Волшебное зеркало

И вот пришли мы с ним сюда, и он меня покинул,

Не ждала я с небесным зеркалом здесь повстречаться,

Как видно, человеческий срок жизни моей минул,

Придётся мне, к несчастью, в прежний образ превращаться.

– «Так значит, старый лис, – ты в человечьем превращенье, -

Сказал Ван Ду, – а в жизни причинял ли зло ты людям?

Ведь тот, кто чинит зло, то делает он преступленье,

Заслуживает смерть, пощады никакой не будет».

– «В том, что я делала, не вижу зла я, никакого,

И разве преступленье – в человека превращенье,

Когда же это делается для его служенья?

Всё это нравственно, но я боюсь другого:

4

Когда бегут и прячутся, и в призраки играют,

То это для морали духа худшее из худших,

Тогда и смерть вполне заслуженно их настигает,

И чем жить так, всегда таясь, расстаться с жизнью лучше».

– «А если пощажу, ведь я могу себе позволить»? –

Сказал Ван Ду. «Я вся в смущении от благородства,

Но разве в мире кто-то может к этому неволить?

Никто б не посчитал это добро за сумасбродство.

Во мне вовек не сможет доброта эта забыться,

В волшебном зеркале я если тень свою увижу,

То не смогу в обратный образ, прошлый, обратиться,

Ведь человеческая сущность для меня намного ближе.

Поэтому я больше не желаю быть лисою,

Так как я женщиной уж прожила тысячелетье,

Я благодарна, можете располагать вы мною,

Моею красотою упиваться хоть столетье.

Я буду предана вам, зеркало не вынимайте,

И подарю вам лучшие минуты наслажденья,

Любите так, как пожелаете, и обнимайте,

В любви я доведу вас до экстаза и забвенья».

– «Но если спрячу зеркало, останетесь со мною»?

– «От зеркала не спрячешься, – красавица сказала, -

Куда бежать, всё если предназначено судьбою,

Ещё лучше прожить всё от конца и до начала».

В футляр убрал Ван Ду то зеркало и рассмеялся,

Поить вином гостей стал, и служанка захмелела,

На бурное веселье весь народ к нему собрался,

Служанка стала танцевать и в танце вдруг запела:

«О зеркало волшебное судьбу определило

Мою с те пор, как я, родившись в мире, изменялась!

И сколько я менялась, образы всё находила,

Но вот, кем я была первоначально, не осталась.

Жила я весело, и грустной смерти не хотела,

Так как всегда в веселье находила упоенье,

Вот и сейчас в веселье нахожу я вдохновенье,

Но на земле жизнь в радости, как видно, устарела».

Закончив петь, служанка всем два раза поклонилась,

И пение, и танец душу всех перевернули,

Служанка в старую лису, вмиг сдохнув, превратилась,

Потрясены все были переменой и вздохнули.

5

В четвёртом месяце в восьмой год «Высшего деянья» (612 г.)

Затмение случилось, Ван Ду был уж ревизором,

В то время он расположился в одном старом зданье,

И вдруг заметил, солнце гаснет, своим цепким взором.

Тут доложили служащие, солнце что темнеет,

Он вынул своё зеркало и обратил вниманье,

Что тоже потемнело оно, блеск его тускнеет,

И он определил, что думать есть все основанья,

Что потускненье зеркала волшебного зависит

От изменений между Ян и Инь сил отношений,

Когда есть перемены в тонкостях небесных высей,

Влияет на добро и зло земные все смешенья.

И если в зеркале волшебном уже нет сиянья,

Ни значил это ли, что сила солнца иссекает?

И если всё от солнечного рождено влиянья,

То значит, внутренняя сила в чём-то убывает.

От этой мысли Ван пришёл в большое удивленье,

Но вскоре вновь по-прежнему вокруг всё посветлело,

Так как к концу приблизилось небесное затменье,

Всё засияло, зеркало небесное вспотело,

Но вскоре снова в полноте и блеске озарилось,

Как бы на солнечный свет лунный свой свет поменяло.

Ван понял, что всегда в нём что-то тайное таилось,

И это тайное всё в омрачение скрывалось.

Имел друг Вана Сюэ Ся меч бронзовый волшебный,

Длинной в четыре чи и в форме лунного дракона,

А рукоятью феникс был из золота, победный,

Клинок – как молния по центру пламенного фона.

Его меч тоже по ночам светился светом странным,

И отличался от вещей, что были в обиходе,

Такие вещи редко всё ж встречаются в природе,

О чём и говорил Сюэ Ся с Ваном постоянно:

«Уже давно я наблюдаю за мечом волшебным,

Он в середине месяца вдруг издаёт свеченье,

В кромешной темноте светиться начинает светом бледным,

Сияние везде распространяет, к удивленью.

Давно уже находится в моём он обладанье,

Я знаю твою страсть к вещам всем странным и старинным,

Она в тебе как голод или жажда при познанье,

Быть может, этой ночью мы расследуем причины

6

Всех этих странностей, и меч на пробу испытаем»?

Ван Ду обрадовался, всё проверить согласился,

Сказав: «Ты прав, в чём суть явлений сих, ведь мы не знаем,

Вот было б хорошо, если б секрет этот раскрылся».

Была ночь тихая, луны светилась половина,

Они закрылись в комнате, и все заткнули щели,

На стол меч рядом положили с зеркалом и сели,

И вдруг предстала перед ними странная картина:

Внезапно зеркала свеченье тьму всю озарило.

И всё залило светом своим будто в полдень ясный,

Но света от меча, что рядом был, не исходило,

Сколько ни ждали они света, всё было напрасно.

– «Спрячь зеркало в футляр скорей», – просить стал Сюэ Вана,

Тот его спрятал. Тут же лезвие вдруг воссияло,

Сиянье ж было небольшим, сил свету не хватало.

Вздохнув, Сюэ сказал: «Всё видеть это очень странно,