Володарь железного града

Пеллеты, эдакие крошечные кусочки дерева или угля, давили артели, работающие при станциях заправки пара, как понял Герман из объяснений попутчиков, князь обеспечивал своим малым цехам три базовых условия: помещение, энергию, средства производства и связь. Не считая схем поставок сырья, обучения и гарантированного сбыта произведённого товара. Причём сбыт был разделён территориально или по договору, дабы не плодить конкуренции. У Германа это не вызывало отторжения так как цеховые корпорации работали аналогично, количество мастеров и подмастерьев, а значит и товара чётко лимитировали проффесиональные городские гильдии. А вот прочее, вылезшему с городского дна купцу казалось манной небесной, потому как на подобных условиях «стартовать» смог бы и самый безрукий работник. Ко всему, излишек товара артельщики могли сдавать в Резервный банк, к нему и были приписаны склады устроенные вдоль дороги. Банк либо их складировал, либо реализовывал через распределённую электронную биржу. Герману пытались объяснить, что это такое, как он понял, там торгуют пустотой, то бишь товаром которого сейчас нет, но его привезут в любую точку где функционирует терминал. Все эти вещи виделись Герману фантастикой до того момента, когда он лично не опробовал сформировать заказ придя в полный восторг от открывающихся возможностей. Оказывается, биржа гарантировала не только качество товара, но и его доставку, а также страховала возможные убытки, включая недополученную прибыль и личное время участника! Брошюру с понятными картинками и стрелками, описывающую работу учреждения, Герман получил от машиниста и время от времени возвращался к ней с мыслями, чтобы осознать перспективы.

Худо-бедно «Улитка» тянула тридцать пять тонн полезного груза со средней скоростью 7–10 километров, изредка разгоняясь до пятнадцати, что для неизбалованного скоростями ганзейца казалось быстрым. Тормоза здесь стояли ручные, в голове, хвосте и центре состава. По сигналу машиниста тормозильщики срывались с тёплого места и закручивали колесо, слава богу до такого обычно не доходило, скорости то малые. Больше двигателем тормозили или, за счёт естественных уклонов и подъёмов, силой гравитации. А ещё вдоль северного берега Ладоги хватало открытых мест где господствовали сильные ветра и тогда, на вагонах ушлы тормозильщики поднимали паруса, проходя некоторые участки пути лишь силою воздушной стихии.

Вагончик поскрипывал, покачивался, местами сквозило, но в сравнении с богатыми каретами Вестфалии, в плане комфорта, крыл их как бог черепаху. Рессоры и печка-буржуйка с принудительным обдувом от небольшого Стирлинга, уютная и широкая кровать где можно вытянуть ноги, санузел и «габаритные» стеклопакеты. Князь не желал снижать цены на эксклюзив, отчего окна в первую очередь уходили в транспортную линейку продукции. Проводников в служебных поездах не имелось, самообслуживание, но Герману подсказали, где и как налить кипяток, а на станции он мог мог подкрепиться взять с собой горячей еды. Почему столы, где батраки брали пищу без платы назывались шведским, Герман так и не понял. Эта какая изощренная шутка? Больших скряг, чем шведы ещё поикать. Если бы с ним ехал его друг из Висбю, Юхан Карлсон, как пить дать старик умер от переизбытка пищи. Признаться Герман и сам в первый раз поддался искушению, проведав, что платить за угощение не нужно. Пища оказалась горячей, необычно вкусной и при этом сытной. Близость великих озёр давало изобилие рыбы, а бескрайние дремучие леса дикую птицу и ягоды. Люди князя выглядели упитано, на щеках блестел здоровый румянец, а одёжи теплы и ладно скроены. В сравнении с карелами, приходившими на станции обменивать или продавать лесные дары, контраст особенно ярко бросался в глаза… и не ему одному.

Когда навстречу шёл поезд, а таких Герман насчитал шесть штук, они ожидали на вторых путях. В остальном задерживались лишь на станциях заправки где к стальной бочке подсоединяли шланг исходящий паром. В Выборг шли вагоны полные доски и бруса, камней, цемента и прочего добра, укрытого стенами вагонов. Путь, что ранее бы занял у него полных шесть недель закончился на третий день, в Медногорске… За неполный год население этого городка выросла до пяти тысяч, уступая в численности лишь самому Новгороду и Торжку. Пробыв в городе две недели, Герман так и не смог в полной мере осознать значение масштаб и значение сооружений. Его лишь поражало их причудливое расположение. Разве что небольшие города Южной Италии, тянувшиеся вслед извилистой береговой линиии имели с городом фиолетвых крыш общие черты. Вытянувшийся с востока на запад Медноград начинался у Габоозера, проходил дефиле Петро и Конче озёр, стрелой уходя к Кондопожской губе Онежского озера, пересекая по пути реку Суна и хорду. На южную сторону магистрали отпочковывались жилые линии, уходившие к живописным озёрам, а на севере, напротив сосредоточились промышленные кластеры. Как и в прочих городках центральная магистраль была двухколейная, но в отличии от прочих проектов от хорды в промзоны шла ещё и третья, широкая колея для больших составов. Малые же ветви микроколейки с «Жуками» и лошадями подобно муравьям сновали на территории жилых и промышленных кластеров пересекая магистральные пути сквозь малые тоннели. Водонапорных башен не имелось, а от напорных подземных водоводов к промышленным и жилым зонам чугунные, водяные трубы.

Когда состав прибыл на вокзал ганзейца отправили в гостиничный комплекс: два десятка чёрных двухэтажных домов-шале из бруса и бревна на берегу Габоозера отделены от лесного массива ажурным плетнем. Сиреневый, с кирпичными прожилками алевролитовый сланец, покрывающий крыши вкупе с остеклением фасада и подсвеченными снежными скульптурами на месте газонов, придавал домам особый шарм. Завершали композицию валуны с туями и карликовыми берёзами и угольно чёрные шунгитовые дорожки, контрастирующие с белоснежными бордюрами из мрамора и чугун, много чугуна повсюду. Столбики и фонари, костровые чаши, ажурные ворота и фасадные решётки. В доме печи и камины, винтовые лестницы и даже, некоторые элементы мебели. Герман не просто был поражён, нет, у него футуршок, причём в рафинированном виде начался. Немец подолгу подвисал над тем или иным архитектурным элементом прежде, чем сердобольные соседи разъясняли назначение своими словами. Приезжих в городе хватало и гостевые дома были полны мастеров так как в город шёл непрерывный поток оборудования, но и обратно он отдавал не меньше.

Стоя на главной площади Медногорска перед шестиэтажной спиралью, немца поразило, что площадь целиком замощена причудливого вида толстой, чугунной плиткой. Огромное количестве металла везде и всюду каждый раз удивляло Германа. На нижних ярусах причудливой конструкции располагался терминал биржи, отделения приказов и городских служб. Вверх вела винтовая лестница-коридор, а каждый ярус опирался на составные сваи, нижестоящие стенки и центральную бетонную колону, стабилизирующую причудливое переплетение балок. Смысла городить деревянные небоскрёбы не было, да кто его считать будет то, а в таком виде здание можно было собрать из типовых элементов за пару месяцев и спокойно отделывать в тепле. На втором ярусе Герману выписали пропуск, билет до нового торга на Свири и присвоили уникальный цифровой код для пользования системой телеграфной связи и работы на бирже.

— Проходи, проходи, не стой столбом, мил человек!

Кабинет коменданта располагался на самом верху, открывая отличный обзор на городские кварталы, на большом столе располагалось несколько разноцветных телефонов и часы.

— Ганзейский гость выходит? Добро. Весточку насчёт тебя из штаба отправили, говорят сам князь слово замолвил.

— Я имел честь представиться князю в прошлом году. Он проезжал Бадожский торг и любезно согласился купить моего фризского мерина.

— Буцефала что ли? — Герман пожал плечами не зная, что ответить. — Ох и когда это было. Вроде вчера, чуть больше лета минуло, а кажется цельну жизнь прожил. Н-дас, — комендант откинулся в кресло и, закрыв глаза, заложил руки за голову. — У нас тут жизнь ключом бьёт, год за десять живём. И знаешь, ганзеец, мне сие по нраву! — раздался телефонный звонок. — Вот так всегда, ни минуты покоя. Ты вот что, поживи покуда с недельку, опосля и на торг отправлю. Твой товар всяко не скоро подвезут. Выделю помощника, он сопроводит, покажет, чем люд дышит.

Комендант обещание сдержал и на следующий день вместе с приставленным юношей они поехали к главному объекта города — доменной печи. Промышленные объекты, несмотря на крутую систему очистки отходящих газов, от жилого сектора отделял километр леса, а на работу металлургов возил заводской паровоз-танк «Жук», чугун то свой и на местные пути охотно выделяли литые рельсы. Остальные, обходились велорезинами и велосипедами, а то и телегами управляемыми лошадьми. Благо и с обычными дорогами был полный порядок. От каменных цехов, где обрабатывали граниты, кварциты, шунгиты, мрамор и габбро-диабаз оставалось масса крошки, некондиционных плиток, бордюров и прочего добра. Не говоря о том, что берега окружных рек и озёр представляли собой сплошные завалы валунов.

После многочисленных экспериментов объём малой типовой домны увеличили до 48 кубов, что в два с лишним раза больше, старой. Её проект здесь и ставили, Арматура и автоматчика, воздуходувки и нагреватели, прочая механика шли из центра. По сранению с аппаратурой годовой давности многое серьёзно переработанно, а вместо старого засыпного аппарат м лотком использовали доработанный, системы Шарлевилля. Огнеупорные и обычные кирпичи производили на месте, после меди и хрома, третья экспортная позиция. КИПО новой домны здорово подняли выйдя на уровень плавки чугуна сто, сто десять тонн в сутки. Это грандиозное сооружение, исторгающие реки расплавленного железа в который раз ввело Германа в ступор.

Рядом с доменной печью располагались цеха гранулирования, очистки, обогащения, на последнем, кстати впервые в княжестве использовали магнитные сепараторы. В следующем секторе стояли вагранки для выплавки чугуна и хрома, литейный цех, конвертор и небольшой прокатный цех, катающий полосу для путей и проволоку для канатов, гвоздей, шурупов. Далее по линии разбили княжеские цеха: обогащения концентратов цветных металлов и меди, плавки меди, вытяжки шлаковой и базальтовой ваты, варки ситаллов, обжига шунгизита, варки бумаги, цементный, извести и флюсов, железобетонных изделий, асбестовых изделий, деревянных конструкций, лигнитового клея, кирпичей и огнеупоров шамота, форстеритовых, хром-магнезитовых и шунгитовых. Через весь кластер, разделённый полосами леса на номерованные зоны, проходила полноценная узкоколейная двухпутка с чугунными рельсами под паровозы серии «Алёша», а всего число веток достигло четырёх, не считая внутренние. Газогенераторные печи расположенные по соседству с углевыжигательными и полукосовыми обеспечивали производства синтез-газом. Как и в Светлояре структура промышленного кластера походила на технопарк будущего, однако здесь большую часть площадей занимали не цеха, а небольшие и средние артели обрабатывающие лес, мрамор, гранит, кварцит, габбро-диабазы, шунгиты и прочие дары севера. Лесо и камнепилки, малые вагранки, мельницы, смолокурни, п-ва фибролита и и строительных блоков, пекарни и колбасные цеха связаны с друг с другом, цехами, городом и складами Резервного банка телефонными и телеграфными проводами. Проходившая через кластер линия телеграфа умела аж шестнадцать пар проводов! В таких зонах рядом с путями ставили ПГС обеспечивая тем потребителей паром и сжатым воздухом. Подключали, газ, воду, провода ибо в контейнере штатно ставили телеграфно-телефонный коммуникатор. Линии паропроводов и сжатого воздуха звездообрано расходились формируя «дольки» артелей, но не очень, ибо более трёхсот метров тянуть оказалось нецелессобразно. Дорого, да и энергия пара падает ощутимо. Пока пара хватало с запасом, просто под линию конфигурацию ангаров подгоняли, строили их кольцом во избежание тепловых потерь. Консольный кран на лыжах, тот что малых ангаров и жилых домов, тянули и всё. Невелика наука с его помощью фермы ставить. Основа. бревно частично оцилиндрованное опираемое на буранабивные или забивные сваи, стропильная система из треугольных ферм на МЗП, покрытие крыш сланец, а стены на севере заполняли шлаковыми или стружко, шунгизитобетоными, торфяными или арболитовыми блоками, утепляли шлаковой или базальтовой ватой, торфяными блоками. Полы — лаги и доска, утепление: сухой песок и хвоя, шунгизит. Под станки и паровые машины заливали монолитное основание. Отопление централизованное, паровое или воздушное с каналами из бетонных труб проходящими под полом, в слое утеплителя. Всё по самомому дешёвому варианту, с максимальным использованием местного сырья.

От изобилия механизмов у Германа закружилась голова, одна идея в голове сменяла другую, и купец из Ростока в отчаянии заламывал руки, осознавая, что он заказывал совсем не то, что увиденные в Медном городе механизмы могли принести ему на порядок больше дохода. Это как человек залез в банковское хранилище, а мешок для денег забыл. Добра много, а ухватить нечем. Не меньше механизмов немца интересовала финасовая подноготная. Артельная система прилично отличалась как от новых фландрийских мануфактур, так и средневековых городских «цехов» хотя имела черты обеих систем. Задержавшись на ночь в одной из камнепилок его пригласил переночевать Млад, координатор, он же организатор артели. В доме они немного выпили, закусили прежде попарившись в общинной баньке и как водиться разговорились.