Вопреки опасениям

Я медленно приблизился к столику, намеренно игнорируя слова своего администратора. Если бы Витя присутствовал на собрании, вряд ли решился бы донимать меня глупыми речами. Хотя обычно он спохватывался только уже после того, как ляпнул очередную чушь.

— У тебя что-то еще, Вить? — я смерил его взглядом и снова взглянул на шикарные бутоны красных роз. Кабинет наполнился одурманивающим цветочным ароматом, губы растянулись в нежной улыбке.

— Понял. Исчезаю.

Я не касался записки, пока за Витей не захлопнулась дверь. Любопытный парень, сомневаюсь, что ему известна хотя бы крупица информации о моей личной жизни. В принципе, никто из персонала не подозревает о наших с Алмазом отношениях, да и ни к чему им об этом знать. Может, Витя с Женей и строят догадки, часто видя нас вместе, но спрашивать напрямую никто не рискнет.

Я быстро пробежался глазами по строчкам в записке и ухмыльнулся:

« Прости меня, Феденька, я был не прав. Не должен был так реагировать. Это очень эгоистично с моей стороны. Ты же не забыл о свадьбе? Нужно выбрать подарок.

Твой А.»

Красивые и ровные буквы с изящными завитками на концах — таким каллиграфическим почерком мог написать только человек, отучившийся на архитектора или художника. Ну и как на него злиться после такого искреннего извинения?

Я почти невесомо провел кончиками пальцев по бутонам, нагнулся, чтобы вдохнуть пьянящий аромат, и в блаженстве прикрыл глаза. Раздражение постепенно сходило на нет, плечи расслабились. Кажется, успокоительные вкупе с цветочным ароматом и запиской Алмаза напрочь избавили меня от желания крушить все и вся.

Как только он додумался прислать букет мне на работу, еще и оставить записку на видном месте? Любой из персонала мог потешить свое нездоровое любопытство. Страшно представить их реакцию.

Все чаще я ловил себя на мысли, что с трудом узнаю в Алмазе того застенчивого парня, в которого когда-то влюбился. Помнится, он всегда отводил взгляд, когда я предпринимал жалкие попытки флирта, а бледные щеки заливал румянец смущения.

Не скажу, что мне по душе новая версия Алмаза, но если так он чувствует себя куда более уверенным, то кто я такой, чтобы заставлять его меняться?

Я быстро напечатал сообщение:

Я: «Да, я помню про свадьбу. Это ты меня прости, Алмаз. Встретимся дома, я приготовлю ужин, а потом решим по поводу подарка. Обещаю, денег жалеть не стану».

Буквально спустя минуту Алмаз прислал в ответ три фиолетовых сердца, из чего я сделал вывод, что ему физически неудобно печатать. Как же долго, наверное, придется смиряться с его постоянной занятостью, ведь я так привык возвращаться домой с мыслью, что он непременно встретит меня с обаятельной на лице улыбкой и в хорошем расположении духа.

Мне нравилось наблюдать за тем, как Алмаз не спеша готовит ужин, мурлыча себе под нос мотив какой-нибудь песни, или сидит на диване с книгой, чуть приспустив очки на нос для удобства чтения.

Я любил с разбегу прыгать на диван и наваливаться на него всем весом. Отбрасывал книгу в сторону, чтобы ничто не отвлекало его внимание от моей персоны. После долгого и страстного поцелуя извинялся, что помешал чтению, и возвращал толстый томик на законное место — в его ладони.

И такая забавная сцена неизменно повторялась изо дня в день. Только Алмаз уже приноровился снимать очки, ловко пряча их под подушку, а следом так же быстро исчезала и книга. Кажется, я подпортил несколько страниц дорогого романа, и он побаивался, что другие книги ждет та же участь.

Теперь же те прекрасные вечера остались в памяти одним лишь ярким воспоминанием. Надеюсь, когда Алмаз научится совмещать и съемки, и личную жизнь, мы вернемся к нашим играм . А пока остается только ждать и поддерживать парня, не позволяя ему терять веру в самого себя и в наши отношения тоже.

Глава 5

На церемонию в ЗАГСе я, естественно, не успел, потому что провел все утро на деловой встрече, потом еще и в пробках простоял добрых полчаса. Невзирая на заверения Вити, что мы уже обогнали некоторые клубы города в каком-то там его воображаемом рейтинге, я упорно продолжал вкладываться в рекламу.

Конечно, клуб пользуется популярностью, но я считал неправильным довольствоваться малым. С таким мышлением до сих пор бы выполнял поручения отца, похоронив мечту о собственном деле.

Алмаз спокойно воспринял новость о моем вероятном опоздании, хотя я заметил, как его плечи заметно поникли. Думаю, он надеялся на мою поддержку на протяжении всего торжества, ведь Антон — приятель и одногруппник Алмаза — не просто пригласил парня на свою свадьбу в качестве желанного гостя, но и попросил его побыть фотографом за символичную плату. И пусть Алмаз в душе сомневался, что осилит еще одну съемку, учитывая, сколько у него заказов на ближайшие дни, все же не раздумывая согласился.

Уверен, он бы и забесплатно поснимал новобрачных, если бы об оплате не зашла речь. Еще помню, каким было его удивление, когда я попросил продать снимки с турнира. Бескорыстный парень, ему тяжело свыкнуться с мыслью, что в этом мире любой труд имеет свою цену.

Алмаз как можно деликатнее предупредил меня, что Антон не того круга людей, с которыми я привык общаться. Да, он не совсем бедный, но и не разбрасывается деньгами направо-налево (здесь речь явно о Сереге с Гришей). Поэтому свадьба пройдет скромно, в довольно простеньком стиле.

Чтобы я не выглядел удивленным, едва переступив порог не особо престижного кафе, и не оглядывал гостей с молчаливым осуждением, Алмаз решил сказать обо всем напрямую.

Кажется, иногда он забывал, что отличает меня от моих высокомерных друзей. Но я сразу понял, как сильно Алмаза тревожит одна лишь мысль, что праздник друга будет безнадежно испорчен, поэтому и не стал переубеждать.

Мы долго спорили на тему подарка, пока не сошлись на том, что куда проще вложить в конверт несколько крупных купюр и не ломать над этим голову. Правда, согласившись на мое предложение, Алмаз не ожидал, что я тут же достану из кошелька толстую пачку пятитысячных купюр и брошу ее на стол с самодовольной ухмылкой. У него аж челюсть отвисла от шока.

Сколько живем вместе, а все никак не может привыкнуть к наличию у меня денег. Редко, конечно, я снимал наличные, но к такому случаю хорошенько подготовился. Хотел, как говорится, произвести фурор и снова просчитался.

Когда Алмаз осторожно, одними кончиками пальцев вытащил из пачки две купюры, моя ухмылка мгновенно померкла. Я нахмурился, ожидая, что он возьмет еще, даже пододвинул пачку ближе, но Алмаз только настойчиво покачал головой.

Недовольно хмыкнув, я забрал деньги обратно, но убирать в кошелек не спешил. Вместо этого подкинул их в воздух с громким улюлюканьем. Купюры разлетелись по всей гостиной и как в замедленной съемке приземлились у наших ног.