Володарь железного града

Глава 37

Тверское княжество. Корчма на окраине Микулина

Хозяин был на седьмом небе от счастья, с недавних пор медвежий угол Тверского княжества охватила золотая лихорадка. Магистраль, проходившая близко, словно пылесос вытягивала свободное и не очень население из города, включая окрестные сёла и погосты. Уровень заработка в отрядах и артелях был такой, что и на весенний сев люд уже махнул рукой. Хорошие подъёмные в виде жита и серебра с лихвой компенсировали потери. У людей вкои то веки завелась денежка и они могли себе позволить ресторацию. Кто-то приезжал, кто-то уезжал, а прочие старательно грели уши на разговорах. В последнюю неделю все они крутились вокруг анафемы Воротынскому князю и его землям, что напрямую влияло и на микулинцев. Информацию об анафеме в стройотряды донесли, но, под правильным углом, сопровождая внушительным «пакетом» плюшек и пряников. Особо воцерковлённых на стройках не имелось и люда оттуда побежало с гулькин нос, процентов пять от силы, что на фоне конкурса на место — ни о чём.

— Давече при церкви сызнова анафему зачитывали, — начал сутулый мужик, навернув на нож изрядную «канитель» квашенной капусты.

— Пустое. Бают князь услышав сию дурь токмо рассмеялся. Церкву то ромейскую он покинул, вступив в истинную, народную.

— Верно. Пергамент митрополита не стоит резана ломанного. Ни слова тама правды. Какие к чертям бесы в механикусах, ежели окромя пара да воздуха в них ничего. Азм помощником механика второе лето, до винтиков трактора разбирал и никого в поршнях не замечал. Ешо котёл с крышкой прокляли.

— Заткнись, смерд! — из угла подошёл дородный гридень, изрядно захмелевший от мёду. — Пошто ересь наводите? Церква истинна одна, прочие же от диавола. За таковые речи тиун вас разом в холопы окрутит.

— Плевать мне на твоего тиуна, азм человек князя, куда он, туды и я. Вы окромя как люд окручивать в холопы да соки тянуть на тамгу, да на мыто, да на прочие сказки ништо и не можете! — мужик достал из-за полы кафтана свернутый листок и принялся зачитывать. — Великая хартия вольностей народных.

Азм князь Мстислав Сергеевич милостью господа Рюрика наследник. Володарь отчич и дедич северных и южных, земель Черниговских и прочих от Студёного моря до Русского, пожаловал беламу да чёрному люду вольности на вечные времена, — в таверне установились мертвенная тишина, документ сей пока зачитывали в отрядах, до города он попросту ещё не дошёл. — Даю перед богом свое согласие и настоящей хартией подтверждаю за себя и наследников своих что церковь русская народная, православная, истинного света была свободна и владела правами и вольностями неприкосновенными, как и прочие церкви господни. Отныне любой челядин, вой, черный али белый человек право имеет веровать в то, что душе близко. Анафемы, али проклятия любой церкви в княжестве отныне силы не имут, ибо токмо господь отмеряет человека меру за грехи его.

Чёрному люду дарую право на суд княжеский. Воспрещаю торговую казнь, битьё батогами, урезание носа али ушей, отсекание рук али ног, клеймение, посажение в погреба али ямы, а за злодеяния, коли таковые есм, отныне положена служба в штрафных трудовых отрядах.

Кабалу церковну и боярску выплачиваю из казны за люд чёрный обманном окрученный, али сказки тамги по недомыслию свому подписавший. Холопов служилых, да старых, да обельных, закупов, вдачей, робичей и прочия челядины милую божий волею и освобождаю от тягла, да на землю сажаю. Боярам, гостям и прочим господам за сие из казны долю положу, по правде. А коли какой иной холоп из Белой, Чёрной Руси али иных земель в княжество моё попадёт, али на гостинец, быть ему и роду его вольными на вечные времена!

— О-о-о-х! — несколько мужиков едва слышно сползли по стенке, а у других на глазах заблестело и они смахивали набежавшую слезу.

— Ратаям безземельным и смердам дарую землю без мзды и выкупа, сколь каждый осилит, но не менее семи десятин на мужа. Дарую жита на сев, леса вволю, соху из уклада доброго и прочего инструмента на пять рублей московских, — на этот раз шуму поднялось куда больше.

— А ежели люд с другого княжества? Выкрикнули из толпы.

— Не трепи попусту языком, чудила! — вопрошающего вытолкнули к краю, вокруг чтеца уже собрались многие посетители. — Всем ведомо, Мстислав Сергеевич люд с Руси добром привечает да под руку берёт. Продолжай, Трофим.

Довольный произведённым эффектом мужик взялся читать куда усерднее, перефразируя заумные формулировки и активно двигая руками и бровями:

— Ежели у кого долг, али в нужде великой человек, то князь за него ручается и через банк ссуду гасит, а тако же ратаем на земле жито, коли неурожай али недород выйдет.

— Читай как писанов грамоте, чай не вахлаки!

— Верно. Сами уразумеем!

— Ну, как хотите, азм как лучше хотел, — и тут же засеменил. — Отныне и на вечные времена нуждающийся али голодный, али сирый право получает на ссуду в хлебной лавке безо всякой мзды и поручитилей.

Дарую суд княжеский, справедливый. Боярский, церковный али иной господский суд над чёрным людом воспрещаю. Церкви, боярам, тамге, откупщикам отныне мзду собирать не дозволяю, а своим людям наказываю брать десятую части, от урожая. А коли недород выйдет, али иное бедствие не брать мзды вовсе.

Дарую люду право выслужить добром и разумением гражданство, дворянство служилое и потомственное, боярское али княжеское сословие.

Городам Верея, Луга, Вышгород, Повенец и прочим дарую вольности великие и Вече Народное. Грады сии освобождаю от власти князей удельных да бояр окаянных, от суда и власти воевод да старост, да баскаков али тамги татарами саженных. Дарую погостам, да сёлам, да вервям малым право на свободные, предками заповеданные обычаи и малое Вече. Об сих правах в хартии городовых вольностей указано будет полно.

Воям и гридням дарую право на дом, землю и пансион добрый из казны княжеской, ежели они увечны сделались и к бою негодны, до конца летов! А коли живота лишились за дело правое то вдове, али иным сродственникам, покуда дети в силу не войдут. Боярам дарую право не нести службу за вотчины и дедины ежели они докажут право володения оными али в реестр и книгу боярскую занесены честь по чести…

Когда Трофим замолчал, в корчме разгорелся ожесточенный спор где засланные людишки вовремя подсуетились, выставили нахаляву богатое угощение и торфяное виски, кое-кого и монетами подогрели, а иных, спровадили восвояси. Обсуждали не только хартию, но и положения новой народной церкви, многим прихожанам пришедшиеся по душе. Страсти кипели не только в пограничных городках. Москва, Владимир, Новгород, Ярославль, Тверь… — огромная сеть дилеров получила неограниченный лимит средств в привлечении общественного мнения, методички по методам манипуляции массовым сознанием прямиком из XXI века и цветные брошюрки. Пошли в ход агитбригады с диапроекторами, листовки в форм-факторе антицерковных комиксов и плакатов… При Оперативном центре Госплана создали управление, занимающееся координацией агитационной деятельности, против которого у оппонентов шансов не было вовсе. Оно и понятно, русский мужик может сиволап и дремуч, но отнюдь не дурак. Прекрасно понимает, где кнут, а где пироги да плюшки. Отмена холопства и дарование городам «симбионта» Магдебургского и Любекского права с выборами магистрата (палаты) и ещё не забытого народом Вече, с некоторыми ограничениями княжеского законодательства само-собой и эелементами муниципального права из более поздних времён, новая и справедливая церковь и главное, ГАРАНТИРОВАННОЕ право не сдохнуть от голода… против какой-то анафемы.

* * *

Безвестная ветка узкоколейки в приокских чащобах заканчивалась вышками с прожекторами, откатными глухими воротами и заглублённым высоким забором, обшитым фибробетонным листом. Помимо свежевспаханной контрольно-следовой полосы, закрытый городок окружало два ряда армированной колючей ленты, скрученной в спирали Бруно. Объект номер семнадцать, в отличии от других городков, имел концентрическую структуру с центральной лабораторией и несколькими карантинными секторами, где стояли избы из камня, не имевшие привычные взору окна и дымовые трубы. Дверь одного из таких модулей отворилась и двое санитаров, одетые в противочумной костюм с противогазом вывезли каталку с телом, завернутым в мешок. Гулко ступая по белоснежному кафельному полу, они направились прямиком в крематорий. В отличии от первых поколений, костюм выглядел значительно совершеннее. Противогаз был интегрирован в шлем с панорамным стеклом и имел сменный фильтр, оборудован обтекателем для предотвращения запотевания и ларингофонно-телефонной гарнитурой, позволяющей общаться как голосом, так и напрямую подключать штекер телефонной или телеграфной связи. После завершения утилизации врачи, по очереди, становились в душевую кабину, смывая бактерии раствором перекиси водорода, после чего проходили.

— Всего трое из контрольной группы богу душу отдали.

— Двадцать процентов смертности выходит. Отличный результат, по моему разумению.

— И что интересно, все умершие подкожно инъектированны, а из группы, получившей уколы внутримышечно, новыми пневмо-струйными инъекторами ни одного летального исхода.

— Думаешь это как-то связано?

— Не ведаю. В головной лаборатории не дураки сидят, разберутся.

— И как же сие проверить? Для мышей то инжектора нема, а верблюды усе переболели.