Вопреки судьбе
Шрифт:
Ангел тяжело вздохнул.
— Никто не заслуживает такой смерти, Кроули…
Он презрительно скривился. Открыть глаза всё ещё не было сил. Но он и так знал, какое несчастное и виноватое выражение блуждает сейчас по лицу Азирафаэля.
Он ощущал, как мягкие руки бережно поглаживают его по спине, и от них, казалось, растекаются волны успокоительного тепла. Но нет, это, конечно, лишь иллюзия. Фантомное исцеление, вроде фантомных болей: пока на Азирафаэле этот чёртов ошейник, он не может исцелять. Но он настолько часто испытывал на себе эту спасительную силу, не обжигающую, вопреки логике, а согревающую и утешающую, что даже его тело почти
Жаль, что долго лежать так ему не придётся.
— Ангел, — слабо позвал он, мысленно напомнив себе, что за ними идёт охота. — Мне нужна твоя помощщщь.
— Конечно, дорогой мой, всё, что нужно.
Кроули медленно выдохнул. Если бы всё было так просто… Ему дурно было при одной мысли о том, что его сейчас ждёт.
— С… сссложи крыло, как надо, — слабо попросил он, стараясь заглушить тихо подвывающий от ужаса голосок в его сознании. — Мне придётссся ссспрятать их…
Руки Азирафаэля на его спине дрогнули. Он молчал — долго, почти минуту. Кроули слышал, как тяжело, взволнованно дышит он, время от времени срываясь на беспомощные всхлипы.
— Конечно, дорогой, — наконец, с мучительным сочувствием выдохнул ангел, и Кроули вновь ощутил успокаивающее поглаживание между лопаток. — Тебе придётся немного потерпеть…
— Сссам знаю! — измученно огрызнулся он. И стиснул зубы, с тоской предчувствуя, какая пытка начнётся сейчас. Одна разница, что Азирафаэль не хочет причинять ему боль, да и извиняться будет за каждое движение и за каждый его вопль. Но толку-то. От боли его это не…
…Это была последняя связная мысль.
Глава 17
Кроули вздохнул, толчком возвращаясь в сознание. Непонимающе моргнул: почти возле самого лица валялся адский меч. Погасший. И, кажется, не его. Да, точно не его — чуть дальше он краем глаза заметил дымящуюся на странно оплавленном полу кучу тряпья и… и чего-то ещё. Чего-то страшного. Он моргнул ещё раз, пытаясь сфокусировать взгляд. Кажется, он что-то пропустил. Или нет?..
В голове стоял туман. Вязкий, липкий, мешающий думать и заволакивающий зрение багровой пеленой туман. Тяжело, мучительно ныло левое крыло. И плечи. И…
Он вздрогнул. Память о произошедшем вернулась одним щелчком, словно кто-то нажал «плэй» на ютубе. Ворвалась в сознание бурлящим потоком ужаса, отчаяния, выматывающей муки и слепой непримиримой ненависти. Кроули судорожно задёргался, пытаясь поднять голову…
И тут же понял, что это было плохой идеей. Боль, до этого тупая и вполне терпимая, взорвалась ослепительной вспышкой где-то в районе лопаток, хлынула по венам раскалённым потоком, алой волной залила глаза. Он глухо взвыл и ткнулся лицом в пол. А потом к спине прижались осторожные тёплые руки, и Кроули, прерывисто всхлипнув, обессиленно закрыл глаза, запоздало осознавая, что все, кажется, хорошо. Ну, насколько это вообще возможно в их ситуации. Азирафаэль был жив. Он был здесь.
— А… ангел? — слабо пробормотал он, не в силах даже открыть глаза, чтобы убедиться, что с другом всё в порядке.
— Я здесь, дорогой мой, — тихо откликнулся Азирафаэль.
Его руки успокаивающе гладили его по спине, и это, хоть не могло унять боль, дарило блаженное ощущение безопасности.
Ложной, как отчётливо понимал Кроули. Но сейчас и за неё он был благодарен.
— Что слу…чилосссь?.. — через силу ворочая языком, пробормотал он, с трудом справляясь с прокатывающимися по телу волнами дрожи. Азирафаэль прерывисто вздохнул.
— Всё…
Всё хорошо, дорогой мой. Ты потерял сознание, когда я… Когда я складывал твоё крыло. Так даже лучше… наверное.Кроули тихо застонал. Лучше? Ну… возможно, и впрямь. Кажется, он отключился, когда ангел начал двигать крыло. Если ему сейчас так плохо… Он невольно передёрнулся и закусил губу, поскольку слегка притихшая боль вновь ударила раскалённым колом. Где-то над ним тяжело вздохнул Азирафаэль.
— Тебе нужно срастить кости, Кроули, — тихо напомнил он, сочувственно поглаживая его по спине. — Иначе ты вновь сдвинешь их при первом же движении.
Он без сил прижался виском к восхитительно холодному полу. Легко сказать…
— Кроули, — тихо, настойчиво повторил Азирафаэль. Руки его по-прежнему лежали на его спине, и он запоздало понял, что ангел не столько успокаивает его, сколько не даёт шевельнуть покалеченным крылом. — Кроули, дорогой мой, я понимаю, что тебе больно. Но ты не сможешь так идти.
Он не хотел идти. Он хотел сдохнуть. Желательно прямо сейчас.
— Я пыт… пытаюсссь… — измученно пробормотал он.
Он действительно пытался. Но сложновато лечить себя, если вместо своего тела ты чувствуешь один сплошной комок боли от плеч и до поясницы. Энергия текла неровно, толчками. Он стиснул зубы, пытаясь сконцентрироваться. Вздохнул, собирая остатки сил, с трудом стягивая их в плотный горячий комок в солнечном сплетении. Энергия сопротивлялось. Её было мало. Она была нужна в других местах. Она не хотела идти туда, где было больно и плохо.
— Что?.. — тихо переспросил Азирафаэль. Кроули сглотнул едкий комок.
— Не чувсссс… твую… крыло.
Ангел прерывисто вздохнул. Он ощутил, как вздрогнули руки на его спине.
…Нет, не вздрогнули! Они просто дрожали, мелко, без перерыва.
— Ангел… что ссс т-тоб-б?..
— Тише, — мягко приказал тот. Дрожащие ладони прижались чуть плотнее. — Всё хорошо, дорогой мой. Со мной всё хорошо. Давай разберёмся с твоим крылом.
Что-то было не так. Что-то определённо было не так. Кроули не мог понять, что — боль и муторная слабость глушила всё. Но что-то…
Он судорожно вздохнул. О, нет…
— Азир… фэль, куда т-тебя ран. нили?..
— Лежи, Кроули! — неожиданно строго приказал тот, и давление на спину резко усилилось. — Я едва сложил твоё крыло! Сейчас ты срастишь кости. А потом, если хочешь, осмотришь мою… царапину.
Он запнулся — на миг, едва заметно. Но Кроули почему-то содрогнулся от этой заминки. Возможно, потому, что услышал в ней едва слышный, болезненный присвист, словно ангелу пришлось выдохнуть сквозь зубы, чтобы сдержать стон. Он до крови закусил губу и без сил уткнулся лицом в пол. Легко сказать — срастить кости… Нет там костей — один разъедающий плоть пожар, не дающий даже перенаправить, как следует, энергию.
Демон сдавленно застонал. А потом задержал дыхание — и медленно, чувствуя во рту свежий вкус крови, шевельнул плечами, пытаясь почувствовать поломанное крыло.
И тут же, содрогнувшись, взвыл и стукнулся лбом об пол. Крыло судорожно задёргалось, боль хлестнула ещё сильнее, ввинчиваясь в мозг. В голове опять зашумело.
— Стой! Кроули, остановись, хватит, не шевелись! Кроули!..
Он медленно выплыл из горячего мутного тумана. Боль неохотно отползала, стекала обратно в пульсирующее огнем крыло. Он со стоном открыл глаза. Моргнул, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь багровую муть. И вновь обессилено опустил веки.