Вопреки судьбе
Шрифт:
— Кроули… — срывающийся голос Азирафаэля пробился словно издалека. Он потянулся к этому голосу, как к спасительному, едва мерцающему в темноте маяку. Вцепился, задыхаясь и чувствуя, как зыбко колеблется реальность вокруг него. Потом сквозь выламывающую плечи агонию пробилось новое ощущение: трясущиеся теплые руки на спине. Осторожное, настойчивое движение — от плеч к горящим лопаткам, от лопаток к основанию крыльев, и вновь — шея, плечи, лопатки… И он, беззвучно застонав, потянулся к этим рукам, к единственной своей сейчас опоре в океане боли. Понимая отчетливо — если он и сможет заставить себя встать, то лишь по
Лишь спустя несколько секунд он осознал, что Азирафаэль что-то говорит. Отчаянно, умоляюще, и голос дрожит от сдерживаемых… да ладно, уже почти не сдерживаемых слез.
— Кроули? Кроули, дорогой мой, ты слышишь меня?
Он с трудом сглотнул. В голове все мутилось от выворачивающей, раскаленным клубком ворочающейся в искалеченном теле боли.
— Ссслы… шу…
Почти беззвучный шёпот стоил новой мучительной вспышки в плечах. Азирафаэль над ним облегченно вздохнул — или, скорее, всхлипнул. А трясущиеся руки на миг прижались плотнее — а потом расслабились. Едва заметно.
Кроули невольно сжался от острой, тянущей боли, пришедшей откуда-то изнутри, не от сломанного крыла.
Он медленно поднял глаза и с трудом, едва сдерживая стон, повернул голову. Моргнул, безуспешно фокусируя взгляд. Черное пятно медленно сложилось в безвольно распластанное крыло. А бежевое…
Он запоздало сообразил, что ангел стоит рядом с ним на коленях. И, кажется, держит его крыло, не позволяя ему выломать его повторно.
— Что ссс суссставом?.. — с трудом продираясь сквозь мучительные алые волны, пробормотал он. Азирафаэль прерывисто вздохнул.
— Я… Я все вправил. Тебе нужно только направить в крыло силу.
Кроули со стоном опустил веки. Ну да. Если она у него еще осталась. Миг спустя он почувствовал, как теплая ладонь Азирафаэля осторожно поглаживает его по плечу.
— Все хорошо, дорогой мой. Я попробую помочь. Пожалуйста, соберись! Мы сделаем это вместе.
Кроули почувствовал, как чужая рука скользнула к основанию здорового крыла. Осторожно провела по лучевой кости, легла на сгиб. На миг в нем всколыхнулась паника — слишком это было похоже на…
Он непроизвольно содрогнулся, не желая, и всё равно вспоминая безжалостно выламывающие крыло руки, слепящую боль, бессильный ужас…
— Все хорошо, Кроули, дорогой мой… — услышал он срывающийся, исполненный острого сочувствия шепот Азирафаэля. — Ты чувствуешь мою руку? Постарайся дотянуться до меня своей силой. Здесь сустав, чувствуешь его?
Он ощутил, как пальцы ангела сжались чуть сильнее, крепко, но бережно обхватывая крыло, с осторожностью перебирая каждую кость, каждое сухожилие. Слабый укол страха шевельнулся было глубоко внутри… и угас. Мучительное сходство стремительно таяло, смываемое тихим мягким голосом и заботливыми прикосновениями. Да, это могло сработать. Он не чувствует места перелома, вообще не чувствует левого крыла — ничего, кроме сплошного комка пульсирующей боли. Но здесь все по-другому. Возможно… возможно, он сможет.
Он медленно вздохнул, пытаясь сосредоточиться на спасительном ощущении знакомых рук и хоть немного отстраниться от выламывающей плечи муки. И, закрыв глаза, потянулся туда, где сустав осязал тепло ладони Азирафаэля.
— Чувсссс…
Он задохнулся, тихо скуля от вновь всколыхнувшейся из-за усилия обжигающей
муки. Азирафаэль тут же, не давая шевельнуть крылом, вернул ладони на спину:— Тише, тише, дорогой мой! Не торопись. Тебе всего лишь нужно срастить ткани. После этого будет легче, сам знаешь. Я помогу тебе.
Ох, нет… Он знал, что будет сейчас. Нет-нет-нет, только не теперь, ему ведь только-только начало становиться чуть легче…
Он услышал собственный судорожный вздох, и лишь чудовищным усилием воли заставил себя не шевелиться. Слепая паника вновь начала подниматься в нём. Он знал — будет больно. Очень, очень больно…
Оцепенев от бессильного страха, он прислушивался к тому, как одна ладонь Азирафаэля осторожно ложится на крыло, не давая ему дёрнуться. Он чувствовал, что ангел старается быть очень осторожным, но боль все равно мгновенно возросла почти до непереносимого уровня, прошив до костей. Он прерывисто всхлипнул и, стиснув зубы, заставил себя расслабиться. Время. Они теряют время. Скоро будет поздно для всего…
Сверху раздался слабый прерывистый вздох, подозрительно напоминающий с трудом подавленный стон боли. И Кроули прошило запоздалым ознобом. О, нет… Как он мог забыть…
И страх перед грядущей пыткой вдруг съежился и начал со стыдом отползать куда-то в глубь сознания, смытый волной беспомощной злости на себя. Адский меч. Даже если Азирафаэля всего лишь поцарапали — это чёртов адский меч чёртова ублюдка Хастура. И вылечить его некому, кроме него…
А он валяется, как тупой кусок мяса, и не может спасти даже себя.
— Хорошшшо… — зажмурившись до рези в глазах, сдавленно прошипел он. — Я готов. Пок… показывай месссто…
Сверху донёсся тяжелый, полный сочувствия вздох. А миг спустя Кроули ощутил, как знакомая ладонь, едва касаясь, осторожно легла на сгиб раненого крыла.
…Боль ударила, разом прошив всё тело раскалённым шипом. Он взвыл, непроизвольно выгибаясь и пытаясь уйти от ломающей тело агонии. Ахнув, вскрикнул что-то Азирафаэль. Дрожащая рука прижалась плотнее, не давая конвульсивно вздрагивающему крылу изгибаться.
Кроули судорожно хватал ртом затхлый воздух. Он должен собраться. Должен…
Он не помнил, что должен. Боль затмевала собой всё.
…Нет. Не всё.
Азирафаэль. Адский меч. «Он просто поцарапал меня, уверяю тебя…»
Он стиснул зубы. И, чувствуя, как захлёстывает сознание багровая неумолимая волна, потянулся туда, где знакомые теплые руки прижимались к содрогающемуся крылу, помогая вспомнить, как должна течь энергия в здоровых тканях.
Жалкие капли демонических сил, ещё оставшиеся после прорыва Круга, потекли к месту перелома… споткнулись, захлебнувшись сплошным мутным потоком чистого страдания. Хлестнули в разные стороны, бесполезно разбрызгиваясь и заставив его беспомощно застонать.
Нет. Он не смо…
Пальцы на крыле едва заметно вздрогнули, слабо поглаживая повреждённый сустав. Прижались чуть плотнее, на миг вызвав ещё более сильную вспышку боли…
А потом бестолково тычущиеся в разные стороны струи энергии споткнулись об эти пальцы, встрепенулись, поспешно устремляясь к чему-то знакомому в бесконечном хаосе боли… Оттолкнулись, словно волна от стен маяка… и хлынули назад, в искалеченные ткани, с облегчением повторяя путь, которые совсем недавно проходили во втором, здоровом, крыле.