с моей стороны.

— Думаю до этого не дойдёт, ваш человек в любом случае получит заслуженное место у престола Аллаха. Пояс сделан так, что снять его без детонации невозможно.

— Даже с мёртвого? — видно было, как старик переживал, ведь запланированное нами уже должно было случиться.

— Неизвлекаемость! При попытке снять пояс или вытащить из карман динамитную шашку, произойдёт разрыв провода и замыкание контактов. Мы в любом случае услышим, не переживайте.

— Лучше бы вы согласились перенести акцию в Тебриз, там у меня гораздо больше ушей, а теперь нам остаётся лишь ждать и надееться на проведение.

— Вы же понимаете, почему это невозможно? Лишь наши с вами договорённости удержали меня в Султании. Чтобы не произошло Сур-хан на этот раз не уйдёт! — ответил я, добавив стали в голос.

Бейбут тем времен решал серьёзную дилемму. Вместо того чтобы обслуживать гостей повар оставил его следить за кебабом, а пир уже подходил к концу. Слуги во дворце ильхана имели уши, и слухи о том, что Сур-хан собирается встать на «лыжи», ходили не первый день. Когда же он заметил, что в коридоры начали носить бурдюки с вином и свежей водой, перс решил действовать, очевидно же, хан не сегодня, завтра отправится домой. Бейбут собрал поднос с кебабом и воровато оглядываюсь по сторонам вышел в проход, ведущий в обеденный зал. Хахашин не был слабаком, но тридцать килограмм динамита с чугунными шариками здоровья не прибавляют, пот ручьями заливал лицо, а дыхание сделалось хриплым и прерывистым.

— Эй, а куда это ты собрался? — Араш, как назло, появился из ниоткуда. — Кто тебе разрешил уходить с кухни, а, никчёмная собака?! — повар размахнулся и огрел Бейбута хлыстом, что постоянно носил при себе.

— Простите, господин, — залепетал он в ответ, как можно жалостливее. — Камаль передал ваше повеление, что в зал срочно нужно нести мясо.

— Что несёшь, болван?! Я ничего такого не говорил. И как только хватило ума нести хану полусырой кебаб! Я тебя его сожрать заставляю, — Араш схватил помощника за ухо и потянул обратно, в сторону. — Нет, пожалуй, сначала я тебе всыплю плетей, а затем посажу на хлеб и воду. Вона как на ханских харчах разожрался. Воруешь небось.