Вопреки судьбе

Д’Артаньян в своем рассказе не коснулся господина Бонасье. И не угадать, повстречался ли с ним гасконец, заметил ли испачканные сапоги, выдавшие, что галантерейщик участвовал в похищении жены, или всего этого не было. Молодой человек мог просто умалчивать об этом, считая пока лишь своими домыслами.

А если не умалчивал, но Бонасье видел? И никаких подозрений не возникло. Что тогда? Это может быть еще одним событием, которое отличается. И вновь гадай, насколько серьезно это отличие.

– Хуже всего то, что после такой версии событий, которую устроила я, на Констанцию может гневаться не только кардинал, - под нос себе пробормотала Лиза на родном языке. – Но и королева. А на что способна Анна Австрийская в гневе? И можно ли полагать, что за похищением стоят ее люди?

Чтобы отвлечься, Лиза принялась рассматривать лошадь, на которой красовался д’Артаньян. Позади кареты шли еще три таких же. Видимо, герцог Бэкингем и вправду был щедр. Хотя вряд ли гасконец сейчас считает себя достойным награды.

Заметив ее внимание, молодой человек приблизился к окну кареты.

– Вы позволите вас спросить?

– Конечно, - кивнула Лиза.

– Чем вызвано ваше желание отправиться в этот путь?

– Тем же, чем и ваше – убедиться, что с друзьями не случилось несчастья.

– Почему вы считаете их своими друзьями?

– Вы и они мне во многом помогли.

– Мадемуазель Луиза, не надо лукавить! Ведь вы знаете, с какой целью мы отправлялись в эту поездку.

– Знаю.

– Но вы добивались обратного.

– Не совсем так. Как и вы, я желала возвращения… потери, назовем это так, во Францию. Но в иные руки.

– И все же…

– Господин д’Артаньян, я знаю, что вело вас. И уважаю ваши чувства. Но попробуйте взглянуть на эту историю, отбросив все лишнее.

– Я знаю. Вы говорите, как Атос.

– Вот видите!

– Вы едете из-за него?

– И из-за него тоже.

– Ваши надежды напрасны.

– Не понимаю, о чем вы.

Ей удалось остаться равнодушной, хотя намек гасконца она отлично поняла. Да, ее интерес к Атосу совершенно глуп и надеяться ей не на что. Но она ведь это отлично знает, вот и не надеется.

Д’Артаньян некоторое время внимательно смотрел на нее, но промолчал. То ли поверил, то ли решил, что все равно не добьется честного ответа.

– На самом деле, я еду по поручению его величества, - Лиза решила, что была недостаточно убедительна, поэтому попыталась подобрать новое объяснение своему путешествию.

– Ну, разумеется, - кивнул гасконец, пряча усмешку в усах.

– Конечно.

– Раз уж вы заговорили о его величестве, могу ли я спросить вас…

– Вам и вашим друзьям ничего не грозит, - поторопилась уверить девушка. – Его величество дал мне слово.

– Благодарю вас, - удивленно поклонился д’Артаньян. Кажется, ее заступничества он все же не ожидал.

Лиза же удобнее устроилась на подушках кареты, сообразив, что пейзаж за окном разнообразием не радует: лес сменялся виноградными полями или небольшими деревушками. Карета катилась довольно медленно, поэтому, несмотря на сильную тряску, клонило в сон. Рассудив, что так путешествие немного сократится, Лиза с удовольствием уступила собственным желаниям.

***

Шантийи был небольшим и довольно милым городком. Вот только рассматривать его возможности не было, потому что приехали они уже на закате. Тем более, их планы были связаны всего лишь с одним придорожным трактиром под названием «Гран Сан Мартен», где когда-то остался Портос.

Д’Артаньян, осторожничая, не торопился завести разговор с встречающим их на пороге трактирщиком о том, здесь ли еще гигант и в добром ли здравии. Пожалуй, не будь с ним девушки, он начал бы беседу, как в романе. Но в этот раз первый же вопрос вывел гасконца на нужный след.

– Любезный! Лучшую комнату для мадемуазель! И принеси вина, самого лучшего, что у тебя есть!

– Вина – извольте, сударь, - немедленно отозвался хозяин, низко кланяясь. – А вот лучшую комнату предоставить не могу…

– Что?! – нахмурился д’Артаньян. – Да как ты смеешь?! Ты хоть представляешь, кому отказываешь?!

– Но, ваша милость, - залепетал трактирщик, - я бы с радостью. Только вот моя лучшая комната занята…

– Кем это?

– Один господин соизволил остановиться в ней.

– Ну так выгони его прочь!

– Ах, сударь, если б я мог! По правде сказать, я и сам обеспокоен.

– Чем же?

– Некоторыми его издержками. Он поселился в лучшей моей комнате! А еще столько продуктов… Ох, сударь! Мы оказали ему большой кредит, а кроме того сегодня утром лекарь объявил нам, что если господин Портос не заплатит ему, он возьмется за меня, ибо это я посылал за ним.

– Портос?! Так речь идет о Портосе?!

– Да, его зовут именно так…. Ах, вы были одним из тех людей, которые сопровождали господина Портоса?

– Был. Так вы зря беспокоитесь, он за все вам уплатит.

– О, сударь, вы поистине проливаете бальзам на мои раны!

– Погодите о ваших ранах, - отмахнулся гасконец. – Вы упомянули лекаря. Разве Портос ранен?

– Не могу сказать вам этого, сударь.

– Как это не можете сказать? Вы ведь должны быть лучше осведомлены о нем, чем кто-либо.

– Это верно, сударь, но в нашем положении мы не говорим всего, что знаем, особенно если нас предупредили, что за язык мы можем поплатиться ушами.

– Вот оно что! – посмеялся д’Артаньян. – Ну хорошо, я сам взгляну на своего друга и разберусь с его ранами. Я ведь могу его видеть?

– Разумеется, сударь. Поднимитесь по лестнице на второй этаж и постучитесь в номер первый. Лучшая комната, как я и говорил. Вы уж, сударь, сами решите, кто в ней ночевать будет. Ах да! Только предупредите, что это вы пришли.

– Предупредить, что это я?

– Да-да, не то с вами может случиться несчастье.

– Какое же это несчастье может, по-вашему, со мной случиться?

– Господин Портос может принять вас за кого-нибудь из моих домочадцев и в порыве гнева проткнуть вас шпагой или прострелить вам голову.

– Что же это вы ему сделали?

– Мы попросили у него денег.

Лиза с трудом сдерживалась, слушая этот диалог. Начавшись иначе, он свернул на хорошо знакомый ей «текст». И сейчас девушка прижимала ко рту платок, чтобы скрыть улыбку во весь рот. О том, что Портос играл с каким-то заезжим дворянином, которому и проиграл всю свою долю кардинальских пистолей, а также лошадь со сбруей. О том, как трактирщик попытался намекнуть гиганту, что можно было бы переехать в трактир «Золотой орел», на что услышал, что эта гостиница ему нравится больше, а потому он останется тут, и именно в лучшей комнате, поскольку ожидает свою высокопоставленную любовницу, которую не может привести в убогую комнатушку. А чтобы трактирщик не смел настаивать, пригрозил размозжить ему голову.